Жизнь и смерть - Стефани Майер

— Прости за этот смех.

— Я бы тоже над собой засмеялся.

— Нет, я просто была немного… взбудоражена. И нуждалась в разрядке.

Несколько мгновений мы шли в тишине.

— Скажи хотя бы, что он сработал — этот эксперимент с победой духа.

— Ну… меня не затошнило.

— Хорошо, но?..

— Я думал не о произошедшем в машине. А о том, что случилось после.

Эдит ничего не сказала.

— Знаю, я уже извинялся, но… прости. Снова. Я научусь лучше справляться, я знаю…

— Бо, остановись, прошу. Из-за твоих извинений я чувствую себя еще более виноватой.

Я посмотрел на нее. Мы оба остановились.

— Почему ты должна чувствовать вину?

На этот раз в смехе Эдит послышались чуть ли не истерические интонации:

— И правда! Почему я должна чувствовать вину?

Ее потемневшие глаза встревожили меня. В них плескалась боль, и я не знал, как ее облегчить. Положил ладонь на щеку Эдит:

— Я тебя не понимаю.

Она закрыла глаза.

— Похоже, я не могу прекратить подвергать тебя опасности. Мне кажется, я себя контролирую, а затем едва удается избежать… я не знаю, как перестать быть такой, — не открывая глаз, она указала на себя. — Само мое существование — уже угроза для тебя. Иногда я себя действительно ненавижу. Мне надо быть сильнее, надо суметь…

— Хватит, — я закрыл ее рот рукой.

Распахнув веки, Эдит отняла мою ладонь ото рта, вернула ее на щеку.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Жалкое оправдание моим действиям, но это правда.

Впервые она призналась мне в любви — открыто. Как она и говорила сегодня утром, услышать — это совсем другое.

— Я люблю тебя, — сказал я ей, переведя дыхание. — И не хочу, чтобы ты была кем-то другим, а не той, кто ты есть.

Эдит вздохнула:

— А теперь будь хорошим мальчиком, — и потянулась ко мне, встав на цыпочки.

Я сохранял неподвижность, а она нежно прикоснулась губами к моим губам.

С минуту мы смотрели друг на друга.

— Бейсбол? — спросила она.

— Бейсбол, — согласился я — и в голосе моем было гораздо больше уверенности, чем во мне самом.

Эдит взяла меня за руку и повела через высокие папоротники, потом вокруг гигантской тсуги. Какие-то несколько футов — и мы внезапно очутились прямо на краю огромной поляны, расположенной возле горного склона и вдвое превосходившей размерами любое бейсбольное поле.

Все остальные уже были там. Энист, Элинор и Роял сидели на камнях примерно в ста ярдах от нас. Еще дальше я увидел Джесамину и Арчи, которые стояли по меньшей мере в четверти мили друг от друга. Их движения были похожи на имитацию подачи — мяча я не видел. Карин, занималась чем-то вроде разметки баз, но, судя по слишком большим расстояниям между ними, это не могло быть правдой.

Когда мы оказались в поле зрения сидящих, они встали. Энист направился к нам, а Роял пошел прочь, туда, где Карин готовила поле к игре. Элинор, проводив Рояла долгим взглядом, последовала за Энистом.

Я тоже пристально смотрел в спину Рояла. Это заставляло меня нервничать.

— Что это мы слышали недавно, Эдит? — спросил Энист.

— По звукам напоминало подавившуюся до смерти гиену, — подхватила Элинор.

Я нерешительно улыбнулся Энисту:

— Это всё она.

— Бо насмешил, — объяснила Эдит.

Арчи прекратил свою тренировку и уже бежал к нам — его ноги словно вообще не касались земли. Моментально оказавшись рядом, он резко затормозил прямо перед нами.

— Пора! — объявил он.

В ту же секунду глухой раскат грома сотряс лес позади нас, а потом с грохотом покатился на запад, к городу.

— Жутко, да? — сказала мне Элинор. Удивленный ее непринужденным обращением, я перевел на нее взгляд, и она подмигнула.

— Пошли! — Арчи взял Элинор за руку, и они метнулись к этому огромному игровому полю. Арчи несся прыжками, почти как скачущий олень, но чуть ближе к земле. Элинор двигалась так же быстро и почти так же грациозно, но была совсем другой. Той, что не просто мчится, а атакует.

— Готов к порции бейсбола? — глаза Эдит горели.

Невозможно было не проникнуться энтузиазмом по поводу настолько очевидного источника ее радости:

— Вперед, команда!

Она засмеялась, мимолетно взъерошила мне волосы, а потом убежала вслед за остальными двумя. Ее бег был более агрессивным, чем у Арчи и Элинор, как у гепарда по сравнению с газелью — но движения всё же были гибкими и душераздирающе прекрасными. Эдит быстро догнала и перегнала брата и сестру.

— Пойдем посмотрим? — предложил мягким тенором Энист, и я осознал, что, разинув рот, смотрю вслед бегущим. Поспешно исправив выражение лица, я кивнул. Энист держался от меня на пару футов дальше, чем принято у людей, идущих вместе, и мне стало понятно, что он всё еще осторожничает, чтобы не испугать меня. Без видимого нетерпения он шагал рядом со мной с моей скоростью.

— А вы не играете с ними? — поинтересовался я.

— Нет, предпочитаю судить. Мне нравится поддерживать в них честность.

— Неужели они жульничают?

— О да… и слышал бы ты, какие ссоры они затевают. Хотя лучше бы тебе не слышать, а то наверняка подумаешь, что их вырастила волчья стая.

— Вы говорите прямо как мой отец, — я засмеялся.

Энист тоже захохотал:

— Что ж, я действительно думаю о них как о моих детях — во многих отношениях. Так и не перестал… — он резко замолчал, а потом глубоко вдохнул: — Эдит рассказывала тебе, что я потерял дочь?

— Э… нет, — пробормотал я, ошеломленный, пытаясь догадаться, какую жизнь он вспоминает.

— Моего единственного ребенка… мою Грейс. Она умерла, когда ей было всего два годика. Это разбило мне сердце — знаешь, поэтому я и спрыгнул со скалы, — спокойно добавил он.

— Ох… мм… Эдит сказала только, что вы упали…

— Всегда такая тактичная, — Энист улыбнулся. — Эдит стала первой из моих новых детей. Моей второй дочерью. Я всегда думал так о ней — хотя она старше меня по меньшей мере в одном аспекте — и задавался вопросом, выросла бы моя Грейс такой потрясающей или нет, — он посмотрел на меня и тепло улыбнулся: — Я так счастлив, что она нашла тебя, Бо. Она слишком долго не имела пары. Больно было видеть ее одинокой.

— Значит, вы не возражаете? — спросил я по-прежнему робко. — Ведь я… совсем не подхожу ей?

— Нет, — задумчиво сказал он. — Ты тот, кто ей нужен. Каким-то образом всё уладится, — но его лоб оставался озабоченно нахмуренным.

Раздался еще один раскат грома.

Тут Энист остановился — очевидно, мы достигли края площадки. И игроки, похоже, уже разбились на команды. Эдит была далеко на левом поле, Карин стояла между первой и второй базами, а Арчи держал мяч, находясь на том месте, которое, вероятно, являлось питчерской горкой.