Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне - Андрей Буровский

В Сибири коммунистами была вырезана вся хакасская интеллигенция.[230]

Часть VIII

ПЛАМЯ НАД РУССКОЙ ДЕРЕВНЕЙ (1921–1922)

В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас еще судьбы безвестные ждут.

Глава 1

БЕЗ КАПИТУЛЯЦИИ

В 1920 году коммунисты могли бы и прекратить Гражданскую войну: белые армии разбиты, бежали за пределы страны или на самые дальние окраины. Но какая же это победа, если после нее не подписывается мирный договор, а стороны не договариваются, как будут жить после ВОЙНЬ!?

Белые отступили за границу России, но разве Кутепов подписал Акт о безоговорочной капитуляции Фрунзе? Разве Ленин и Троцкий о чем-то договорились с Врангелем?

Война с белыми продолжается.

И не только с белыми. Потому что Гражданская война — это война коммунистов не с генералом Деникиным, а со всем человечеством.

В 1921–1922 годах воевали и с другими врагами Советской власти.

Коммунисты подписали мирные договоры с несколькими новыми странами Европы: Польшей, Эстонией, Финляндией, Латвией, Литвой. Но Кавказ и Среднюю Азию они завоевали. Тут еще долго идет Гражданская война: басмачи в 1922 году даже берут столицу Таджикистана Дюшамбе. Победить они не в силах, но по крайней мере до середины 1930-х они постоянно прорывают советскую границу с Афганистаном и воюют, воюют, воюют…

В 1921–1922 годах повстанческие отряды активны на Украине. До середины 1920-х действуют в Белоруссии, на Северном Кавказе, в Карелии.

Коммунисты продолжают завоевывать народы бывшей Российской империи.

Не вся Россия покорилась коммунистам. Дальний Восток, Монголия и русская Маньчжурия вовсе не хотят коммунизма.

Красные продолжают воевать с белыми на Востоке России.

Коммунисты продолжают давить социалистические партии и получают войну еще и с ними.

И самое главное: политика военного коммунизма вовсе не смягчилась после победы над Деникиным и Врангелем. Ведь коммунисты только врали, будто эта политика началась из-за тягот Гражданской войны. Наоборот — Гражданская война и ее тяготы возникли из-за идиотского желания большевиков во что бы то ни стало построить свой чудесный коммунизм.

Огромное число крестьян не желают мириться с Советской властью, несмотря на НЭП. Коммунисты должны или договориться с ними, или воевать. Они предпочитают воевать.

В самой Советской республике жить стало, скорее, еще хуже, потому что машина набирала все новые и новые обороты. В ноябре 1920 года вышел Декрет о национализации всех средних предприятий с числом работников более 5-10 человек.

Производительность труда упала в 4 раза по сравнению с довоенной. Число промышленных рабочих сократилось наполовину и продолжало уменьшаться: города голодали.

Продолжалась продразверстка. Чем больше конфисковывали хлеб у «кулаков», тем менее выгодно было работать на земле. Резко сократились посевные площади, поголовье скота и птицы. Чем больше поощряли «бедняков», тем больше рос «аппарат» — тех, кто жил за счет работника.

К 1921 году 50 тысяч рублей равнялись 1 довоенной копейке. Появилось слово «лимон», то есть «миллион». Так и говорили: «с вас три лимона».

Государству все легче было не продавать, а бесплатно распределять товары и услуги. Того, что можно распределять, все меньше… Но роль-то государства опять возрастает! Несмотря на борьбу со «спекуляцией», рос черный рынок. Но раз надо «бороться» — опять же, растут штаты ЧК и родственных учреждений, их значимость и влияние.

После победы над Врангелем колоссальную Красную Армию волей-неволей приходилось сокращать… хотя бы временно. Помогла идея Троцкого насчет «трудовых армий»: когда на громадных стройках и производствах рабочие живут, как в казармах, и ходят на работу строем. Что-то похожее вводил Аракчеев при Николае I, только в деревне — «военные поселения».

IX съезд РКП(б) в марте 1920 года одобрил мобилизацию в «трудовые армии» и перевод части Красной Армии в такие «военные поселения».

Роль государственной машины в Советской республике только увеличивается, независимо от войны. Конец Гражданской войны — только очередной толчок этого роста.

Само название неверно, потому что это было не Кронштадтское, а Петроградское восстание. И не военный бунт, а социальная революция. Коммунисты врали, чтобы уменьшить масштаб выступлений и чтобы скрыть участие в них рабочих.

