Перебежчик - Бернард Корнуэлл

— Они хорошо окопались, — сказал он.

Слишком хорошо, чтобы их можно было легко сдвинуть с места, посчитал Старбак, а это значило, что роте предстоит долгое и жаркое ожидание. Он снял серый китель и бросил его у поваленного дерева, а потом сел, оперевшись о гнилое бревно спиной, чтобы попытаться определить, где именно залегли его люди.

В поле зрения находились лишь мертвецы.

— Кто это? — спросил он, указывая на распластанное тело, лежащее лицом вниз в луже, примерно в тридцати ярдах. В сером кителе зияла огромная дыра, в которой виднелась смесь крови, мух и кусочек белого ребра.

— Феликс Ваггонер, — ответил Траслоу, бросив беглый взгляд.

— Откуда вам знать, что это не Питер? — удивился Старбак. Питер и Феликс были близнецами.

— Сегодня была очередь Феликса надевать хорошие башмаки, — объяснил Траслоу. Где-то застонал раненый, но никто не сдвинулся с места, чтобы ему помочь. Долина превратилась в смертельную мышеловку. Пушки северян не могли опустить дула настолько, чтобы простреливать дно долины картечью, но стрелки-янки прекрасно видели всех, кто пытался двигаться по болоту, так что раненому придется и дальше страдать.

— Старбак! — окликнул его полковник Бёрд откуда-то с края долины. — Ты можешь двигаться?

— Давай, Старбак! Только двинься! — крикнул янки, и внезапно целая группа врагов начала с издевкой повторять его имя, вызывая поставить на кон свою жизнь против их винтовок.

— Нет, Дятел! — прокричал в ответ Старбак.

В лесу снова стало тихо, то есть настолько тихо, насколько это возможно во время сражения. В небе над головами по-прежнему гремела артиллерийская дуэль, и примерно каждые полчаса крещендо винтовочных выстрелов и криков отмечало очередную попытку мятежников направить через болото бригаду или батальон, но здесь ситуацией владели янки, и они не собирались сдаваться.

Это был арьергард, размещенный к северу от Чикахомини для защиты мостов, в то время как остальная часть армии пересекла реку, встав в южной части полуострова, который, как объявил Макклелан, станет новым опорным пунктом его операций.

До сего момента пароходы разгружались в Форте Монро или Вест-Пойнте на реке Йорк, но теперь им придется плыть до причала Гаррисона на реке Джеймс.

Макклелан назвал передислокацию на юг изменением опорного пункта и объявил, что подобного не было в военных анналах, но большей части солдат эта передислокация показалась скорее похожей на отступление, вот почему они получали такое удовольствие, заставив мятежников залечь на дне этой болотистой и порождающей лихорадку долины, которая тянулась на милю к северу от реки Чикахомини.

И каждый час, который им удавалось удерживать мятежников, был тем часом, когда армия северян могла переправиться по ненадежным мостам через реку на относительно безопасный южный берег.

Старбак вытащил из кармана библию своего брата, открыл ее на пустых страницах в конце и огрызком карандаша записал имена погибших на сей момент солдат. Он уже знал про сержанта Картера Хаттона, Феликса Ваггонера и Амоса Паркса, но теперь выяснил еще шесть имен, окликнув находившихся поблизости солдат.

— Мы терпим поражение, — сказал Старбак, положив библию поверх ненужного кителя.

— Ага.

Траслоу выстрелил через дыру в бревне, и дымка от его винтовки оказалось достаточно, чтобы вызвать сердитый ответ от пары десятков северян.

Пули вгрызались в гнилую древесину, посылая в воздух щепки. Выстрелил солдат из Арканзаса, а за ним другой из одиннадцатой роты, но теперь стрельба стала несистематической.

В этой части долины не было запасов провизии, а генерал Фалконер не делал никаких попыток вытащить своих людей из их укрытий в грязи.

Чуть дальше вдоль долины, вне поля зрения Старбака, более продолжительная атака вызвала ураганную стрельбу из винтовок и пушек, которая постепенно затихла, когда наступление провалилось.

По тому клочку глинистого берега, где нашли пристанище Старбак и Траслоу, проскользнула черная змея. На ее голове был белый рисунок.

— Медноголовая змея? — спросил Старбак.

— Вы кой-чему научились, — одобрительно отозвался Траслоу. Медноголовая змея остановилась у края воды, пробуя воздух языком, а потом поплыла вверх по течению и исчезла в клубке спутанных веток.

На противоположном конце долины занялся пожар, горела палая листва под поваленным деревом. Старбак почесал живот, обнаружив дюжину клещей, присосавшихся к коже. Он попытался их снять, но головы отломились и остались в теле.

