Чёлн на миллион лет - Пол Андерсон

Пространство перед дырой на месте двери оставалось свободным. Индейцы выволокли из дома и бросили на пороге трупы трех мужчин. У одного, по виду янки, рука была в лубках; кто-то в боевом запале перерезал ему горло, прежде чем подумал о развлечениях. У негра из рваной дыры в спине торчали обломки ребер. Третий вроде был мексиканцем, хотя в бою его так искромсали, что наверняка сказать было невозможно; этот явно погиб сражаясь.

Мертвым еще повезло. Две скво крепко держали мальчонку и совсем маленькую девочку, потерявшую голову от страха и визжащую изо всех сил. У стены оцепенело и потерянно, словно из него вынули все кости, сидел рослый мужчина. Голова у него была разбита, кровь пропитала волосы и капала на землю. Двое воинов вцепились в руки молодой женщины, а та извивалась, пиналась, осыпала их проклятиями и взывала к своему богу.

Из толпы выбрался человек. Факел на мгновение озарил его лицо, и Таррант узнал Вахаумау. Чтобы освободить руки, команч перекинул винтовку на ремне через плечо. В правой руке он сжимал нож, а левой с громким смехом ухватил женщину за ворот и вспорол платье одним движением сверху вниз. Ткань разошлась, забелело тело, сверкнули яркие бусины капель крови. Двое державших женщину индейцев повалили ее на спину, а Вахаумау начал возиться со своими кожаными брюками. Белый пленник, будто очнувшись от забытья, с хриплым криком попытался вскочить, но краснокожий двинул его прикладом в живот, и мужчина согнулся пополам, сотрясаемый рвотными спазмами.

Эхом ему откликнулся львиный рык — из-за дома вихрем вылетел Руфус, размахивая кольтом. Крюк со свистом разил направо и налево. Двое индейцев отлетели в стороны с искромсанными лицами. Вот он уже рядом с женщиной; державшие ее воины вскочили — он уложил одного выстрелом в лоб, второму крюком вырвал глаз, и тот, обезумев от боли, с воплем отпрянул. Вахаумау получил ботинком в пах и рухнул, скорчившись, у ног белого гиганта. Попытался не выдать боли, но это оказалось свыше его сил, и с губ поневоле сорвался стон.

При свете факелов борода Руфуса полыхала, будто и сама была чистым огнем. Поставив ноги по обе стороны от женщины, подавшись вперед и чуточку покачиваясь, гигант выставил перед собой оружие. Он был пьян до синевы, но кольт в руке был незыблем, как скала.

— Ладно, — проревел Руфус, — но только кто из вас, грязные свиньи, шелохнется, я его мигом уложу. Значит, сейчас вы ее отпустите, и…

Вахаумау наконец-то смог разогнуться и перекатиться на живот. Руфус не видел его — слишком уж много противников было впереди и по бокам.

— Берегись! — словно со стороны услышал Таррант собственный вопль.

Увы, предупреждение потонуло в криках индейцев. Вахаумау сорвал винтовку с плеча и выстрелил лежа. Руфус дернулся и качнулся назад, револьвер упал наземь. Вахаумау выстрелил снова — Руфус начал крениться и вдруг рухнул, всем весом навалившись на женщину и прижав ее к земле.

Обезумевший Таррант рвался к другу, прокладывая дорогу локтями, расшвыривая индейцев в стороны. Выскочив на открытое место, он упал возле Руфуса на колени.

— О sodalis, amice perennis…[38]

Изо рта Руфуса вырвалась струйка крови и затерялась в рыжей бороде. Гигант всхлипнул. На мгновение показалось, что он усмехается, — но может быть, это был лишь мимолетный отблеск света факелов или даже звезд. Таррант прижал друга к груди — и ощутил, как жизнь быстро покидает могучее тело.

И лишь тогда расслышал, какая наступила звенящая тишина. Подняв голову, Таррант увидел, что Кванах высится над ним, выставив перед собой топор, словно ограждение или щит из бизоньей шкуры. Значит, это он одним зычным возгласом велел всем замереть? Воины маячили во тьме неясной массой, держась подальше от Тарранта — а вместе с ним от мертвого, раненого и пленного. И лишь порой мерцающий свет выхватывал из мрака отдельное лицо или только глаза.

Таррант стащил тело Руфуса с женщины. Та зашевелилась, огляделась и захныкала, но Таррант вполголоса бросил:

— Тихо!

Женщина приподнялась и поползла в сторону мужа. Скво отпустили детей, и те уже были рядом с отцом. Он тоже вроде бы опомнился, во всяком случае он мог сидеть прямо, обняв всех троих.

Те, кого Руфус ранил, уже слились с толпой, на месте остались лишь убитый и Вахаумау. Последний кое-как встал, но всем весом опирался на винтовку, трясясь и прижимая ладонью очаг боли.

Таррант тоже встал, Кванах опустил топор, и они внимательно вгляделись друг в друга.

— Скверное дело, — наконец сказал вождь. — Очень скверное, финикийские мореходы усвоили науку, что надо пытаться извлечь выгоду из любой ситуации, как бы призрачны ни были шансы на успех.

— Да, — отвечал Таррант. — Ваш человек убил вашего гостя.

— Он, твой человек, ворвался в наши ряды, как убийца.

— Он имел право говорить и быть услышанным на совете. Когда ваш нермернуг преградил ему путь и хотел напасть на него, он просто оборонялся. Ведь он был под твоей защитой, Кванах. В крайнем случае вы могли захватить его сзади — людей на это у тебя хватило бы. Уверен, что ты так и поступил бы, если бы успел, ибо славишься человеком чести, — но эта тварь прежде выстрелила ему в спину.

Вахаумау в ярости зарычал. Откуда было Тарранту знать, многое ли он понял из разговора. Аргументы несомненно слабы, даже нелепы, Кванах мог бы отмести их без труда, и все же…

Вперед выступил Перегрино. Он был даже немного выше вождя, а главное, принес с собой связку амулетов и магический жезл с тремя хвостами буффало, — должно быть, заходил к себе в типи. В толпе послышалось шиканье и перешептывание, факелы заколебались в руках. Дертсахнавьег, неумирающий, мог внушить благоговение даже самым строптивым.

— Стой, где стоишь, Джек Таррант, пока мы будем говорить с Кванахом, — голос шамана звучал совершенно ровно.

Вождь кивнул, отдал какие-то распоряжения. Вахаумау заворчал, но ослушаться не посмел и заковылял в толпу. Полдюжины воинов с винтовками вышли вперед, чтобы охранять бледнолицых, а Кванах и Перегрино удалились во тьму. Таррант присел на корточки рядом с пленниками.

— Послушайте, — вполголоса сказал он, — возможно, нам удастся выторговать вам свободу. Храните спокойствие, не подымайте шума. Эта банда испытала такое потрясение, что немного поостыла, но постарайтесь ничем не напомнить им о том, что они намеревались вас уничтожить.

— Понял, — внятно, хоть и не очень уверенно ответил мужчина. — Чем бы дело ни кончилось, мы будем молиться за вас и вашего товарища.

— Он явился, как рыцарь Круглого Стола, — шепнула женщина.

Он явился, как в стельку упившийся идиот, подумал Таррант. А я ведь мог его удержать, если б только знал. Я должен был знать! О Руфус, старый дружище, ты всегда ненавидел одиночество — и вот породнился с ним…