Великий Ганнибал. «Враг у ворот!» - Яков Нерсесов

В конце концов, Архимед внушил римским солдатам такой ужас, что они в панике бежали, едва завидев над городской стеной кусок каната или бревно.

…Между прочим, до сих пор не утихают споры среди ученых об использовании Архимедом теплового оружия против римских кораблей. Многие и не без оснований ставят под сомнение наличие такого оружия в столь давние времена. По их твердому мнению, тепловой энергии отраженных в огромном шестиугольном зеркале солнечных лучей и сфокусированных в точке, находящейся от зеркала на расстоянии полета стрелы (примерно 150 метров), явно не достаточно для быстрого поджога деревянных кораблей римлян. Во-первых, массы холодного воздуха между зеркалами и кораблями над холодным морем существенно снижали бы нагревательную способность лучей. Во-вторых, для воспламенения нужно было немало времени, в то время как все письменные источники однозначно утверждают: римские корабли вспыхивали почти одновременно с потоками света, хлынувшими с берега. Скорее всего, система зеркал существовала, но ее действие было несколько иным, чем предполагалось. Не исключено, что могли использоваться гигантские бронзовые зеркала, ослеплявшие врагов отраженным солнечным светом, одновременно играя роль не воспламеняющего «лазера», а… своего рода «оптического» или скорее, «лазерного прицела». Для того чтобы «лазерный прицел» «работал», Архимед должен был учитывать два главных момента: дальность полета стрелы, начиненной зажигательной смесью из смолы, серы и селитры (знаменитый «греческий огонь»?), и расстояние, на котором человеческий глаз способен различать световой отблеск, отражаемый зеркалом на парусе или деревянной обшивке римского корабля. Выдающемуся математику Архимеду такая задачка, естественно, была «по плечу». Вполне возможно, что он придумал метательный прибор, где стрелок спускал тетиву в тот момент, когда ось стрелы совмещалась с солнечным зайчиком, а учет кривизны полета стрелы на расстояние прицельной дальности был изначально заложен Архимедом. Конечно, это всего лишь предположение, но иного объяснения феноменальной эффективности «теплового» оружия Архимеда нет. Или пока нет?!

Два года, днем и ночью, необыкновенные орудия и машины Архимеда сопротивлялись натиску римлян. Порой от своего бессилия Марцелл приходил в такое отчаяние, что не просто дико вопил, а срывался на визг: «А не прекратить ли нам борьбу с этим геометром-уникумом?!» В конце концов, осознав всю бесплодность штурмовых операций, уносивших сотни жизней его легионеров, Марцелл перешел к новой, но испытанной веками тактике – блокаде, дававшей возможность взять Сиракузы измором. Против такого метода ведения войны созданные гением Архимеда боевые механизмы оказались бессильны. Но и блокада оказалась малоэффективной: продовольствие в Сиракузы регулярно завозилось морем из Карфагена.

Только к концу лета 212 г. до н. э. Марцеллу повезло: с помощью другого метода ведения осады – военной хитрости – он смог проникнуть в Сиракузы. Но и здесь поначалу его поджидала неудача. Прикрывшись в рыбацкой лодке сетями, несколько сиракузян ухитрились пробраться морем из города в римский лагерь. Сложился проримский заговор. В блокированных Сиракузах число людей, причастных к нему, росло и уже достигло 80 человек! Неожиданно все рухнуло: один из заговорщиков – некий Аттал, обиженный проявленным к нему недоверием – донес на своих «собратьев». Их схватили и после пыток казнили. Вскоре, однако, римлянам представился другой случай.

Одна из версий случившегося гласит: очередной перебежчик донес, что в осажденном городе грядет трехдневное празднование в честь богини Артемиды и вина будет – хоть залейся! Более того, кому-то из римских разведчиков удалось высчитать количество кирпичей, из которых была сложена городская стена в самом ее невысоком месте. Затем высчитали высоту каждого кирпича и таким образом установили приблизительную высоту самой стены. Так выяснилось, какой высоты нужна штурмовая лестница. Как и предполагалось, в день праздника стражники перепились и лично Марцелл с парой особо преданных ему центурионов смог взобраться на стену, спуститься вниз и, найдя потайную дверь, открыть ворота, через которые в город хлынули римские «коммандос». Не сразу, но спустя некоторое время Сиракузы были полностью под контролем Марцелла. В ходе кровавой резни, учиненной римлянами в Сиракузах, погиб и Архимед.

…Обстоятельства гибели 75-летнего гениального математика стали сюжетом для многочисленных преданий. Вот лишь наиболее популярные! По одному из них, Архимед был погружен в изучение геометрических чертежей. Занятый любимым делом, он не обращал внимания на римлян, бежавших по улицам, и даже не знал, что город уже взят неприятелем; когда перед Архимедом внезапно предстал римский легионер и потребовал идти к Марцеллу, ученый, поглощенный своей задачей, отказался, объясняя это тем, что он пока не решил проблемы и не закончил доказательства: солдат вытащил меч из ножен и заколол Архимеда. По другому преданию, дело обстояло так. Архимед чертил на песке какой-то чертеж, когда к нему подбежал разгоряченный боем римский воин. Не видя, кто ему мешает, старик, не поднимая головы, сердито буркнул: «Отойди, человече, от моего чертежа!» Эта безобидная реплика стоила Архимеду… жизни. Разгневанный римлянин отрубил ему голову. И наконец, третья версия гласит, что Архимед сам шел к Марцеллу и нес в ящике свои математические инструменты: римские солдаты, встретившие его по дороге, решили, что он несет сокровища, и зарезали его с целью грабежа. Говорили, что, узнав о безвременной гибели великого ученого, Марцелл не только велел казнить его убийцу, но и соорудить достойное надгробие в виде колонны, увенчанной сферой и цилиндром. Со временем люди о ней забыли, она запустела, а затем и вовсе разрушилась, и только знаменитый римский оратор Цицерон уже в I веке до н. э. после многих трудов смог ее отыскать. В то же время «передавали», что суровый и бескомпромиссный солдафон Марцелл не приказывал пощадить ученого, не печалился об его гибели, и уж тем более никого не наказывал…

Если верить всей этой истории, то в ней красной нитью проходит мысль, что великий ученый и перед смертью был занят любимым делом: решением дилемм! Утешает только одно: таким людям, как Архимед, для бессмертия не нужны никакие памятники. Вполне возможно, что какие-то из его машин на самом деле – плод фантазии последующих поколений историков, мало понимавших в законах механики, но зато дававших волю своему воображению. Даже если это и так, то все равно в людской памяти Архимед остается одним из величайших умов, а его достижения в области военной техники эпохи Древнего мира ни с чем не сравнимы. Недаром ни один труд по этому вопросу не может считаться завершенным, если в нем не упоминается Архимед…