Будет только хуже - Виктор Климов

быть, смысл в том, что ударившему надо дать время одуматься, а не бить сразу в ответ и наотмашь?

В конце концов, он же сказал, что надо всего лишь подставить вторую щеку, а не позволять по ней бить. И уж тем более, Иисус не сказал, что делать, когда щёки всё-таки закончатся. Вполне может так случиться, что продолжение его фразы потонуло в шумном гомоне сопровождавшей его толпы. Или вообще было вычеркнуто из всех источников священнослужителями, переписывающими священные тексты под тусклый свет восковой свечи в каком-нибудь монастыре.

Что если там было продолжение типа: «А если это не поможет, то бейте так сильно, как только можно, ибо объяснять что-либо этим придуркам просто бесполезно!»

Да, Аля частенько называла Влада богохульником за его рассуждения на религиозные темы, а ему нравилось её подначивать, если она уж больно навязчиво для него начинала соблюдать пост или бегать по церквям ставить свечки за здравие, за упокой и вообще. Обычно это помогало, и Аля не то чтобы соглашалась с мужем, но религиозного рвения у неё значительно убавлялось.

- Я вот сейчас о чём подумал, - задумчиво произнёс Влад, пока они ехали по дороге. – Тот диверсант, он же понимал, что, скорее всего, он тоже погибнет от взрыва гранаты.

- Я бы сказал, что он точно знал это, - кивнул Алексей, занятый управлением автомобилем.

- Но тогда…- Влад попытался сформулировать мысль. - Тебе не кажется, что мы столкнулись с какими-то фанатиками?

- Кто знает, - пожал плечами Алексей.

- Но пойти на то, чтобы уничтожить цель, даже если сам погибнешь, на это не многие способны, на это надо иметь особый склад ума. Верить надо в то, что ты прав.

- Или твоих родных держат в заложниках, тоже вариант.

- Не уверен. Ты видел его глаза? Как он смотрел на нас? А что он там, кстати, пытался сказать? Перед тем как гранату вытащить.

Капитан бросил на него быстрый взгляд.

- «Вы все», - ответил он и снова переключился на дорогу.

- Что это может значить, как думаешь?

- Хрен знает, - пожал плечами Алексей. – Ты сам сказал, что это фанатики. А у них свой особый образ мысли. Я не удивлюсь, если твоя догадка окажется правдой.

- Я всего лишь предположил, - возразил Влад.

- Что ж, не исключено, что твое предположение не лишено оснований. Не знаю, Влад, честно.

- Я догадываюсь, что ты мне много не договариваешь. Однако, учитывая, что нас преследуют – как ты сказал? – группы ликвидации, то у меня возникло стойкое ощущение, что я имею право знать немного больше, чем до этого ты рассказывал.

- Имеешь, - согласился Алексей.

- Но? – перебил его Влад.

- Слушай, я всего лишь имел неосторожность согласиться на участие в эксперименте. Я и мои сослуживцы. Я даже понятия не имею, кто это и что им надо. Из какой они структуры? На какую службу противника работают? Даже не так: сейчас я просто знаю, что они противники. И американцы ли они вообще?

Наверное, у Влада даже расширились глаза.

- Погоди, ты хочешь сказать, что ядерный удар нанесли не США?!

Алексей замотал головой.

- Нет, удар как раз нанесла Америка, это однозначно. И союзники их, конечно, куда же без них.

- Тогда, кто эти… которые на дороге остались? Джессика тогда – кто?

- Пока не знаю, - отрывисто бросил он. – А, может быть, и никогда не узнаем. По большому счёту, абсолютно не важно, кто это: диверсанты из специальных подразделений или идейные фанатики. У них, если хочешь, может даже быть своя правда, которой они руководствуются, всё зависит от системы координат.

На текущий момент, ты должен понять одно: одни хотят всеми силами помешать нам сделать то, что мы задумали. Улавливаешь? На текущий момент, и мне и тебе этого должно быть достаточно. Они считают, что мы опасны для их планов. Они не остановятся и будут нас искать.

«Ещё бы понять, что мы собираемся сделать» - подумал Влад, которого начинала напрягать роль ведомого, который только и знает, что его могут грохнуть в любой момент, а за что – не понятно.

Сначала он с Алей чуть не погиб при налёте на вокзал. Потом он сам нарвался на конфликт с провокатором, в котором мог быть убит, и из-за чего его трясли на допросах несколько дней по несколько часов. Затем ряженые в полицейскую форму вломились в его с Алей квартиру – Влад тяжело вздохнул, вспомнив события того вечера – ранили его, убили супругу. Не прошло и нескольких часов, как им пришлось укрываться в колодце от ядерного удара. И вот теперь ночной бой.

Рисковать жизнью приходилось чуть ли не каждый день, при том, что пограничник явно многое недоговаривал. Но и послать его куда подальше, вроде как тоже не имело смысла.

- Потому что мы можем вернуть всё на свои места… Сделать, как было… - не то спросил, не то констатировал Алексей.

- Больше всё-таки похоже на хорошо подготовленных и мотивированных сектантов, - задумчиво произнёс Влад. – Мне представить сложно, как можно самостоятельно вывернуть руки из суставов, чтобы освободиться, а ведь Джессика это сделала, а потом ещё и пробежала несколько километров по ночному лесу.

Пограничник буркнул что-то нечленораздельное, по всей видимости, нехотя соглашался. Мол, а чего ты ещё ожидал, фирма веников не вяжет, а если вяжет, то – фирменные, вспомнил свой разговор с Гареевым Влад.

- Главное – найти тех, кто сможет нам помочь. Если до них не доберутся раньше нас, - сказал Алексей.

Влад даже не заметил, как рассвело. Просто в какой-то момент зимняя холодная темнота сменилась такой же промозглой зимней серостью, учитывая вновь набежавшие облака.

Они ехали дальше.

***

Можно сколь угодно долго рассказывать, что враг понёс страшные потери в результате ответного удара, но принцип «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» ещё никто не отменял. И даже спутниковые снимки, сделанные уцелевшими космическими аппаратами, не давали того эффекта, который могли обеспечить кадры непосредственно с места событий.

Гражданам необходимо было воочию убедиться, что враг, если и не повержен, то ему нанесён удар такой силы, что он будет ещё веками жалеть о безрассудстве своих руководителей,