Впусти меня - Линдквист Йон Айвиде

В настоящее время полиция обследует указанный микрорайон, чтобы собрать максимально точные сведения о происшедшем.

Из диагностического заключения профессора хирургии Т. Хальберга, по поручению полиции

Предварительное обследование затруднено… сокращение мышц спазматического характера… неустановленный возбудитель центральной нервной системы… деятельность сердца остановлена…

14.25 – мышечные спазмы прекращены. Вскрытие выявило неизвестные науке сильно деформированные внутренние органы.

…Подобно мертвому угрю, извивающемуся на сковородке… уникальный случай для человеческих тканей… Просьба оставить тело для дальнейших исследований. С уважением…

Из газеты «Веструрт», неделя 46

КТО УБИЛ НАШИХ КОТОВ?

«От нее остался один ошейник». – Свеа Нурдстрем машет рукой в сторону заснеженного поля, где было найдено тело ее кошки вместе с еще девятью трупами питомцев жителей загородного поселка…

Из программы «Новости», понедельник, 9 ноября, 21.00

Ранее сегодня вечером полиция проникла в квартиру, где, по некоторым сведениям, проживал так называемый «ритуальный убийца», пойманный сегодня утром.

Сведения поступили от жильцов, и благодаря им полиция смогла разыскать квартиру в Блакеберге, в пятидесяти метрах от места поимки преступника.

Наш репортер Фольке Альмарке передает с места происшествия:

– В эту минуту персонал скорой помощи выносит тело неизвестного мужчины, обнаруженное в квартире. Личность убитого пока не установлена. В остальном квартира оказалась пуста, хотя, судя по всему, в ней были найдены следы недавнего пребывания людей.

– Каковы действия полиции?

– Полиция весь день опрашивала жильцов дома, но принесло ли это какие-либо результаты, остается неизвестным.

– Спасибо, Фольке.

Сегодня его величество Карл Густав провел торжественное открытие моста Чернбрун, возведенного на шесть недель раньше назначенного срока.

Понедельник, 9 ноября

Синие всполохи на потолке спальни.

Оскар лежит в своей постели, закинув руки за голову.

Под кроватью стоят две картонные коробки. В одной лежат деньги, куча денег, и две бутылки денатурата, в другой – головоломка.

Коробка с одеждой осталась в квартире.

Чтобы спрятать коробки, Оскар заслонил их настольным хоккеем. Завтра он отнесет их в подвал, если будут силы. Мама смотрит телевизор, кричит, что показывают их дом. Но ему достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть все то же самое, только с другой точки.

Коробки он еще засветло перебросил на свой балкон с балкона Эли, пока тот мылся. Когда он вышел из ванной, раны на спине зажили, а сам Эли был немного пьян от алкоголя в выпитой крови.

Они немного полежали, обнявшись. Оскар рассказал о том, что случилось в метро. Эли сказал:

– Прости. Это все из-за меня.

– Да нет. Уж лучше так.

Они замолчали. Надолго. Потом Эли осторожно спросил:

– А ты бы хотел… стать таким, как я?

– Нет. Быть с тобой – хочу, а так…

– Да, конечно. Я понимаю.

Когда сгустились сумерки, они наконец встали, оделись. Постояли, обнявшись, в гостиной, когда за дверью вдруг послышались звуки пилы. Кто-то спиливал замок.

Они выскочили на балкон, перепрыгнули через перила, довольно мягко приземлившись в кусты под окнами.

Из квартиры донеслось:

– Ах ты черт!

Они забились под балкон. Но рассиживаться не было времени.

Эли повернулся к Оскару, выговорил:

– Я…

Закрыл рот. Прижался губами к губам Оскара.

На какие-то несколько секунд мир представился Оскару глазами Эли. И он увидел… себя. Только гораздо лучше, красивее, сильнее, чем он сам о себе думал. Преображенного любовью.

На несколько секунд.

Голоса в соседней квартире.

Последнее, что Эли сделал, прежде чем они встали с кровати, – это снял со стены бумажку с азбукой Морзе. Теперь чужие сапоги громыхали в той комнате, где еще недавно Эли выстукивал ему послания.