Послеполуденная жара была густой и влажной, а вода в болоте — застойной. Вода из фляжки была теплой и солоноватой на вкус. Он прихлопнул комара. Где-то вверх по течению, за поворотом реки и вне поля зрения, должно быть, только что началась очередная атака, потому что донеслись крики и треск стрельбы. Атака длилась пару минут, а потом всё стихло.

— Бедняги, — сказал Траслоу.

— Давайте, мятежники! Не стесняйтесь! У нас и на вас хватит пуль! — крикнул янки, расхохотавшись, когда не дождался ответа. День становился всё жарче. У Старбака не было часов, и он пытался по теням понять, прошел ли уже полдень, но казалось, будто солнце не двигается.

— Может, сегодня вечером нам не удастся поужинать пайком янки.

— А я хотел кофейку выпить, — с тоской произнес Траслоу.

— Нынче в Ричмонде настоящий кофе по тридцать баксов за фунт, — сказал Старбак.

— Не может такого быть.

— Абсолютно точно, — ответил Старбак, а потом развернулся, подняв голову, и нацелил винтовку на окоп, который словно шрам прочерчивал противоположный склон. Он выстрелил и опустился в ожидании привычной ответной пальбы по дрожащему гнилому стволу, но вместо этого янки стали кричать друг другу, чтобы не стреляли.

Пара пуль вонзилась в бревно, но в тот же момент властный голос потребовал от северян прекратить стрельбу. Кто-то с грустью поинтересовался, что случилось, а потом пара десятков голосов прокричала, что теперь безопасно. Траслоу в недоумении уставился на занятую мятежниками сторону долины.

— Вот сукин сын, — пораженно буркнул он.

Старбак обернулся.

— Боже мой, — произнес он. Северяне прекратили стрельбу, и Старбак крикнул своим, чтобы сделали то же самое.

— Не стрелять! — заорал он. Полковник Бёрд отдавал такой же приказ на вершине холма.

Потому что на поле боя появился Адам.

Он не пытался укрыться, а просто вышагивал, словно наслаждаясь послеобеденной прогулкой. Он был одет в гражданскую одежду и безоружен, хотя не это убедило янки прекратить стрельбу, а флаг, который он нес.

Адам держал звездно-полосатый флаг и размахивал им, медленно продвигаясь вниз по склону. Как только стрельба прекратилась, он остановился и обернул флаг через плечо, как накидку.

— У него совсем мозги расплавились, — заявил Траслоу.

— Я так не думаю.

Старбак сложил руки у рта:

— Адам!

Адам сменил направление, спускаясь наискосок в сторону Старбака.

— Я искал тебя, Нат! — радостно прокричал он.

— Пригни голову!

— Зачем? Никто не стреляет, — Адам посмотрел на вражеский склон, и некоторые янки приветствовали его криками. Другие спрашивали, что ему нужно, но в ответ он лишь помахал им.

— Что ты делаешь, чёрт возьми? — Старбак пытался держать голову ниже импровизированного укрытия из изрешеченного пулями гнилого бревна.

— То, что ты мне велел, конечно же, — Адам скривился, потому что ему пришлось переходить через участок вонючего болота, а на нем были лучшие ботинки. — Здравствуйте, Траслоу. Как ваши дела?

— Думаю, бывали и лучше, — подозрительно отозвался Траслоу.

— Я виделся с вашей дочерью в Ричмонде. Боюсь, что я не был с ней любезен. Вы извинитесь перед ней за меня? — Адам прихрамывая перебрался через грязь и воду и достиг более сухого клочка, где укрывались Траслоу и Старбак.

Он беспечно стоял во весь рост, будто бы и не было никакого сражения. Но в этот момент действительно в этой части долины настало затишье. Солдаты с обеих сторон высунулись из укрытий, чтобы поглазеть на Адама, недоумевая, что за придурок так нахально лезет в самую гущу стрельбы.

Офицер-янки крикнул, спрашивая, что ему нужно, но Адам просто снова махнул рукой, предполагая этим жестом, что скоро всё прояснится.

— Ты был прав, Нат, — сказал он Старбаку.

— Адам, Бога ради, пригнись!

Адам улыбнулся.

— Бога ради, Нат, я распрямился.

Он махнул в сторону вражеского склона.

— Я делаю то же, что и ты — меняю стороны. Собираюсь драться за Север. Можешь сказать, что я дезертировал. Хочешь пойти со мной?

— Просто пригнись, Адам.

Но вместо того, чтобы найти укрытие, Адам осмотрел зеленую и влажную долину, словно ни один мертвец не гнил в застывшем воздухе.