Мужчины свои и чужие - Кэти Келли

Завтракать Ханна не стала – почему-то не хотелось есть, и пока ехала по своему первому адресу, все пыталась вспом­нить, когда у нее в последний раз были месячные. Она не имела привычки что-то записывать и теперь страшно злилась на себя. Ханна вспомнила, что ужасно мучилась в ночь на Новый год и что у нее кончились прокладки. А дальше?..

Так ничего и не припомнив, Ханна остановилась у апте­ки и купила все необходимое для теста на беременность. По­чему она не пила таблетки? В этом вопросе на мужчину ни­когда нельзя положиться!

Приехав к бунгало, Ханна порадовалась, что продавцы уже отправились на работу, а покупатели еще не прибыли. Можно воспользоваться туалетом, хотя ей это было не по душе. «Но ведь никто не узнает», – подумала она. Ей прихо­дилось читать об агентах по продаже недвижимости, которые умудрялись заниматься сексом в продаваемых домах, и она очень возмущалась по этому поводу. Но вряд ли будет так уж непрофессионально просто сходить в туалет.

Проделав все необходимое, Ханна сунула прибор в сумку и открыла дверь клиентам, приклеив на лицо привычную улыбку. Они почти полчаса бродили по дому, но, судя по всему, вторая синяя линяя проявилась в окошечке значи­тельно раньше.

Оставшись снова одна в доме, Ханна достала прибор, посмотрела на показатель и прокляла производителей презер­вативов, Феликса и себя – именно в таком порядке.

– Беременна, беременна, черт бы все подрал! – просто­нала она.

Это надо же! Бедняжка Эмма убить готова, чтобы ока­заться в ее положении, но у нее ничего не выходит. И вот те­перь она, из всех троих наименее склонная к материнству, беременна! Ханне казалось, что даже у тех зверей, которые съедают свое потомство, больше материнских чувств, чем у нее. Дети ее никогда не интересовали. Ладно, дети ее кузи­ны Мэри очень даже ничего, но это вовсе не означало, что она хотела бы с ними жить.

Когда она вернулась в офис, Кэрри помахала ей рукой.

– Феликс только что звонил, – сообщила она и покрас­нела.

Кэрри несколько раз видела Феликса, когда он заезжал за Ханной, и явно безумно в него влюбилась. «Кстати, Феликс ничего не сделал, чтобы загасить этот пожар», – сердито по­думала Ханна, припомнив, как он сидел на краешке стола Кэрри и болтал с ней.

– Он сказал, это важно, – добавила девушка. «Что-то будет, когда он услышит мои важные новос­ти», – мрачно подумала Ханна, набирая номер.

– Победа! – ликующе воскликнул Феликс. – Ты никог­да не поверишь! – Он явно уже приложился к бутылке. – Я получил главную роль в фильме «Один миг». У нас получилось! С карьерой теперь полный порядок. И мне заплатят ог­ромные деньги. Билл сказала, что я им нужен позарез, так что могу заламывать любую цену. Режиссер Эдвин Коен – настоящая звезда в Америке. Он никогда не делает телевизи­онных фильмов. Ты представить себе не можешь, какая честь работать с ним!

– Замечательно, милый, – сказала Ханна, искренне радуясь за него, но тут же вспомнила о результатах теста. —

Мне тоже нужно тебе кое-что сказать. Подожди минутку, я забыла кое-что в машине, – соврала она. – Я перезвоню. Выйдя из офиса, она позвонила ему по мобильному.

– Феликс, у меня совершенно невероятные новости, но боюсь, они не придутся тебе по душе. – Она не стала ходить вокруг да около. – Я беременна, Феликс.

– Чудесно! – завопил он.

Ханна оторопела. Она ждала совсем другой реакции: сто­нов по поводу того, что время неподходящее, им обоим надо думать о карьере, ребенок будет мешать спать и так далее. А вместо этого Феликс радостно вопил, как маленький маль­чик, получивший заветную игрушку:

– Лапочка, я так счастлив! Нам надо немедленно поже­ниться! Билли подыщет для нас дом в Лондоне, и я скажу, чтобы она убедилась, что там есть детская. Между прочим, Эдвин Коен – человек очень семейственный. Они с женой ждут пятого ребенка. Вся семья приедет из Лос-Анджелеса, чтобы быть с ним во время съемок. Ты сможешь с ней подру­житься, и это очень поможет моей карьере. Ну, мне надо бе­жать, милая. Меня ждут. Вечером поговорим. Чао.

Ханна нажала на кнопку мобильника и осталась стоять, как соляной столб, переваривая все, что сказал Феликс. Переехать в Лондон? Подружиться с женой режиссера, кото­рая, так кстати, тоже беременна? А как же ее работа, ее жизнь и друзья? Она, конечно, любит Феликса, но хочет ли она жить в Лондоне и рожать ребенка? Ханна не знала. Ребе­нок никогда не присутствовал в ее планах.

Перед ленчем она позвонила Лиони.

– Я схожу с ума, требуется немедленно с кем-нибудь по­говорить, – сказала она. – У тебя найдется двадцать минут? Заодно и перекусим.

– У меня есть час, – ответила Лиони. – Что случилось, Ханна?

– Расскажу, когда увидимся.

– Что-нибудь с Феликсом? – встревоженно спросила Лиони, когда они встретились в кафе, находившемся при­мерно на равном расстоянии от мест их работы.

– Вроде того, – простонала Ханна. – Я беременна!

– Так это же чудесно! – взвизгнула Лиони, не успев со­образить, что Ханна радостной не выглядит. – Разве нет? – Ханна молчала, и Лиони нахмурилась. – Ты хочешь сказать, что ребенок тебе не нужен?..

Ханна закусила губу.

– Сама не знаю, что мне нужно, а что нет! Я никогда не мечтала о детях. Никогда не беспокоилась из-за того, что мои биологические часы отсчитывают последние годы. Знаю, это странно и неестественно, но именно так я устроена. Некото­рые мечтают о детях, но только не я.

– Значит, это все не запланировано? – мягко спросила Лиони.

Ханна с горечью рассмеялась.

– А что говорит Феликс?

– Удивительно, но он вне себя от счастья. Я-то думала, что он потащит меня на первый же паром, чтобы добраться до Харлей-стрит и сделать аборт, но он в восторге. – Она не добавила, что он быстренько сообразил, какую выгоду можно извлечь из ситуации, подружившись с режиссером и его бе­ременной женой.

– Очень мило, – заметила Лиони.

– Конечно, ведь это не ему придется девять месяцев вы­глядеть как слон, бросать свою работу и тащиться в Лондон! А он тем временем будет делать карьеру.

– Тебе не нужно бросать работу из-за беременности! Это же ребенок, а не заразная болезнь, – возмутилась Лиони.

– Тут другое, – мрачно пояснила Ханна. – Феликс по­лучил замечательную роль в Лондоне, так что, если я захочу оставить ребенка, нам придется переехать туда.

– Вот как?..

– Мне тяжело даже думать об аборте, – сказала Ханна, когда они уже пили кофе. – Когда я была подростком, я бы, не задумываясь, сделала аборт. Но это было тогда. Сейчас мне кажется эгоистичным поступать так только потому, что это может затруднить мою жизнь.

– Я не могу тебе советовать, Ханна. Ты сама должна ре­шать.