Оскар приложил ладонь к стене:

– Эли…

Вторник, 10 ноября

Во вторник Оскар не пошел в школу. Лежа в своей постели, он прислушивался к звукам за стеной и раздумывал, не удастся ли им найти что-нибудь такое, что сможет навести полицию на его след. К вечеру звуки стихли, а к нему так никто и не постучал.

Тогда он встал, оделся и вошел в подъезд Эли. Дверь в квартиру была опечатана. Пока он стоял и смотрел на дверь, на лестнице появился полицейский. Но для него Оскар был всего лишь любопытным соседским мальчишкой.

Когда на улице стало темнеть, Оскар отнес коробки в подвал, накрыв их старым ковром, решив, что потом с ними разберется. Если к ним вдруг залезет вор, ему крупно повезет.

Оскар долго сидел в темноте подвала, думая об Эли, Томми, старике.

Эли все ему рассказал – он не хотел, чтобы так получилось.

Но Томми все-таки выжил. И скоро окончательно выздоровеет. Мать Томми сказала его маме, что завтра его выписывают.

Завтра.

Завтра Оскар опять пойдет в школу.

К Йонни, Томасу, ко всем остальным…

Придется опять его натаскивать.

Холодные жесткие пальцы Йонни, сжимающие его податливые щеки, насильно открывая рот.

А ну-ка повизжи!

Оскар сцепил ладони замком и положил на них подбородок, уставившись на небольшое возвышение под ковром. Затем встал, скинул ковер и открыл коробку с деньгами.

Тысячные бумажки, ворох мятых соток, несколько аккуратных стопок. Он покопался рукой в коробке, нащупал бутылку. Затем поднялся в квартиру и взял спички.

Одинокий прожектор отбрасывал холодный белый свет на школьный двор. Из сумрака за кругом света проступали контуры детской площадки. Столы для пинг-понга, настолько потрескавшиеся, что на них можно было играть только теннисными мячами, облепила слякоть.

Пара окон еще светилась. Вечерние курсы. Ради них боковые двери были открыты.

Он пробрался по темным коридорам в свой класс. Немного постоял, глядя на парты. Сейчас, вечером, помещение класса казалось каким-то неправдоподобным – будто призраки, беззвучно шепча, проводили здесь свои занятия.

Он подошел к парте Йонни, поднял крышку и облил содержимое спиртом. Потом проделал то же самое с партой Томаса. Немного постоял перед партой Микке. Решил, что не надо. Затем подошел к своей парте, сел, дожидаясь, пока спирт как следует впитается, как делают с углем.

Я призрак! Бу-у-у! Бу-у-у!

Он открыл крышку парты, вытащил номер «Воспламеняющей взглядом», улыбнулся названию и пихнул его в сумку. Тетрадка, в которой он написал понравившийся ему рассказ. Любимая ручка. Все в сумку. Потом встал, прошелся между рядов, наслаждаясь тем, что спокойно ходит по классу и никто его не трогает.

Когда он снова открыл крышку парты Йонни, в нос ударил химический запах. Он взял спички.

Нет, погоди!..

Он взял с полки в конце класса две грубые деревянные линейки, одной подпер крышку парты Йонни, другой – Томаса, чтобы иметь возможность в любой момент потушить огонь.

Два голодных ящера, разинувших пасти. Два дракона.

Он зажег спичку, прикрыл ладонью, дожидаясь, пока пламя станет ровным и ясным. Бросил ее.

Она упала – желтая точка, отделившаяся от его пальцев, и —

ПУФ-Ф!

Черт, ничего себе!

В глазах защипало, когда багровый хвост кометы взметнулся из открытой парты, лизнув его лицо. Оскар отскочил назад – он-то думал, что она загорится, как… уголь в гриле, а вместо этого из нее поднимался сплошной столп пламени до самого потолка.

Огонь был слишком сильным.

На стенах трепетали блики, и бумажная гирлянда из алфавита, висевшая над партой Йонни, оборвалась и упала с полыхающими буквами «П» и «К». Вторая половина гирлянды прочертила широкую дугу, роняя пламя на парту Томаса, которая мгновенно вспыхнула с тем же —