Екатерина Великая - Анри Труайя

Если еще недавно она нетерпеливо выпроваживала сына, то теперь с нетерпением ждет его возвращения, опасаясь, как бы он не наделал еще больше глупостей по дороге. По возвращении супружеской пары она возмущается количеством покупок, сделанных молодыми супругами за границей, и приказывает вернуть нелепые образчики французской моды, переполняющие их багаж. Речь идет, как пишет Харрис, о «двухстах сундуках, набитых легкими тканями, помпонами и прочими предметами туалета из Парижа». В связи с этим катастрофическим отказом знаменитая портниха мадемуазель Бертен закатывает истерику. «Она отстояла свои тряпки», – замечает Гримм. Расспрашивая великого князя, Екатерина констатирует, что лестные приемы в честь Павла лишь усилили его помешательство и высокомерие. Она все более убеждается в необходимости держать своих внуков подальше от отца. При этом императрица не должна пренебрегать и внучками, которые, к сожалению, были оставлены на попечение своим родителям. Маленьким княжнам нужна отменная гувернантка, способная своим авторитетом и мягкостью сбалансировать пагубное влияние семьи.

Действуя по указанию Ее величества, Сиверс останавливает свой выбор на Шарлотте де Ливен, вдове генерал-майора, скромно живущей со своими четырьмя детьми в предместье Риги. Госпожа де Ливен уклоняется от той чести, которую ей хотят оказать. Она не хочет менять свое убежище на атмосферу придворных интриг. Однако приказы императрицы не обсуждаются. Раз госпожа де Ливен не хочет прибыть в Санкт-Петербург по доброй воле, ее доставят туда силой. Ее сажают в походную карету и под охраной доставляют в Зимний дворец, где один из секретарей Ее величества учиняет ей первый допрос. Измученная и возмущенная, она говорит о своих детях, которых вынуждена была покинуть, о своем отвращении к пышности светской жизни, о стремлении к покою и одиночеству. Женский голос прерывает ее: «Вы как раз тот человек, который мне нужен! Следуйте за мной!» Императрица, слушавшая де Ливен за занавесом, подходит к ней, целует и уверяет ее, что лишь она одна может обеспечить воспитание царских внучек. Растроганная, госпожа де Ливен уступает. Четверо ее детей вскоре прибудут к ней.[126]

В то время как новая гувернантка пытается завоевать симпатии своих учениц, великий князь Павел лишается своего последнего советника и своей лучшей опоры: умирает Никита Панин. После кончины бывшего министра Павлу кажется, что вокруг него лишь мрачная пустота. Он больше не знает, на кого рассчитывать, кто будет поддерживать его чудачества. В гневе он причисляет и жену и дочерей к враждебному клану.

Екатерину беспокоит еще одно помешательство. Ее бывший любовник Григорий Орлов, потеряв свою молодую жену, умершую в Лозанне 16 июня 1782 года, пытается забыться от горя в поездке по Европе. Из Карлсбада он едет в Эльс, из Эльса в Виши, но лечение на курортах никак не улучшает его состояния. Он страдает от раскаяния. Когда Григорий вновь появляется в Санкт-Петербурге, Екатерину ужасает его вид. Перед ней – живой труп с высохшим лицом, седыми волосами и блуждающим взглядом. Таким стал пылкий друг ее молодости. Он считает себя виновным в кончине жены, которую не сумел сберечь. Но по ночам его преследует другой фантом. Во время приступов безумия перед ним временами возникает призрак Петра III. Орлов считает себя его убийцей и бормочет: «Это моя кара!» Екатерина поселяет его во дворце под контроль своих врачей. Иногда он воет от страха. Тогда, оповещенная слугой, она приходит и садится у изголовья больного, тихо и нежно говорит ему что-то, пока он не успокоится. Понемногу душевная болезнь Григория Орлова принимает такие размеры, что его вынуждены перевести в отдельный особняк в Москве. Там он и умирает в апреле 1783 года. «Хотя я и была подготовлена к этому печальному событию, я очень глубоко скорблю, – пишет Екатерина Гримму. – Что бы мне ни говорили, что бы я ни говорила себе, из того, что говорят в подобных случаях, рыдания являются моим ответом, и я ужасно страдаю… Гениальность князя Орлова несомненна… При всех его достоинствах ему не хватало последовательности… Природа баловала его, и он с ленцой относился ко всему, в чем не находил быстрого решения… В кончине князя Орлова есть одна странность: граф Панин умер на четырнадцать или пятнадцать дней раньше него и ни один из них не знал о кончине другого. Эти два человека, всегда придерживавшиеся противоположных взглядов и вовсе не любившие друг друга, весьма удивятся, встретившись на том свете».

