Раздать сценарий - Александр Никоноров

Также щекотливая и важнейшая тема: за какие заслуги Трэго возится со мной? За то, что я хамлю? За то, что влепил ему по лицу? Даже не знаю… Может, он хочет продать меня как ценный живой экспонат? Таинственный пришелец, вещающий о железных коробках на колесиках и лифтах? А что, вполне хороша идея. Обязательно расспрошу его завтра, и покуда не получу ответ, шагу лишнего не сделаю. Неприятно чувствовать себя содержанцем, немощным слепым щенком: вроде живой, а мир вокруг не видишь, функционировать не можешь… Надо в срочном порядке устраиваться, обживаться и выходить из-под крыла мага, а то рано или поздно ему самому это надоест. Но все-таки неспроста это все. Что-то он скрывает и преследует свои цели, разобраться в которых мне не дано. Да, тема напрашивается на обсуждение, и тогда решится: пошлем ли мы друг друга куда подальше или придем к первичному взаимопониманию…

Невзирая на это меня также волнуют вопросы не столь значимые, но лично мне было бы интересно знать ответы. Книжные полки в магазинах за последние пару лет забились одноразовой литературкой, среди которой превалировал модный жанр про «попаданцев». Я перечитал достаточно книг на данную тематику, искренне надеясь в конце концов нарваться на действительно достойное произведение, чтобы его захотелось посоветовать другу, вернуться к ней через несколько лет и перечитать еще раз. Попытки были тщетными. У многих ведь как: попадает бедный землянин и болтает с тамошними туземцами, не смущаясь понимания речи. Самое странное, что читателей это, видимо, тоже не смущает, раз они «хавают» и читают-покупают дальше. А у меня все же заинтересованность: почему я понимаю здешний язык? Почему буквы на вывесках русские? Почему они не слагаются в абракадабру, а написаны вполне четко и ясно? Тут что, все русские что ли? Может, они по-иному зовутся просто? А есть ли вообще национальности под здешним закидонистым небом? Смог я заметить и еще одну поразительную вещь: в речи проскакивали слова, образованные от иностранных. Дает ли это гарантию, что я смогу найти здесь и французов, и англичан, и немцев? По сути это вообще ставит под удар всю систему возникновения заимствованных слов. Ведь если услышать слово «тост» или «джем», зная, что в мире нет английского как такового — как будто не задумаешься? А вообще…

Интерлюдия 3. Трэго

— Почему же ты не восстановился? — изумилась Малси.

— Забыл я! — приходилось кричать — в заполненной до отказа забегаловке если не надрывать связки, то услышанным не будешь. Невольно вспомнился одно из горячо любимых мной заведений — «У старины Волена». Вот уж где уют, относительная тишина и какая-то своя, родная атмсосфера.

— Да, безответная любовь она такая, — захлопал ресницами Торри. — Выбивает из колеи. И из репутации. Не нравишься ты Лаоме [67], не хочет она браться за тебя.

Я промолчал.

— Странный ты, — сообщил Парин, единственный, кто обездолил себя спиртным. У него и так наблюдаются не самые лучшие успехи в обучении, а если еще и вести разгульный образ жизни — можно сразу самовольно покидать Академию. — Всю жизнь учишься на идеальные отметки, а то вдруг на и не восстановился.

— Возможно, когда-нибудь ты поймешь, — беззлобно сказал я, отхлебывая нефильтрованное пиво.

Малси победно посмотрела на меня.

— Как хорошо, что я не знакома с такими проблемами. Все же веснушки делают свое дело.

— Именами Семи Богов, Малси, только не сейчас! — взмолился Торри и осушил бокал с вином.

Удивительная Малси свято верит, что веснушки помогают ей в постижении магии Огня. Якобы если человек конопатый, значит, он отмечен самой стихией. Первое время мы не уставали смеяться над ее изречениями, а потом поняли, что деваться некуда — либо соглашаться, либо продолжать надрывать животы. Вечно смеяться невозможно, посему мы смирились.

