Дело Аляски Сандерс - Жоэль Диккер

Именно в тот день Рикки обнаружил камеру и затем выудил из Льюиса Джейкоба десять тысяч долларов. Одиннадцать лет спустя, встретившись с Самантой Фрэзер, мы наконец поймем, что тогда произошло. Ныне от миловидной Саманты с видеозаписи, юной брюнетки с ослепительными зубами и соблазнительными формами, не осталось ничего. Саманта Фрэзер образца 2010 года, с поредевшими волосами, нечистым лицом, увядшей кожей, высохшим телом, завороженно смотрела видео, которое мы показывали ей в хаосе ее гостиной. “Это я”, – произнесла она, когда на экране появилась юная смеющаяся красавица. Потом, увидев Аляску, прошептала: “Аляска… Аляска… это ты…” – и непонятно было, узнала она ее или просто повторяла то, что слышала на записи.

– Саманта, вы не помните эту женщину? – спросил Гэхаловуд.

Она взглянула на него пустыми глазами и простонала:

– Крэк украл у меня память.

Вдруг она встала и с трудом подтащила свой скелет к столу, на котором царил немыслимый беспорядок. Порылась в куче каких-то предметов, словно отбирая частички пазла, выудила школьную тетрадку, воскликнула с торжествующей улыбкой: “Аляска! Аляска!” и протянула ее Гэхаловуду. На обложке тетради было написано черным фломастером: “Аляска”.

Гэхаловуд открыл тетрадь и сказал:

– Это дневник.

– Это я написала, – объяснила Саманта. – Поняла однажды, что мозг у меня мало-помалу исчезает. Память стирается. Сперва сказала себе, что это неважно, наоборот, даже лучше, если я забуду свою жизнь. Но потом подумала, что забуду и ее тоже, а этого я не хотела. Ничего хорошего, кроме нее, в моей жизни не было. Вот я и написала.

ОТРЫВКИ ИЗ “АЛЯСКИ”, НАПИСАННОЙ САМАНТОЙ ФРЭЗЕР

Когда я первый раз увидела Аляску, я стала смеяться над ее именем. Она сказала: “Саманта не лучше”, и мы засмеялись вместе. Глупо, но нас это развеселило. Это было на заправке. Она пришла знакомиться. Говорила, что мы теперь коллеги. Мне было глубоко насрать, что мы коллеги, но вид у нее был прикольный. А главное, такая красивая – охренеть! Милая, улыбчивая, умная, одета хорошо. Моя бабка сказала бы: “Все галочки проставлены”.

Мы сразу поладили. Она зашла в следующее воскресенье, просто поздороваться. И через воскресенье тоже. Каждое воскресенье заходила. Мне это была компания, по воскресеньям на заправке народу мало. Не знаю, почему мистер Джейкоб так упорно не хотел закрываться. В общем, грех было жаловаться, платили в два раза больше, чем в “Макдаке”, а работы в два раза меньше. Но со скуки помрешь. И я была рада, что Аляска приходит. А потом, она была не такая. Столько всяких вещей знала. Я пахала как лошадь, училась на медсестру. Рикки говорил, что я ни на что не годная. А Аляска мне сразу сказала: “У тебя все получится, красавица, ты умненькая”.

Мне эта фраза запала, потому что мне никто никогда такого не говорил. Во-первых, что у меня что-то получится, во-вторых, что я красивая, да к тому же умная. Когда она мне это сказала, я чуть не заплакала. Призналась ей, что Рикки говорит, что я со своей учебой – дура с претензиями. Она ответила, что это Рикки дурак. Я потом сказала Рикки, что Аляска говорит, что он дурак. Я не хотела Аляске плохого, просто хотела сказать Рикки, что не только я его считаю скотом, но и Аляска тоже. Это была ошибка: Рикки взбесился. Сказал, что накажет ее, научит его уважать.

В общем, Аляска встретилась с Рикки. Он пришел со мной на заправку и стал поджидать ее, мне было жутко плохо. Аляска пришла и страшно удивилась, конечно. Слава богу, Рикки ее не бил, только обругал. Схватил за горло и сказал, что, если она еще раз его оскорбит, он ей под дых даст кастетом. Потом оттолкнул ее и ушел. Аляска лежала на полу и плакала. Я все понимала, потому что Рикки может напугать до смерти, уж я-то знаю. Я встала на колени с ней рядом, мне так было больно, что я тоже заплакала. Прижала ее к себе. А потом она меня поцеловала. Я не ожидала, но мне понравилось. Мне понравилось, когда она просунула язык мне в рот. Было сладко, хорошо. Нежно, как она говорит.

Я никогда не думала, что можно поцеловать женщину. Этот день начался так хреново, но я его никогда не забуду, потому что мы потом стали с Аляской как бы парой. Мы с ней проводили все воскресенья на заправке, валялись, смеялись, целовались, делали всякие штуки в раздевалке, читали журналы и жевали чипсы. Мы могли что угодно делать: клиентов почти не было, а мистер Джейкоб не умел пользоваться камерами. Говорил, у него для этого племянник есть.

Кстати о камере, Аляска всегда приходила с маленькой камерой. Говорила, чтобы осталось на память. Еще ее забавляло нас снимать, когда мы целовались. Я для нее была готова на все. Даже сказала ей вещь, которую никогда никому не говорила: “Я для тебя что угодно сделаю”.

Еще я спросила Аляску: если мы все такое делаем, значит, я теперь официально лесбиянка? Аляска сказала, что насрать на всех, любить можно кого угодно. Я была согласна, но мне все-таки хотелось знать. Я сказала, что очень люблю Рикки, хоть он меня и бьет. Она спросила: “Почему ты не бросишь парня, который тебя бьет?” Я ответила: “Не знаю, я на него залипла. Бывает, что залипаешь на кого-то и сам не знаешь почему”. Она сказала, что понимает, что она тоже прежде на кого-то залипла. Но она знала почему: влюбилась до чертиков. Меня как кольнуло, когда она это сказала. Я поняла, что хотела, чтобы она до чертиков влюбилась в меня. Так я выяснила, что Аляска в Маунт-Плезант проездом и что, в сущности, я для нее просто развлечение по воскресеньям. Это я поняла, потому что спросила: “Твой любимый – это Уолтер?” Она сказала: “Нет, на Уолтера мне плевать. Я тут сижу взаперти, потому что мы вдвоем кое-что сделали”. Сказала, что у нее есть “другой человек”. Кто-то, кто вытащит ее из “этой крысиной дыры, из Маунт-Плезант”. Я спросила, чего же этот человек ждет и не приезжает за ней, а Аляска ответила: “Развода”. Как только бумаги будут подписаны, они уедут в Нью-Йорк. Это была мечта Аляски – жить в Нью-Йорке. Она хотела быть актрисой. Сначала, когда мы только встретились, она говорила, что ее карьера накрылась. “Из-за того, что случилось в Салеме”. Она мне не сразу рассказала, что случилось. Ее отец, видно, большой говнюк, стибрил ее сбережения. Она решила у него украсть часы, возместить потерю. Поехала туда с Уолтером, они должны были все обделать