Кречет. Книга I - Жюльетта Бенцони

— Вы, сударь? В этой форме?

— Я привез очень важные новости, господин генерал. Полковник Джеймсон, который меня послал, решил, что следует дать мне возможность доставить их наверняка.

Отдав по-уставному честь. Жиль протянул генералу пакет, содержащий пресловутые бумаги Арнольда, письмо майора Андре, а также письмо, написанное полковником Джеймсоном, где тот давал объяснения всему происшедшему.

Нанесенный генералу Вашингтону удар был еще тяжелее, чем предполагал Жиль. Несмотря на свое легендарное самообладание, американец пошатнулся, лицо его позеленело, и он прикрыл глаза. Жиль услыхал его шепот:

— Тридцать тысяч фунтов стерлингов!.. Чин бригадного генерала! Боже мой!..

Жиль испугался, что генерал вот-вот рухнет под тяжестью подлого удара, нанесенного ему человеком, которого он любил и которому доверял.

Юноша едва осмеливался дышать, не пытаясь даже поддержать Вашингтона. Чувствуя, что наилучшим способом выразить свое уважение чувствам генерала будет сделать вид, что его здесь вовсе нет. Жиль вытянулся, будто кол проглотил, и уставился взглядом в стену каземата. Наступившее молчание длилось, казалось, целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Наконец Вашингтон открыл глаза, и взгляд его упал на неподвижно застывшего Жиля, похожего на статую в мундире. Генерал взял себя в руки и произнес, обращаясь к Жилю, тихим голосом, стараясь говорить твердо, не выдавая своего смятения:

— Мне передали, что это вам и Тиму Токеру мы обязаны раскрытием заговора?

Тут и Жиль осмелился наконец взглянуть на него.

— Наши жизни всецело принадлежат вам, господин генерал! — воскликнул юноша, и от его пылкого ответа лицо генерала отчасти обрело свой привычный цвет. — Мы лишь выполняли наш долг!

Вашингтон сделал шаг, положил свою ладонь на плечо Жиля, сжал его и сказал просто:

— Благодарю!

Слова генерала и его дружеский жест были самой драгоценной наградой для Жиля: получи он чин полковника и целое состояние — и то он не был бы так счастлив.

Но Вашингтон, хоть ему и удалось уже совладать со своим волнением, внезапно вновь изменился в лице, и в глазах его мелькнул ужас.

— Боже мой! — прошептал он. — А золото?..

За мной!

Следуя за генералом, они побежали в дальний угол двора. Там, перед низкой дверью, стоял часовой с мушкетом на плече.

— Принесите ключи! — приказал часовому Вашингтон. — Они в кабинете генерала Арнольда.

Спросите у майора Гранта…

Солдат быстро вернулся в сопровождении офицера.

— У нас нет ключей, — признался тот. — Генерал Арнольд никогда с ними не расстается…

— Тогда взломайте дверь!

Понадобился таран и десяток солдат, чтобы вышибить дверь. В конце концов она рухнула с ужасающим грохотом, открыв вход на лестницу, ведущую вниз.

— Фонарь сюда! Жизо!

Следуя за Жилем, державшим фонарь, майор Грант и генерал Вашингтон принялись спускаться по лестнице, уходившей круто вниз. Они добрались до узкого коридора, в конце которого начиналась другая лестница, также уходящая вниз. Здесь было холодно и сыро. Наконец они дошли до двери, столь солидно окованной железом и прочной на вид, что Жиль спросил себя, можно ли ее открыть, чтобы не взлетела на воздух вся крепость. Но, к его удивлению, дверь легко поддалась, лишь только убрали перегораживающий ее железный брус.

Их взгляду открылся длинный подвал. Он был пуст, лишь вдоль стен в безупречном порядке выстроились ряды бочонков, по всей видимости нетронутых, на что указывали совершенно целые печати с гербом, которыми был опечатан каждый бочонок.

— Слава Богу! Кажется, мы пришли вовремя, — процедил Вашингтон сквозь зубы. — Однако следует в этом удостовериться! Этот человек слишком хитер! Майор, откройте один из бочонков!

Офицер выбрал первый попавшийся бочонок, саблей вскрыл крышку, а Жиль, держа фонарь в руке, светил ему. Открывшееся их взорам зрелище вызвало у них дружный крик ярости:

— Камни! Только камни!

Ругаясь так, что покраснел бы и рейтар, генерал Вашингтон ударом ноги перевернул открытый бочонок, затем в приступе бешенства обнажил саблю и принялся потрошить еще нетронутые бочонки. Напрасный труд: все они были наполнены камнями, кроме двух, стоявших немного в стороне от других.

Однако большая часть французского золота исчезла.

Губы Вашингтона побелели. Он по очереди взглянул на своих спутников: оба были так же бледны, как и он, а Жиля била крупная дрожь.

— Грабителю не хватило времени закончить свою работу, — проворчал генерал, — и этой зимой мои солдаты снова будут подыхать с голоду.

Негодяй! Подлец!

Взгляд генерала упал на майора Гранта.

— Прикажите доставить в целости эти бочонки казначею Форта и распорядитесь, чтобы привели моего коня, а также лошадь для этого солдата.

Мы едем в Робинсон-хаус. Это дом Арнольда, — объяснил он Жилю. — Генерал Лафайет и полковник Гамильтон уже отправились туда, чтобы не заставлять ждать миссис Арнольд с ее обедом.

Ее… муж должен там быть, раз он не встретил меня здесь!.. Но как я мог обезуметь настолько, чтобы доверять этому человеку и отдать в его руки целое состояние? Это значило искушать дьявола… Но кто мог предвидеть такое несчастье?

Всадники покинули Уэст-Пойнт и во весь опор помчались по направлению к довольно красивому зданию, стоявшему в нескольких милях от крепости посреди роскошного парка из огромных сосен и кипарисов. Оживляемый рекой, пейзаж был великолепен и торжествен, но Робинсон-хаус в этот день выглядел странно: в доме царили крайнее возбуждение и растерянность. Черный слуга, спешивший к конюшням, лишь бросил на всадников абсолютно безразличный взгляд. Перед крыльцом они увидели стоявших подле двух негров и квартеронки, рыдающей в передник, Лафайета и Гамильтона, которые о чем-то совещались. Увидев своего командира, они с видимым облегчением бросились ему навстречу.

— Ах, господин генерал! — вскричал Лафайет. — Вы явились вовремя, как сам Господь! Мы находимся в совершеннейшей растерянности! Генерал Арнольд только что уехал, и мы…

— Арнольд — предатель! — резко оборвал его Вашингтон. — Кому доверять… Боже мой! Вот, маркиз, прочтите то, что мне только что доставили.

Маркиз и майор прочли бумаги, вырывая их друг у друга, и не смогли сдержать негодующих восклицаний. Окончив чтение, оба ошеломленно взглянули на Жиля, державшегося в трех шагах позади генерала.

— Да, да, — сказал Вашингтон, который, чтобы успокоиться, жевал сорванную с дерева веточку. — Именно этому молодому человеку мы обязаны раскрытием заговора. Он выказал огромную храбрость…