— Лучше бы у тебя были проблемы с зиалисом, чем с парнями, кляча! — прогремел Торри, обнимая Малси. Она не обижается на его подколы и как никто понимает истину слов. По большому счету ее мало интересуют отношения — она пребывает в каком-то своем мире, где мы — лишь массовка. — И вообще, почему бы… Да что там такое?

— Почему ты не маг? Я не желаю пить эту мочу! — здоровый парень, высокий, широкоплечий, орет на хозяина заведения. Как и большинство студентов, он оставил мантию в корпусе и стоял в простой одежде. — С какого я вынужден давиться тем, что имеется у тебя в наличии?

— Во дурак, — прокомментировала Малси, отвернувшись. Она никогда не любила конфликтов и при возможности старается их избегать.

— Не первый раз вижу этого парня, — заметил Торри. — Однако сегодня его знатно переклинило.

— Может, пойдем отсюда? — робко спросил Парин, нисколько не стесняясь произносить эту фразу при девушке.

Кроткий хозяин, обычный человек, немало работающий здесь, стоит и не знает, что ответить. Он смущен и напуган, ибо гнев молодого мага — вещь опасная.

— Эним [68], прошу прощения, однако…

Парень не собирался его слушать.

— Мне не нужны твои «однако»! Скулишь как щенок! Пива нет, так хоть дай отпор нормальный! Ты же как-никак старше меня. Давай, действуй! Осади, скажи про возраст, отругай, пригрози кляузой. Почему ты стоишь?

Ошарашенный мужчина ничего не понял. Видно, что к такому повороту в диалоге он не то что не готов — ожидать такого было бы верхом непредсказуемости. Студент взбесился окончательно. Он принялся через стойку толкать хозяина, навязывая драку.

— Трэго, вернись! — рука Малси скользнула по рукаву, но не удержала его.

— Да пускай идет, чего ты так волнуешься, — успокоил ее Торри.

Я направился к этому парню. Не знаю, что за факультет, не знаю, какова сила, но мне нет никакой разницы. Он достал. Я не хочу проводить вечер в кругу друзей при каком-то раздражающем и отвлекающем факторе. Ненавижу, когда мне мешают.

— Остынь.

Парень повернулся ко мне. Он дышит тяжело и настроен воинственно. Глаза мечут молнии, кулаки крепко сжаты. Дойди дело до настоящей драки — несдобровать.

— Эй, Тилм, ну хоть ему вмажь что ли! — крикнули откуда-то со стороны дальних столов.

— Заступиться решил? То есть не думаешь о последствиях, да? — без какой-либо издевки спросил он.

— Ага.

— Драться будем? Или магией? — скучающим тоном спросил он. Даже не скучающим, а как будто с надеждой, что, может быть, инцидент удастся избежать. Причем это не проявление слабости — скорее лени или нежелания.

— Давай магией.

— Давай…

Не успел он закончить, а Огненный Шар уже летел в мою сторону. Я инстинктивно возвел на его пути небольшой фрагмент Водяного Щита, тем самым поглощая кинутый в меня снаряд. С шипением Шар испарился. Я кинул в Тилма небольшой Молнией, но он сжег ее еще на полпути и в ответ хлестнул Огненным Кнутом. Чтобы не обжечься, я накинул на себя Ауру Камня. Не лучший выбор. Кнут оплел тело. Магии Земли и Огня — родственные стихии. Между ними нет того антагонизма как, к примеру, у огня и воды. Потихоньку мне становится все горячее и горячее. Еще секунд семь и защита падет. Очень сильный огневик. Спасает одно — он изрядно пьян. Тилм рванул на себя, и я рывком упал вниз, но в полете изловчился соорудить небольшую Воздушную Пружину и, соприкоснувшись с полом, подлетел чуть ли не к потолку. Мой выкрутас дезориентировал соперника, а я, приземляясь, метнул в него Воздушную Стрелу. Никак не блокировав заклятие, Тилм поплатился — его протащило через все заведение. Он врезался спиной в дверь, и та раскрылась. Тилм оказался на улице, где продолжил лежать, не шевелясь. Несколько студентов пронеслись мимо ему на подмогу, со страхом косясь в мою сторону.