Колючка и стихоплёт - Татьяна Грачева

— Ну… да. Чтобы я тебя не трогал, не искал встреч, не звонил и на твои звонки не отвечал. В общем, чтобы я станцевал с тобой один танец и навсегда исчез из твоей жизни. Он у тебя романтик! — неожиданно закончил признание Стас.

Малика нервно хихикнула.

— Надеюсь, он дорого оценил мои чувства.

Она резко отпрянула, ощущая зуд в ладонях. Хотелось ломать, крушить, освободить боль, скрутившую внутренности. Выпустить монстра. Оглядев зал, Малика не нашла причину своей ярости и вскипела ещё больше. Гнев требовал выхода, клокотал в груди, наливаясь чернотой.

Оставив растерянного, она помчалась в класс за пуховиком. Не ощущая порывов студёного ветра, вылетела на улицу в распахнутой куртке, пробежала несколько метров до ворот школы и с силой саданула кулаком по металлической перекладине забора. Ободранные костяшки закровоточили, ослабляя злость.

По пути домой Малика несколько раз набрала номер Кирилла, но в ответ слышала лишь гудки. Решив, что он потерял счёт времени, уединившись с Наташей, она со злостью бросила мобильник на асфальт и придавила ботинком. Экран хрустнул, как сломанная кость, и потух. Оставив разбитый телефон прямо на дороге, Малика побежала домой. Поднявшись на этаж, в свою квартиру не пошла, ринулась к соседней двери. На громкие настойчивые удары никто не ответил, но Малика колотила, не останавливаясь, размазывая кровь из разбитых костяшек по светлому, недавно обновлённому дерматину. Выдохнувшись, устало опустилась на пол и затихла.

На лестничной площадке она просидела больше часа, убаюкивая пульсирующую болью кисть. Встала с трудом, будто после тяжкой болезни, и побрела домой. Когда вошла в свою комнату, ощутила странную опустошенность, будто мысли и чувства выстудило холодным зимним ветром, оставив тягостное безразличие и усталость.

Мутный луч солнца прорезал предрассветный мрак комнаты и остановился на лице Малики. Она сморщилась, закрыла рукой лицо, не желая выныривать из сновидения. Но уже через секунду, резко открыла глаза. Опознав комнату, болезненно скривилась и шмыгнула носом.

Вчера она так и не сняла куртку, в ней и заснула. Встряхнувшись, побрела в ванную, где умылась, старательно избегая зеркала. Горло саднило от слёз, лицо припухло, кисть покрывала корочка засохшей крови. Напившись воды прямо из-под крана, Малика вернулась в комнату и замерла у окна. Дверь подъезда открылась, выпуская на улицу Кирилла. Вставив в уши бусины наушников, он накинул капюшон толстовки и нервно дёрнул молнию куртки под самое горло. Его лицо Малика не успела рассмотреть, но спина выглядела напряжённой, плечи слегка ссутулились.

Не раздумывая, она бросилась из комнаты вслед за ним, на ходу втиснув ноги в ботинки. Бежала, спотыкаясь о болтающиеся шнурки, но не останавливалась. Кирилл направлялся в сторону припаркованной машины, целеустремлённо, сосредоточенно, не глядя по сторонам. Малика сократила расстояние до двух десятков метров и окликнула его едва слышно, хрипло, не в силах назвать Эдькой.

— Кирилл.

Он не приостановился, не расслышал сдавленный шепот.

Малика стянула с ноги незашнурованный ботинок и кинула ему вдогонку. Ботинок несколько раз перевернулся в воздухе, как заправский томагавк, и клюнул Кирилла квадратным каблуком прямо между лопаток. Тот резко присел и обернулся. Молча смотрел, как Малика приближается к нему, прыгая на одной ноге. Не отрывая взгляда от странного зрелища, поднял «снаряд» и протянул ей. Он улыбнулся, но улыбка вышла уставшей и вымученной.

— Кирюха, я думал, ты ещё спишь. Извини, что…

Малика не дала ему договорить, приблизившись почти вплотную, вырвала из рук Кирилла ботинок, с размаху ударила им в грудь. Кирилл согнулся от удара и закашлялся. Посмотрел на Малику недоумённо и обиженно. Сразу понял: случилось то, чего он так боялся.

Она не пыталась скрыть обиду и боль, не замечала, что в глазах стоят слёзы. Сказала холодно и на удивление бесстрастно:

— Как ты мог? Зачем? Стас был моей первой любовью, и в твоих силах было не сделать её несчастной.

Кирилл судорожно вдохнул.

— Кирюха…

— Заткнись, — отрезала она и замахнулась для очередного удара, — ты не имел права вмешиваться.

Кирилл безотчетно выставил руку, закрывая лицо.

— Я хотел защитить тебя, — сказал он, осознавая, как беспомощно и банально звучит оправдание, — нормальных отношений у вас никогда бы не получилось. Только боль.

— Не тебе это решать! Откуда ты знаешь, что получилось бы, а что нет? — она резко взмахнула ботинком, шнурки плетями рассекли воздух в сантиметре от лица Кирилла. — Никто уже не узнает. Ты не дал шанса попробовать, решил за меня, за нас.

Кирилл опустил взгляд, не зная, какие ещё подобрать слова, чтобы Колючка поняла его поступок, прислушалась. Увидел кисть Малики с засохшими потёками крови и встревожился:

— Что у тебя с рукой?

Он потянулся, чтобы рассмотреть испачканные пальцы, но Малика резко отступила назад.

— Не думала, что ты способен на такое. Ты заплатил Стасу, чтобы он сделал мне больно, чтобы он отверг меня, — она затрясла головой. — Я ещё плакалась тебе на его холодность, а ты молча слушал, соглашаясь, что он подлец.

— Иди домой. В расстёгнутой куртке и без шапки ты можешь простыть, — только сейчас Кирилл обратил внимание, что Малика больше не балансирует на одной ноге, стоит необутой ногой в подмерзшей луже и, кажется, не замечает этого. — Надень ботинок.

Малика нахмурилась, приняв внезапную заботу за оскорбление. Соединила распахнутые полы пуховика, прищурилась озлобленно и мрачно. Кирилл с трудом выдержал откровенно враждебный взгляд, качнул головой, успев понять за секунду, что она собирается сказать.

— Не говори этого, пожалуйста.

Малика угрюмо усмехнулась.

— Я тебя ненавижу, — веско произнесла она, делая паузу перед каждым словом.

Не дожидаясь оправданий, развернулась и побрела домой.

Кирилл стиснул зубы, чуть качнулся вперёд, но не последовал за ней. Сел в машину, однако мотор сразу не завёл, какое-то время смотрел на двери подъезда: в голове настойчивой записью вертелись последние слова Малики, сочась ненавистью и горечью.

Когда в квартиру вошёл Профессор, Малика уже успела принять душ. Перемотав руку, она села на кухне за стол.

Он наградил её недоумённым взглядом.

— А ты почему не в больнице?

— С чего вдруг? — Малика оторвалась от созерцания разводов на старой клеёнке и перевела взгляд на свою забинтованную кисть. — Из-за руки там точно делать нечего.

Профессор несколько секунд молча за ней наблюдал.

— Ты знала, что Василиса была беременна?

Малика замерла:

— Была?

— Вчера случился выкидыш.

Малика резко вскочила, опрокидывая стул на пол.

— Как она?

— В больнице.