Золотой вулкан - Жюль Верн

— Ваши расчеты неправильны, — заявила Жанна. — Так как вы хотите, не будучи к тому обязаны, непременно поделиться с нами, то надо выполнить все условия. Вы забыли, что прежний контракт предоставляет в вашу пользу десять процентов с моих прибылей на Клондайке.

— Это так! — ответил серьезным тоном Бен Раддль. Он взял бумагу и карандаш.

— Подведем счет, — заявил он. — Вы говорите, что я имею право на десятую долю вашей половины, иначе, на двадцатую долю нашей общей доходности, что составит с общей суммы одиннадцать двадцатых долей в мою пользу, а остальные девять двадцатых в вашу…

— Если я умею считать, — прибавил Сумми с самым серьезным видом, — по точному подсчету мисс Эдите будет следовать семь пятых трех четвертей тридцати восьми девяносто девятых частей. Что же касается моей доли, то она определится делением высоты Золотого вулкана на радиус полярного круга, если это частное возвести в степень возраста Стелля. Затем из этой величины надо извлечь корень, произвести над ним алгебраический анализ и подвергнуть его, по выбору, интегральному или дифференциальному исчислению…

— Это совершенно неуместные шутки, — произнес сухо Бен, тогда как обе кузины помирали со смеху.

— Какая чепуха! — воскликнул, вздохнув, Сумми и пересел в самый отдаленный угол, делая вид, что он совершенно безучастен к расчетам инженера.

Бен Раддль проводил его гневным взглядом, пожал плечами и продолжал:

— Так как наш кредит в «Англо-Американском обществе транспортирования и торговли» поднялся…

Его прервала Жанна Эджертон.

— Господин Раддль, — спросила она его с самым простодушным видом, — к чему все эти счеты и расчеты?

— Но ведь…

— Для кого, для чего? Так как, очевидно, скоро состоится свадьба…

Сумми Ским, растянувшись на кресле, схватился за ручки, быстро поднялся и почти заревел сдавленным голосом:

— Чья?

В подготовительной для скачка позе, с лицом, дергающимся в конвульсиях и со сжатыми кулаками, он казался диким зверем, готовым броситься на врага.

Получилась крайне комичная сцена; его друзья разразились в унисон гомерическим хохотом.

Что касается Сумми, то он не смеялся. Он был буквально раздавлен. Он любил!.. Он, завзятый холостяк, счастливый тем, что не женат! Его любовь доходила до обожания. Он давно любил, все время, с тех пор, как в первый раз встретил эту маленькую, весело смеющуюся девочку на палубе «Футбола»! Ведь исключительно для нее он и отправился в изгнание, в эти ужасные страны. Он не мог ее убедить оставить Клондайк, и ради того, чтобы не покидать ее, он себя приговорил жить в этом месте… И вот теперь она так спокойно говорит о своей свадьбе! Конечно, с Беном Раддлем!.. Он более молод и более обворожителен по сравнению со своим кузеном. Понятно! Если это так, Сумми Ским сумеет совершенно устраниться… Но каких невероятных мучений будет это ему стоить!..

— Свадьба с кем? — повторил он таким обиженным голосом, что смех Жанны сразу оборвался.

— Как, — с кем? С вами, господин Ским! — ответила она. — Это само собой понятно. К чему спрашивать?..

Она не имела времени докончить.

Сумми порывисто бросился к ней, поднял как перышко своими сильными руками и стал кружиться с ней в бешеной сарабанде,[18] покрывая ее лицо горячими поцелуями. Бедной Жанне пришлось защищаться. Весь запыхавшись, он покинул свою легкую ношу и повалился в кресло, дыша, как тюлень.

— Совсем сумасшедший! — воскликнула Жанна, не сердясь.

Ей пришлось поправить свою прическу, которая оказалась в полном беспорядке.

— К чему спрашивать о том, — продолжала она свою прерванную речь, — что наперед известно? То, что я выхожу замуж за вас, господин Ским, так же ясно, как то, что моя кузина выйдет за господина Раддля!

Веки Эдиты стали слегка моргать.

— Вы, мисс Эдита, подтверждаете слова вашей кузины? — спросил Бен Раддль дрожащим голосом.

В ответ на это молодая девушка взглянула на него своим светлым взглядом и протянула руку.

Энтузиазм Сумми Скима не знал границ. Восхищенный, восторженный, он стал бегать по комнате, толкая и опрокидывая по пути всю мебель.

— Что же мы теперь здесь делаем? — кричал он. — Так как мы все согласны, то зачем терять драгоценное время? Будем действовать, черт возьми!

С большим трудом пришлось пояснить ему, что свадьба, и особенно две свадьбы, не могут быть устроены среди ночи; едва-едва удалось успокоить его обещанием, что на необходимые приготовления потрачено будет возможно меньше времени.

Через несколько дней состоялось два бракосочетания.

Новобрачные покинули Доусон вечером в день свадьбы. Они сели на пароход, отправляющийся в Юкон, Лорик и Стелль откланялись им с берега.

На корме парохода Сумми Ским расставил четыре кресла, на которые уселись новобрачные, и, очарованные чудной ночью, хранили молчание.

Но Бен Раддль вскоре нарушил это молчание. Он не в состоянии был остановить работу своего мозга, разгоряченного созиданием проектов. Опираясь на свое колоссальное богатство, он мог теперь предпринять многое. Он не сдерживал своих мечтаний и громко их высказывал.

Жанна жадно слушала и подавала реплики необузданному мечтателю. Мало-помалу их кресла сблизились. Отсутствие движения их утомило; они вскоре встали, подошли к перилам и, стоя бок о бок, облокотились на них.

Сумми вздохнул.

— Вот они и ушли вдвоем, — со вздохом обратился он к оставшейся с ним Эдите.

— Надо быть рассудительным, — ответила новобрачная, — и любить людей такими, каковы они есть.

— Да, вы правы, Эдита, — согласился Сумми Ским, не совсем, однако, в этом убежденный.

Он испытывал тревогу. Глубокий вздох снова вырвался из его груди.

— Да, они удалились вдвоем, — повторил он. — До чего это может дойти!

Эдита поднялась и сделала жест, показывавший, что она знает ожидающее ее будущее.

— Я знаю моего Бена! — воскликнул Сумми. — Он не пробудет в Монреале и восьми дней, как тоска по деятельности будет его съедать. Он захочет уехать, и я опасаюсь, что он увлечет за собой и вашу кузину, уже и теперь мало расположенную смотреть на вещи трезво.

— Если они уедут, — ответила Эдита, — они все-таки ведь возвратятся. Мы их будем ожидать дома.

— Это не особенно весело, Эдита.

— Но зато полезно, Сумми. Пока они будут скитаться по всему свету, мы будем охранять их дом.

Сумми вздохнул в третий раз.

— И воспитывать их детей! — сказал он, не отдавая себе отчета, насколько его замечание было одновременно и комично, и исполнено самоотвержения.