Начали не матросы. В январе 1921 года конференция рабочих-металлистов в Москве выносит резолюцию о неизбежном падении Советской власти. В феврале Всероссийская конференция горнорабочих (60 % делегатов — коммунисты) требует восстановления свободной торговли. Волнения, забастовки и демонстрации охватывают Петроград, Москву и другие крупные промышленные центры. Поводом стало сокращение хлебного пайка, но требования приняли политический характер: долой ЧК, долой коммунистов, свобода торговли, свободные выборы.

В Петрограде толпы рабочих разоружали красноармейцев. В Новгороде 26 февраля войска получили приказ двигаться в Петроград. 700 человек разбежались, захватив оружие, а крестьяне разобрали железнодорожные пути, чтобы не пропустить войска к Петрограду.[231]

27 февраля 1921 года команды линкоров «Петропавловск» и «Севастополь» поддержали требования рабочих Петрограда.

Городской митинг на Якорной площади Кронштадта прошел под лозунгом «За Советы без коммунистов». 1 марта митинг принял резолюции, требующие от Ленина упразднить комиссаров, ввести свободную торговлю, тайные выборы в Советы и созвать беспартийную конференцию для определения новой хозяйственной политики.

2 марта образовался Временный революционный комитет во главе с флотским писарем С.М. Петриченко. Его замом стал «военспец», бывший генерал царской армии Козловский. Коммунистов арестовали, Петриченко через Финляндию вступил в переписку с генералом Врангелем.[232] В штаб обороны вошел ряд офицеров. Кронштадтцы звали рабочих Петрограда присоединиться к ним, но сами из крепости не вышли.

Повстанцев было вовсе не 10 тысяч, как писали коммунисты,[233] а примерно 25 тысяч. Не более, примерно, 3 тысяч военных человек в восстании не участвовали, и их никто за это не преследовал. Повстанцы «располагали 68 пулеметами и 135 орудиями»,[234] - писали официальные историки в СССР. Это правда. Коммунисты только не пишут, из скольких стволов сами они обстреливали Кронштадт. Могу рассказать, если они стесняются: из 800.

В это самое время в Петрограде идет Х съезд РКП(б). Многие его материалы отражают просто истерическую реакцию большевиков. 300 делегатов съезда во главе с К.Е. Ворошиловым направлены прямо на фронт — на подавление восстания.

Первую атаку 8 марта восставшие отбили.

16 марта начинается обстрел Кронштадта. Ответный обстрел повстанцы ведут по льду, чтобы разбить его как можно сильнее, затруднить атаку. Оборонительная тактика… Ни один снаряд не упал на Петроград: повстанцы не хотят разрушать город.

В ночь 17 марта по тающему, разбитому снарядами льду наступают красные курсанты из северных фортов. Со стороны Ораниенбаума и Сестрорецка — пехота. Командиры — Троцкий и Тухачевский.

К утру 18 марта 1921 года красные вошли в Кронштадт силами примерно 70 тысяч человек.

Вовсе не только «главари мятежа бежали в Финляндию».[235] В Финляндию ушло примерно 8 тысяч человек. Ушли организованно, с оружием.

2103 оставшихся были расстреляны чекистами. 6,5 тысячи угнаны на Север, в лагеря. Большая часть из них тоже погибла.

Про Кронштадтский «мятеж» сложено как минимум две песни. Слова Багрицкого:

Нас водила молодостьВ сабельный поход.Нас бросала молодостьНа кронштадтский лед.

Менее известна народная песня, автор которой счел нужным себя не рекламировать.

Перед пушками, как на парад,Встали все, кто у Зимнего выжил.Расстреляли мятежный Кронштадт,Как когда-то коммуну в Париже.

Ох, вранье… Ох, эсеровское вранье… И не было этого: «Перед пушками, как на парад». И нечего делать вид, что штурм Зимнего был такой страшный, что мало кто в нем выжил (да и гордиться участием нечего). И участников «штурма» Зимнего осталось в Кронштадте всего несколько. И с Парижской коммуной 1871 года связывать себя просто глупо. Но песня тем не менее жила. Сегодня ее поет Жанна Бичевская.

Приближенные к вождю мирового пролетариата рассказывали, как тяжело реагировал Ленин на «отступление от коммунизма» в 1921-м. Он считал это полным поражением. Ну разве что как временная мера… Вслух Ленин говорил, что НЭП вводится всерьез и надолго, а в письме Троцкому писал, что поскорее бы его отменить…