Снять заклятие. Религия как естественный феномен - Дэниел Клемент Деннетт

нерушимый знак моральной истины - точно так же, как отвращение мусульманина к некоторым нашим культурным обычаям. Мы должны уважать мусульман, сопереживать им, серьезно относиться к их отвращению, но затем предложить им присоединиться к нам в обсуждении перспектив, по которым мы расходимся.

Цена, которую вы должны быть готовы заплатить за это, - ваша собственная готовность спокойно рассмотреть (воображаемый!) образ жизни Яхуза и спросить, не является ли он столь явно необоснованным. Если они принимают эти традиции искренне, без видимого принуждения, возможно, нам следует сказать, "Живи и дай жить".

А возможно, и нет. На нас должно лежать бремя демонстрации Яхузу, что их образ жизни включает в себя традиции, которых они должны стыдиться и от которых должны отказаться. Возможно, если бы мы добросовестно выполняли это упражнение, то обнаружили бы, что наше отвращение к их укладу в какой-то мере прихотливо и неоправданно. Они бы нас чему-то научили. А мы бы научили их. И, возможно, пропасть между нами никогда не будет преодолена, но мы не должны предполагать такого худшего варианта развития событий.

А пока что способ подготовиться к этому утопическому глобальному разговору - изучить, как можно сострадательнее и беспристрастнее, как их пути, так и наши собственные. Подумайте о смелых самонаблюдениях Раджи Шехаде, который пишет: "Большая часть вашей энергии уходит на то, чтобы прощупать общественное мнение о ваших действиях, потому что ваше выживание зависит от того, насколько хорошо вы относитесь к своему обществу".11 Когда мы сможем поделиться подобными наблюдениями о проблемах в нашем собственном обществе, мы окажемся на хорошем пути к взаимопониманию. Палестинское общество, если Шехаде прав, поражено вирулентным случаем мема "наказывать тех, кто не наказывает", для которого существуют модели (начиная с Бойда и Ричерсона, 1992), предсказывающие другие свойства, которые мы должны искать. Может оказаться, что эта особенность помешает реализации благонамеренных проектов, которые будут работать в обществах, где она отсутствует. В частности, мы не должны полагать, что политика, благотворная в нашей собственной культуре, не будет злокачественной в других. Как говорит Джессика Стерн:

Я рассматриваю терроризм как своего рода вирус, который распространяется под воздействием факторов риска на различных уровнях: глобальном, межгосударственном, национальном и личном. Но точно определить эти факторы сложно. Те же переменные (политические, религиозные, социальные или все вышеперечисленные), которые, как кажется, привели к тому, что один человек стал террористом, могут привести к тому, что другой станет святым".

По мере того как коммуникационные технологии делают все более трудным для лидеров ограждение своего народа от внешней информации, а экономические реалии XXI века все яснее дают понять, что образование - это самая важная инвестиция, которую родители могут сделать в ребенка, шлюзы откроются по всему миру, что приведет к бурным последствиям. Весь флотам и джетам популярной культуры, весь мусор и отбросы, которые скапливаются в уголках свободного общества, затопят эти относительно нетронутые регионы вместе с сокровищами современного образования, равных прав для женщин, лучшего здравоохранения, прав трудящихся, демократических идеалов и открытости к чужим культурам. Как слишком ясно показывает опыт бывшего Советского Союза, худшие черты капитализма и высоких технологий являются одними из самых надежных репликаторов в этом популяционном взрыве мемов, и у нас будет много оснований для ксено- Теперь что нам делать?

фобия, луддизм и заманчивая "гигиена" отсталого фундаментализма. В то же время не стоит спешить с апологией американской поп-культуры. В ней есть свои излишества, но во многих случаях оскорбляют не столько излишества, сколько эгалитаризм и толерантность. Ненависть к этому мощному американскому экспорту часто вызвана расизмом - из-за сильного афроамериканского присутствия в американской поп-культуре - и сексизмом - из-за положения женщин, которое мы прославляем, и нашего (относительно) благосклонного отношения к гомосексуальности.

Как показывает Джаред Даймонд в книге "Ружья, микробы и сталь", именно европейские микробы поставили население Западного полушария на грань вымирания в XVI веке, поскольку у этих людей не было истории, в которой они могли бы выработать толерантность к ним. В этом веке именно наши мемы, как тонизирующие, так и токсичные, будут сеять хаос в неподготовленном мире. Нашу способность терпеть токсичные излишества свободы нельзя перенять у других или просто экспортировать как еще один товар. Практически неограниченная обучаемость любого человека дает нам надежду на успех, но разработка и внедрение культурных прививок, необходимых для защиты от катастрофы, при соблюдении прав тех, кто нуждается в прививках, будет неотложной задачей огромной сложности, требующей не только лучших социальных наук, но и чуткости, воображения и мужества. Расширение сферы общественного здравоохранения до уровня культурного здоровья станет величайшим вызовом следующего столетия.

Джессика Стерн, бесстрашный первопроходец в этом деле, отмечает, что индивидуальные наблюдения, подобные ее, - это только начало: Строгое, статистически беспристрастное исследование глубинных причин терроризма на уровне отдельных людей потребует выявления контрольных групп, молодых людей, находящихся в той же среде, испытывающих те же унижения, нарушения прав человека и относительные лишения, но выбирающих ненасильственные способы выражения своего недовольства или предпочитающих не выражать его вовсе. Группа исследователей, включая психиатров, медиков и представителей различных социальных наук, разработает анкету и список медицинских тестов, которые будут проведены для случайной выборки оперативников и членов их семей.

В главе 10 я утверждал, что исследователям не обязательно быть верующими, чтобы быть понимающими, и нам стоит надеяться, что я был прав, поскольку мы хотим, чтобы наши исследователи понимали исламский терроризм изнутри, не становясь при этом мусульманами и уж точно не террористами. Но мы также не сможем понять исламский терроризм, если не увидим, чем он похож и не похож на другие виды терроризма, включая индуистский и христианский терроризм, экотерроризм и антиглобалистский терроризм, если перечислить всех подозреваемых. И мы не сможем понять исламский, индуистский и христианский терроризм без понимания динамики переходов, которые ведут от доброкачественной секты к культу, к такому катастрофическому явлению, которое мы наблюдали в Джонстауне, Гайана, в Вако, Техас, и в культе "Аум Синрикё" в Японии.

Одна из самых заманчивых гипотез заключается в том, что эти особенно токсичные мутации возникают, когда харизматичные лидеры просчитываются в своих попытках быть меметическими инженерами, высвобождая меметические адаптации, которые, подобно ученику колдуна, они больше не могут контролировать. Тогда они впадают в некоторое отчаяние и продолжают изобретать те же самые плохие колеса, чтобы пережить свои эксцессы. Антрополог Харви Уайтхаус (Harvey Whitehouse, 1995) предлагает рассказ о катастрофе, постигшей лидеров Помио Кивунг, новой религии в Папуа - Новой Гвинее, о которой говорилось в начале главы 4, который наводит на мысль (как мне кажется) о том, что здесь имело место