Кольцо нибелунгов - Вольфганг Хольбайн

Гернот сглотнул.

— Я спишу твои слова на ту боль, которую ты до сих пор носишь в себе. Но знай, что я никому не позволю плохо говорить о моей возлюбленной, точно так же как ты никому не позволила бы плохо говорить о Зигфриде. Я прошу тебя прекратить подобные речи, ибо они толкают меня сделать выбор между вами двоими. — Принц помедлил и, тяжело вздохнув, добавил: — И в этом случае ты вряд ли выиграешь.

Кримгильда печально улыбнулась.

— Мы все должны выбирать, Гернот. Мне непонятно, почему Гунтер терпит Эльзу, ведь только его кинжал помешал Хагену продолжать творить зло. Как король, он, конечно, поступает благородно, но там, где буду править я, кровь по линии Хагена никогда не найдет своего продолжения.

У Гернота из глаз потекли слезы, и хотя Кримгильда по-прежнему сидела перед ним, он видел, как она исчезает, словно корабль на горизонте. Сестренки, которую он любил, не было — на ее месте полыхало темное пламя, на которое он смотрел, превозмогая душевную боль. Ярость, вызванная несправедливым обвинением, заставила принца произнести то, что он запретил себе говорить.

— Гунтер? Ты говоришь о его благородстве? — с горечью воскликнул Гернот. — А Эльзе, моей возлюбленной, с ее чистейшей душой ты в таком благородстве отказываешь? Тогда слушай! Я собственными ушами слышал клятву Хагена не убивать Зигфрида без прямого приказа Гунтера!

Побледнев, Кримгильда молча уставилась на него. В ее мире, построенном на ненависти и горе, слова Гернота сработали, как выстрел катапульты. Стены в один миг превратились в руины, фундамент был разрушен. Она уже хотела назвать брата лжецом, но его упрек вызвал в ее сознании новый образ, который, к несчастью, был намного более правдоподобным. Именно этот образ пробудил ее от летаргического сна.

— Но если Гунтер знал об этом, почему…

Гернот опустил глаза, прекрасно понимая, что из-за своей несдержанности привел к окончательному краху семьи.

— Разве это не очевидно? Ты здесь, а вместе с тобой и золото. У Гунтера больше нет конкурентов ни на поле боя, ни среди его подданных. Все свидетели мертвы. Наш брат заплатил чудовищную цену за свою власть. Загляни ему в глаза, и ты поймешь то, что уже давно поняли все вокруг.

Кримгильда резко встала, и на мгновение принц испугался, что сестра бросится с балкона. Но она лишь оперлась о балюстраду и глубоко вздохнула.

— Так, значит, не только семейство Тронье способно на любые бесчинства. Бургунды тоже насмехаются над заветами Бога, творя зло вокруг себя.

Гернот осторожно взял ее за руку.

— Ты что, не понимаешь, Кримгильда? К плохим поступкам приводит не кровь, не первородство, предвещающее несчастье. Каждый день нам заново дается выбор между добром и злом. Именно поэтому я прошу тебя: примирись с тем, что произошло. Давай завтра отправимся искать новую судьбу.

Она погладила его по щеке — почти так же, как раньше, но это было лишь смутным воспоминанием, и ее рука была холодной.

— Я благодарю тебя за твою откровенность. Я приму твой совет и начну готовиться к отъезду в Ксантен. Бургундия больше мне не дом и не родина. Но пойми, я не смогу простить Эльзу за причиненную мне боль.

Молодой принц понурился.

— Мне очень жаль, Кримгильда. Не проходит и ночи, чтобы я не вспоминал с тоской о прежних добрых временах.

Она осторожно поцеловала его в кончик носа.

— Гернот, пришло время мужественно выступить навстречу будущему. Ты обретешь свое счастье, в этом я уверена.

Он умоляюще взглянул на нее.

— А ты?

— А я обрету свое предназначение…

Им больше не о чем было говорить, и Гернот ушел. Когда он уже не мог ее слышать, Кримгильда твердым голосом добавила, превратив свой ответ в клятву:

—.. и утолю свою жажду мести.

После этого ее вырвало. Так же, как уже много раз за последние дни.

Солнце светило Гунтеру прямо в глаза. Он вышел во двор, чувствуя, как боль продолжает пульсировать в голове. В последние дни он редко бывал на свежем воздухе, потому что все время пьянствовал и разговаривал с призраком Хагена, с трудом справляясь с обязанностями короля. Советник обратил его внимание на то, что Кримгильда собирается погрузить остатки своего имущества на корабль, чтобы отправиться в Ксантен.

Гунтер увидел, как сестра спокойно и строго раздает указания слугам, в то время как из ворот замка выезжает одна повозка за другой. Король откашлялся, чтобы привлечь к себе ее внимание, и в этот момент почувствовал легкую тошноту. Кримгильда оглянулась и смерила брата равнодушным взглядом.

— Гунтер?

— Судя по всему, ты… собираешься уехать из Бургундии, — запинаясь, начал разговор король.

Кримгильда кивнула:

— Здесь я только принцесса. В Ксантене я — королева, которая, к слову, очень нужна там.

Хагену ответ не понравился. Уж слишком сильной и самоуверенной показалась ему вдова Зигфрида.

— Обратите внимание, ваше величество, как поменялось настроение принцессы, — не преминул он шепнуть королю.

Гунтер пристально посмотрел на сестру и осторожно произнес:

— Я… я рад, что ты преодолела свою печаль. Но меня удивляет, что ты не поговорила перед этим со мной.

Словно боевой товарищ, Кримгильда положила руку на плечо брата.

— Мой дорогой Гунтер, твое королевство и так доставляет тебе много хлопот. Я никогда бы не пошла на то, чтобы из-за меня у Бургундии были неприятности.

— Золото! — прошипел Хаген. — Что насчет золота?

Король нервно дернул головой, и только этим выказал свое недовольство по поводу никем не услышанного вопроса.

— Не следует уезжать так поспешно, тем более что я могу послать корабль тебе вслед. Его будут охранять мои лучшие солдаты, — сказал Гунтер. — Они подвезут в Ксантен все, что тебе дорого, чуть позже.

Кримгильда снова смерила его странным взглядом.

— Я заберу с собой все, что принадлежит мне. Спасибо. — Повернувшись к одному из слуг, она распорядилась: — Тщательно упакуйте одежду. Я не хочу, чтобы мои вещи пострадали во время плавания по Рейну!

После того как Кримгильда столь грубо прервала разговор, Гунтеру показалось, что половина придворных смотрит на него. Хаген же в ярости прошипел:

— Нам следует отправиться обратно в тронный зал. С бургундским вином будет легче обдумать дальнейшие действия.

— Хорошо, — пробормотал Гунтер.

— Что хорошо? — переспросила Кримгильда.

— Ничего, — бросил король и ушел подальше от солнечных лучей.

Эльза и Гернот, стоявшие на балконе, слышали, как Кримгильда говорила с братом. Дочь Хагена прижалась всем телом к возлюбленному.