Оранжевый цвет радуги - Милена Завойчинская

— Допустим, — кивнула я. — Но ты не мог мне это нормально сказать? Предупредить, объяснить?

— Мог, наверное. Но не думал, что мама захочет тебя куда-то тащить. Испугался, взбесился, когда вы стали спорить. Я ведь тоже не идеален.

— Да причем здесь мама?! Я же не могу все время сидеть в четырех стенах!

Мы помолчали. Я успокаивалась, Акиру тоже было о чем подумать.

— Ты действительно меня ненавидишь? — задал он вопрос спустя несколько минут.

— Временами, — не стала я лгать. Не в том состоянии была сегодня, чтобы снова пытаться пустить все на самотек и промолчать. — Вы меня душите. Я так больше не могу, Акир.

— Поясни? Выговорись, я слушаю.

— Акир, я долгое время живу в сильнейшем нервном напряжении. Меня застращали, запугали, пытались сломать психологически. Со мной было… черт знает что было, а может и еще хуже, но я этого пока не помню. Меня перемещают, как предмет, с одного места на другое. А теперь то, что делается для моего блага — мне не нужно в таком виде. Забота, но такая, которая не дает дышать, не позволяет быть собой. Я устала, Акир. Понимаю, что в твоих глазах сейчас выгляжу неблагодарной истеричкой, но и ты пойми… Я живой человек, со своими желаниями, вкусовыми предпочтениями, интересами, мыслями. А меня воспринимают, как куклу, в которую можно поиграть: жена, жрица, невестка, клиентка… И никому не интересно, чего же хочу я. А я молчу и подстраиваюсь, улыбаюсь и терплю. Не могу больше! — перевела дыхание, и так как он молчал, то добавила: — Кстати, извини за сегодняшний срыв, мне стыдно, что разгромила столовую. Но и молча терпеть больше не буду. Терпелка закончилась. Если тебя не устроит то, какая я, то отпусти меня, потому что снова тихой мышкой я не стану.

— Слава звездам! — неожиданно воскликнул мужчина. — Алеся, мне не нужна тихая запуганная мышка. Я никогда не ждал от тебя, что ты будешь молча терпеть. Но не хотел на тебя давить. Надеялся, что ты придешь в себя и станешь нормальной… а не дерганной запуганной истеричкой. Хочешь орать — ори! Хочешь ругаться — ругайся. Хочешь купить что-то, что нравится тебе — купи! Ну, с учетом запахов, пожалуйста. Не хочешь — не стесняйся, говори об этом. Ты — моя жена! Я готов разрешить тебе все, кроме некоторых вещей, но там уж извини.

— И каких? — буркнула я, медленно остывая от приступа гнева.

— Выходить без охраны я тебе не позволю ни сейчас, ни потом. Прости, но я до сих пор помню тот страх, который испытал, когда тебя украли. Не хочу повторения. И еще… не смогу тебя отпустить, я уже говорил. Это инстинкт, справиться с ним невозможно. В остальном — не препятствую ничему.

— А сразу сказать нельзя было? Меня ведь разрывало на части от невозможности высказаться и выплеснуть накопившийся негатив. А уж как эти обиды разъедали душу…

— Хочешь я куплю сервиз специально для скандалов?

— Хочу! — прыснула я от смеха, и меня наконец-то отпустило.

— Иди сюда! — Акир протянул мне руку, приглашая сесть к нему на колени.

— Ты же в креме, — сморщила я нос.

— А кто меня испачкал? Вот и вытри следы своего гнева.

Сидя у мужа на коленях, я салфетками обтерла ему лицо. А потом мы целовались… И… честно, я не знаю, как так получилось. Увлеклись, забыли обо всем и обо всех. Лихорадочно сдирали друг с друга одежду, и оказались на ковре… Где примерно час спустя нас и застукала Нилла, решившая запустить роботов для уборки. И хоть потом мне было ужасно стыдно — я не жалела о таком примирении с мужем. И судя по осоловевшим глазам Акира, ему тоже пришлось это по душе. Мы не только помирились, очень бурно, так же, как и скандалили до того, но и договорились до многих вещей.

А еще было решено, что завтра же утром мы свяжемся с родней Лиллуко и телепортируемся в тот город, где они живут. Я попросила, и Акир согласился. В новую жизнь хотелось идти, раздав старые долги. Он принял мои доводы.

Договаривался о встрече Акир без меня. Я спокойно собралась, положила в сумку контейнер с сердцем Лиллуко, обернула ее портрет, взяла Яшку и спустилась на первый этаж. Акир и трое подтянутых мужчин уже ждали нас. Это оказались наши сопровождающие. Они же должны будут потом по очереди охранять меня.

Перелет на катере до кабины телепортации, внешне ничем не отличающейся от аналога на Шандире, перемещение по заданным координатам, снова катер. Хотя лететь было совсем недолго, но клан Степных кугуаров прислал за нами свой транспорт. Так мы очутились в центре города, где жили представители клана.

Дверь нам открыл немолодой ниоки с седыми волосами и умными желтыми глазами.

— Командор кон Като? — спросил он.

— Да, господин Литар кон Кэху. А это моя жена — Алеся.

— Приветствую, госпожа кон Като. Прошу вас, входите. — Он посторонился, пропуская нас в квартиру. Меня и Акира пригласил в кабинет, а наших охранников попросил остаться в гостиной.

Квартира была небольшой, по сравнению с огромной территорией, принадлежащей Акиру, но какой-то… живой, теплой. Много бумажных книг, хотя сейчас все предпочитали работать с электронными версиями. Какие-то бумаги, свитки, керамические обломки. Ковры на полу, удобная даже на вид мягкая мебель. В кабинете — огромный письменный стол, на котором мирно соседствовали внушительный инфо-блок и планшет и кучи древних свитков. Рабочее место ученого.

— Итак! — сказал Литар, когда мы расселись. — Я слушаю. По какой причине вы хотели видеть меня и мою семью.

— А где они? — задала я вопрос.

— Сейчас подъедут. Но вы пока можете мне вкратце сообщить о цели вашего, несомненно, важного визита.

— Алеся, — ободряюще кивнул мне муж.

— Видите ли, господин Литар… — начала я. — Так случилось, что у меня плохая новость, но я должна была… У меня новости про Лиллуко, и кое-что еще.

— Наша девочка нашлась? — обрадованно воскликнул ниоки. — И как она? Где? О ней уже почти три месяца никаких новостей.

— Господин Литар… Мне очень жаль, но… — вынув из сумки контейнер, я поставила его на стол. — Это все, что от нее осталось. Я поклялась ей, что доставлю ее сердце на Керакато и передам семье, чтобы ее душа смогла возродиться. Простите.

— О! — Мужчина как-то резко постарел. Потом бережно взял в руки контейнер и посмотрел на меня. — Ты сама вынула ее сердце?

— Да, — сглотнув, кивнула я. — Я дала ей клятву. И у меня подарок. Я художница и… вот.

Акир, поняв без слов, развернул картину и повернул к Литару. Сказать что-нибудь еще я не успела. Дверь раскрылась, и вошли высокий мужчина средних лет, женщина, необычайно похожая на Лиллуко, видимо, ее мать. А следом за ней вошла…