Темный янтарь-2 - Юрий Павлович Валин

— Пока не надо. Но лучше эти обозначения сразу утверждать «наверху». Ты же опытный, обосновать сможешь.

— Понял. Нам бы вторую машину, сразу и обоснуем-утвердим.

С увеличением количества колес пока не срасталось – заканчивались бои, но не особо трофейные, у немцев всю технику побило, а что не побило, фрицы сами из строя выводили. Оставался последний крепкий очаг сопротивления у вокзала. Говорили, что у немецкого командующего там бункер, тот вообще ничем не берется[6].

Группа участвовала в заключительных боях – не особо штурмовых, просто очень сложных, с возней за каждое строение, за каждый паровоз и вагон. Выбивали, сжигали, продвигались… В этот день потерял старший лейтенант Васюк четверых – двух убитыми, двух раненными. Выбыл неторопливый и надежный, как мореный дуб, Семеныч – но вроде бы ранение средней тяжести, живой будет.

— А вообще вы фартовый, товарищ гвстарлейтен, – многозначительно отметил как-то Кононов, когда вдвоем перекуривали под остатками платформы. – Это нам тоже смачно подфартило, что к вам попали.

— Думаешь? – Серега затянулся короткой немецкой сигареткой.

— Да зуб даю. Потерь-то поменьше, и вообще с умом воюем. Извиняюсь, товарищ гвстарлейтен, может, лишнее спрашиваю, но загрызло любопытство. Щас лишних ушей нет, никто не стуканет. Всё вспоминаю, как вы тогда… с «перышком». Вы ведь из… ну, бывалых, так?

— Не придумывай. Касался иногда краем, но так-то я из комсомольцев. Правда, замоскворецких.

— Во! Я именно так братве и намекал…

Стихло в городе. Группа вернулась в обжитые подвалы, Серега начал приводить бойцов в порядок, но тут срочно подняли:

— Васюк, срочное задание. Бери пяток автоматчиков и двух саперов…

Прокатил грузовик «Л-3» к штабу. Ждал майор Запруженко, рядом замерли капитан и двое бойцов – неподвижных, но явно аж задыхающихся от нетерпения. Кстати, странноватые – обычная армейская форма, ватники, винтовки, но… Сытые, что ли, слишком? Явно штабные.

Капитан с сомнением глянул на ободранную команду «Л-3», покосился на Запруженко.

Майор намекнул, скорее не новенькому капитану, а уведомляя товарища. Васюка:

— Там у вас по-разному может обернуться. Комендантские бойцы не ко всему готовы.

— Едем. Следовать за мной, не отставать, – приказал капитан, одергивая свою новенькую портупею.

Катил грузовик «Л-3» за выкрашенной в белый цвет «эмкой». Особо далеко уехать не успели, ведущие встали – ориентироваться в разбитом городе действительно было сложно. Серега выпрыгнул из кабины, пошел уточнять. Глянули карту, определились:

— Хорошо, веди, товарищ Васюк. Мы не местные, – признал капитан.

Серега пошел к «Л-3», услышал, как в кузове отчетливо ворчит Кононов:

— Докатились, уже к этим… мордатым нас причисляют…

— Олег, хлебало заткни, – вполголоса приказал старший лейтенант. – Ты у меня договоришься, твою…

Остановились среди маленьких домов – боев тут особых не было, но повыгорели домишки. Сиротливо торчали остатки труб, обугленные ветви садиков и остатков штакетника, болтались оборванные провода на столбе.

Серега построил бойцов у машины, капитан переговорил со своими здоровяками, подошел, показал удостоверение:

— Особый отдел. Ну, вы уже догадались. Участвуете в операции особой важности. По окончании – забудете что видели, и что слышали. Уточняю: берем не дезертира, не самострела. Немец. Матерый. Возможно, не один. Наверняка окажет сопротивление. Категорически приказываю – не стрелять. Нужен целым и невредимым.

— А это как? – удивился Тедер.

— А это молча, товарищ красноармеец, – процедил капитан. – Берем немца мы. Вы прикрываете, обеспечиваете нам спину. Проверяете подходы. Могут мину пристроить или еще что-то этакое. Кто сапер?

Вот с саперами капитан говорил как с людьми, даже рисовал примерные подходы на снегу. Серега на правах командира вспомогательной команды поглядывал, остальные бойцы топтались у машины. Вот это неразумно – все бы послушали, не убыло бы секретов, а полезно было бы. Какие там тайны про подход к блиндажу и возможные мины?

Нужно признать, обстановку капитан-особист понимал хорошо, видно что готовились, думали, не на «авось» ехали. Наконец выдвинулись: впереди капитан и саперы, потом «крепыши», за ними основная группа Васюка.

Шли медленно, осторожно, чуть заметная, уже почти заметенная тропинка уводила от разрушенной улицы. Из приметного впереди была кучка сараев, далее вообще поле, слегка бугорчатое, пустое и унылое. Миновали ветхие строения. Капитан махнул – под ноги смотреть, рассредоточиться шире.

Бойцы раздвинулись, держа автоматы наготове. Серега кивнул Косько – за тылом приглядывай. Тот чуть отстал… Прошли еще с десяток метров. В воздухе ощущался новый запах – слегка тянуло остывшим дымом. Печка топилась, но еще ночью. Надо бы сказать об этом капитану, но тот явно и сам учуял. Но где? Землянка должна быть, блиндаж какой-то, подвал старый, труба печная… ничего же не заметно, никаких признаков и следов. Тропинка старая, и та отвернула к дальним домишкам…

Впереди замерли. Что-то видят… Бойцы-особисты присели, настороженные, готовые метнуться вперед, капитан держит пистолет приподнятым, у плеча, словно в тире собирается стрелковое упражнение выполнять. Но по-прежнему вокруг никаких признаков… заснеженный разоренный город за спиной, далекий силуэт монастыря, холодное поле…

Взрыв оказался внезапным – слева, за сапером, взлетел столб снега и огня, все мгновенно рухнули на землю, по спине Сереги застучали мерзлые комья. Мина? Но не наступал же туда никто…

Застонал Костя-Конопач – руку задело…

Из-под земли выскочили две фигуры – в маскировочном, но не таком уж белом, если с такой близи смотришь – грязновато-серые балахоны. Странно петляя, словно пьяные, кинулись врозь. Мгновенно стукнул винтовочный выстрел. Боец из Особого был точен – один из беглецов сбился на полушаге, упал, лежа на боку, вскинул автомат. Морда оскаленная, заросшая бородой…

…Над полем затарахтела длинная очередь немецкого «шмайсера»[7]. Серега вжался в снег, положение было глупое: стрелять по немцам вроде нельзя, а что тогда делать?

Особисты, саперы, автоматчики – все лежали, словно дожидаясь чего-то, наблюдая, как один фриц пытается ползти, другой, не оглядываясь, убегает, опять шатаясь и виляя. Может, больной-подраненый? Да нет, жучит хорошим ходом, наверное, от пуль зигзагом уходит… Но ведь можно такого и не догнать, очень прыток. Чего ждем?

Дождались. Ползущий фриц оглянулся, повел автоматным стволом… застучала очередь в весь остаток магазина. Похоже, знает гад, что не уйти, на себя отвлекает. Но жить-то ему хочется, отпихивается здоровой ногой, ползет…

… ползущего и пытавшегося поменять в автомате магазин немца подбросило – сверкнуло прямо под ним, не то чтобы сильно, но перевернуло, замер, спина и поясница стали черно-красными, дымились...

— Мина. Это минное поле! – в панике закричал кто-то из автоматчиков.

— Противопехотки стоят