Взамен обоих умерших Екатерина имеет при себе молодого Александра Ланского, своего дорогого «Сашу», такого очаровательного, такого умного, такого любезного, а вдали, «на боевом посту» – бурного и беспечного Потемкина. Этот последний задался целью подарить ей Крым. «Своим положением Крым перерезает наши границы, – пишет он Екатерине. – Предстоит ли нам столкнуться с турками на Буге или со стороны Кубани, на нашем пути каждый раз лежит Крым… А теперь представьте себе, что эта бородавка на носу удалена. Тогда сразу положение на границах становится замечательным».

В апреле 1783 года Потемкин, поддержанный войсками генерала Самойлова, вступает в переговоры с ханом Шагин-Гиреем, выборы которого в Крыму организованы так же, как до этого было организовано избрание Понятовского в Польше. И так же, как Понятовский смирился с расчленением своей страны, хан Шагин-Гирей, учитывая мнение татарских племен на Кубани, соглашается уступить Крым, который становится губернией Российской империи. Екатерина внимательно следит за ходом переговоров, дабы присоединение этой территории не вызвало европейскую войну. Иосиф II оказывается перед свершившимся фактом. Франция ограничивается дипломатической демонстрацией: она предлагает посреднические услуги в переговорах с Турцией, если Россия возьмет на себя обязательство не расширять свое преимущество. Екатерина отказывается связать себя таким обещанием. «Я приняла твердое решение ни на кого, кроме нас самих, не рассчитывать, – пишет она Потемкину. – Когда пирог будет испечен, у каждого появится аппетит. Я столь же мало рассчитываю на наших союзников, как мало опасаюсь и уважаю французские громы, или, вернее сказать, французские зарницы». Никем не поддержанный, султан Абдул-Хамид признает, что не располагает еще достаточно крепкой армией для начала военных действий, и на этом дело кончилось. 21 июля 1783 года специальным манифестом царица объявляет о присоединении Крыма и поздравляет Потемкина с его успехом. Отныне Россия контролирует Черное море, как уже контролировала море Каспийское.

В Крыму, только что присоединенном к Российской империи, Потемкин купается в роскоши, подобно восточному владыке. По воле государыни он стал «князем Таврическим», и им овладело неистовое желание организовывать и строить на переданных под его начало целинных землях. Он основывает города, прокладывает дороги, создает учебные заведения, разбивает парки, сажает виноградники, роет портовые бухты, открывает верфи, привлекает колонистов, финансируя их обустройство. У него там свой гарем, «курятник», как он его называет, из пяти красавиц, племянниц Энгельгардт. Они становятся поочередно его любовницами. Его не смущают ни разница в возрасте, ни родственные отношения. Будучи неофициальным мужем императрицы, он относится к ней с нерушимым обожанием, не отказывая себе, вместе с тем, и в более зеленых плодах. О пыле его чувств свидетельствуют письма к одной из его фавориток, маленькой Варваре: «Люблю тебя, душа моя, и как! Как никогда еще не любил… Целую тебя всю…», «Дружочек мой, дорогие мои губки, мамочка моя, сокровище мое…», «Любовь моя нежная, твоя победа надо мной прочна и вечна…», «Приди, о, любовь моя, спеши, о, друг мой, бесценный дар, который сам Бог послал мне…», «Я весел, когда ты весела, сыт, когда ты не голодна. Я всюду следую за тобой, вплоть до качелей, на которых ты любишь качаться; только мне не по себе, когда ты взлетаешь слишком высоко». Получала ли когда-либо Екатерина столь пикантные послания от своего возлюбленного? Во всяком случае, она не ревнует. Да и как ревновать, когда она сама, а ей пятьдесят четыре, крутит пылкую любовь со своим Сашей Ланским, которому двадцать пять?