Сын теней - Джульет Марильер

Ну, как я могла ему сказать, что ношу его ребенка, внука ненавистного ему Хью Херроуфилда? Как я могла обрушить на него еще и это? И все же, эти слова так и вертелись у меня на языке. И только поднявшись наверх и оказавшись в комнате, я поняла, что ни слова не спросила у него о Шоне и его путешествии на север, не узнала, сделал ему брат свое предложение или нет.

Глава 19

После этого я вела себя идеально. Никаких путешествий за крепостные стены, никаких блужданий по необычным частям замка. Я помогла Эйслинг провести полную инспекцию пивоварни, давала замковому травнику советы касательно запасов на зиму в его аптечке. Я не стала подробно объяснять Ниав, что и когда произойдет, поскольку не была уверена, что она способна сохранить все в секрете. Я просто сообщила ей, что все устроилось, и она вполне этим удовлетворилась. Внешне я выглядела спокойной и деловитой, внутри же была, как натянутая струна. Я без конца перебирала все, что сказал мне Бран, и все, что он не сказал. Я призналась себе, что все это время жаждала именно его помощи. Я пыталась не думать о том, что мне самой очень хотелось ему сказать, и на что я не решилась. О всяких невозможных вещах, вроде «останься со мной» и «еще до Белтайна у тебя родится сын». Я изо всех сил пыталась избавиться от этих мыслей. И от всей души благодарила Древних за то, что привели его ко мне на помощь как раз тогда, когда я уже решила, что надежды нет, и за то, что в некотором роде, вернули его мне, когда я думала, что он навсегда от меня отвернулся. Я не могла понять, в чем причина подобных изменений. Я была не настолько безумна, чтобы поверить, будто однажды снова смогу его обнять и услышу от него слова любви. «Это все романтические бредни», — сурово уверяла я себя. Но сыну нашему сказала: «Он твой отец. Он лучший во всем, что делает. Всегда. Ему можно без колебаний доверить свою жизнь».

В ночь накануне его прихода я рассказала Ниав то, что она должна была знать. Что, когда я ее разбужу, еще затемно, она должна тихонько подняться и надеть темную, теплую одежду, которую я ей приготовлю. Что потом мы должны будем тихо и быстро уйти и тайным путем добраться до болота. Что там нас будет ждать мужчина, взявшийся провести ее через топь, а затем отвести туда, где она будет в безопасности. Что, возможно, теперь мы увидимся нескоро.

— Мужчина? — Она сидела на кровати в ночной рубашке, хмурясь и растерянно моргая. — Какой мужчина?

— Мой друг, — сказала я. — Не стоит пугаться его вида. Лучшего защитника найти невозможно.

— Как ты… как тебе удалось… — Вопрос оборвался, но я легко могла прочесть его истинный смысл в ее полной перепутанных мыслей голове — она совершенно не умела скрывать, о чем думает. На сей раз она недоумевала, откуда домашняя мышка, вроде меня, может знать мужчин, способных оказаться хоть сколько-нибудь полезными в такой ситуации.

— Неважно, — ответила я. — Только помни, что ты должна молчать и делать, как я скажу, что бы ни случилось. От этого зависит не только твоя жизнь, Ниав. А потом, когда мы выберемся наружу, просто выполняй его приказы. Сделай это, и ты окажешься отсюда далеко, в безопасном месте, и задолго до того, как вернутся твой муж и Эамон.

— Лиадан? — ее голос звучал умоляюще, как у маленького ребенка.

— Что?

— А ты не могла бы пойти со мной?

— Нет, Ниав. Ты и сама прекрасно справишься, поверь мне. Я не могу отправиться с тобой, если исчезнем мы обе, нас точно примутся искать. Случись нечто подобное в этом доме, и Эамон не бросит поиски до победного конца. Я должна остаться и объяснить твое исчезновение. А потом я поеду домой.

— Объяснить? Как объяснить?

— Неважно. Теперь ложись спать. Утром тебе понадобятся силы.

Все началось хорошо. Проведя бессонную ночь, я подняла Ниав до рассвета, и мы оделись при свете единственной свечи. Она двигалась мучительно медленно, мне практически пришлось одевать ее самой: застегивать ей платье, причесывать волосы, накидывать ей на плечи серый плащ, напомнить надеть капюшон, как только мы окажемся на улице, поскольку сегодня на ней не было вуали, и яркое золото ее волос необходимо было скрыть. Я показала ей потайной ход и еще раз объяснила, куда он ведет. Сестра серьезно кивнула, в ее глазах блеснуло нечто похожее на понимание.

— Я готова, — сказала она. — И… спасибо, Лиадан.

— Не думай об этом, — с легкой запинкой ответила я. — Поблагодаришь меня и моих… друзей, когда окажешься в безопасности, у монахинь. Теперь…

В этот момент во дворе раздался шум, и зажглись факелы. Я тихо влезла на скамью и выглянула в узкое окошко. В главные ворота въезжали всадники, люди в зеленом и люди с гербами Уи Нейллов на туниках: змея, пожирающая собственный хвост на красно-белом поле. Слышался перестук копыт, звон отпираемых замков, шум голосов и пробуждающегося дома. Я разглядела Эамона, бледного и серьезного, как всегда. Он соскочил с лошади и принялся раздавать отрывистые указания. Я заметила среди всадников прямую, начальственную фигуру Фионна Уи Нейлла.

Они явно не стали останавливаться в Семиводье, а прямо поскакали сюда, приехав на два дня раньше.

«Бран!» — в панике подумала я, протаскивая сестру за гобелен и дальше, в узкую дверь. «Бран здесь, а Эамон уже вернулся. Если Эамон убьет его, это, наверняка, случится из-за меня». Ужасные мысли роились в моей голове, пока мы второпях спускались по спиральной лестнице. Я шла впереди Ниав, ведя ее за собой, поскольку сестру охватила паника.

— Лиадан, Лиадан, я не могу, я не смогу! Здесь так темно и тесно!

— Тихо! — прошипела я и крепче схватила ее за руку. — Вспомни, что ты обещала и делай, как я велю. — Она, похоже, не поняла, что происходит во дворе, а я не стала ее просвещать. Ниав и так была почти парализована страхом, а ее путь едва начался. Лучше всего, чтобы она не думала о том, что возможна погоня.

Мы двигались очень медленно. «Давай же, давай, Ниав». Наконец, мы дошли до конца лестницы и начали двигаться по короткому коридору.

— Осторожно, — прошептала я. — Здесь скользко. Не оступись. — Если нам хоть чуть-чуть повезет, никто не придет к нам так рано. Мужчины сначала захотят поесть и отдохнуть. Возможно, у нас еще есть время.

Снаружи было тихо. Никаких голосов, только крики птиц, возвещающих новый день. Болото было укрыто одеялом густого, желто-белого тумана, доходившего до самых каменных стен. Казалось, даже Крашеный не способен найти путь сквозь такую плотную завесу. Мы дошли до «слепого пятна» под навесом из острых камней. Высоко над нами на стене мерно ходили туда-сюда часовые.

Тут Ниав издала короткий резкий вскрик, и я зажала ей рот ладонью.