Гири - Марк Олден

— Да... Мой отец пару-тройку раз называл ваше имя. Он говорил, что вы ведете расследование против его компании. Это ведь правда?

— Уже не веду. Меня сняли с того дела. Что же касается Робби, то я могу сказать вам о нем, наверно, только то, что вы и так уже знаете. Он не любит женский пол.

— Да, мне можно было бы этого не говорить. Я это уже давно подозревала. Он пытался скрывать это, но я-то видела. И знаете... Мне сейчас пришло в голову... Если Робби убил мою маму, то он сделал это намеренно и хладнокровно! Он не мог целиться в отца, а случайно попасть в маму, потому что отец был совсем в другом конце дома в тот момент! Робби... Он убил ее намеренно! Намеренно! Намеренно и хладнокровно...

Она прижала платок ко рту.

Деккер кивнул:

— Да. Когда ему кажется, что он кому-то должен, — в данном случае вашему отцу, — он возвращает долг именно в подобном стиле. Думаю, все это имеет отношение и к тому, что в настоящее время Робби является федеральным информатором. Мне надо серьезно подумать над этим в свободное время... Сейчас Робби находится под опекой федеральной программы защиты свидетелей. Никто не смеет прикасаться к нему. В следующем месяце он поедет в Париж на престижный турнир по карате, а после него...

Деккер поднял обе руки вверх.

Валерия прокашлялась.

— Скажите мне одну вещь. Теперь, когда Робби является федеральным информатором... Значит ли это, что он может отвертеться от наказания за убийство моей мамы?

— Не буду врать вам. Если он очень нужен федеральным властям, то отвертится от наказания за любое, абсолютно любое преступление. Такое уже бывало раньше и с другими.

— Неужели вас это не задевает, когда такие люди, как Робби Эмброуз, ходят на свободе? Ведь ваша задача — сажать их в тюрьму!

— Да, я знаю... И поверьте мне, я делал все, что мог.

— И под конец сдались! Простите, я не должна была говорить так резко...

— Нет, юная леди, вы имеете полное моральное право говорить каким угодно резким тоном, но все дело в том, что я не сдался.

Она тяжело вздохнула.

— В настоящий момент мне абсолютно все равно, кто именно накажет Эмброуза за его преступления... Лишь бы наказали...

Деккер поднялся из-за стола и взял свою куртку со стула.

— Всякое может случиться. Знаете... Сегодня Сочельник, а мне как раз не с кем это отметить... Хотите зайти куда-нибудь? Выпить немного?

Она глянула на свои часы.

— Мне надо встретить отца... Он сейчас постоянно задерживается на работе, чтобы выкинуть уб... чтобы выкинуть все это из головы. — Она взглянула на Деккера, увидела в его глазах грусть и ощутила сильное инстинктивное желание дотянуться до него, дотронуться успокаивающим жестом. Она сдержалась, но сказала с участием: — Сейчас особенно обидно оставаться в одиночестве, правда? — Она поднялась со стула. — Хорошо, я пойду с вами. Действительно, выпью стаканчик чего-нибудь. Максимум два.

Деккер улыбнулся.

— Два стаканчика как раз хватит.

С этими словами он протянул ей руку, и она взяла ее.

Обливающийся потом Деккер остановился и поднял взгляд на настенные часы. Половина десятого. Сочельник. Кого это могло принести в такой час в его доджо?.. И стучит еще так настойчиво... Официально зал еще вчера закрылся до Нового года. Кроме ночного сторожа, во всем здании никого не было.

Глубоко дыша и поправляя на себе ги, Деккер пересек зал доджо и остановился перед дверью.

— Кто там?

— Ле Клер.

Деккер опустил глаза в пол. Несколько поколебавшись, он все-таки повернул ключ в замке и отворил дверь.

Ле Клер был один.

— Не возражаете, господин Манфред? Мне очень жаль, что я вас вынужден отрывать от занятий, но обещаю, что долго вас не задержу. Внизу меня ждет шофер. Он, конечно, торопится домой украшать елку или еще зачем-нибудь... Можно мне войти? Никогда прежде не доводилось бывать в доджо...

— Идите по этой резиновой дорожке. На пол я вас не пущу в таких ботинках.

— Здесь вы хозяин. Подчиняюсь.

Он вошел, а Деккер закрыл за ним дверь. Взгляд прокурора скользнул через Деккера на двух неулыбчивых японцев, которые неподвижно стояли в середине зала. У обоих были короткие стрижки, запятнанные потом ги и черные пояса.

— Эльфы Санта-Клауса? — с ухмылкой спросил Ле Клер.

— Они почти не говорят по-английски.

— Понимаю... Крепкие и суровые ребята. Наверно, передают эти свои качества вам?

Деккер глянул на японцев.

— Можно сказать и так.

Это были лучшие люди Шины. Они специально прилетели из Японии для совместных тренировок с Деккером. Дважды в день. Ежедневно. В течение трех недель. Первая тренировка рано утром, вторая поздно вечером. Вез выходных. Они выполняли приказ Шины, который платил им за это деньги.

Деккер сказал:

— Скоро они возвращаются в Японию. У нас осталось мало времени, я должен идти тренироваться.

— Да? Чему же они вас учат?

— Их профессия — тренировать людей.

— Каких людей?

— Телохранителей для семьи императора, охрану ведущих японских бизнесменов. Они работают также в подразделениях японской военной разведки.

Ле Клер засунул руку в карман пальто и извлек оттуда пачку каких-то бумаг.

— Понятно... Я ведь зачем пришел... Как вы, наверно, знаете, Робби Эмброуз собирается в следующем месяце отправиться в Париж для участия в супертурнире по карате на приз суибин. Я далек от всего этого, но успел понять, что это очень престижное соревнование среди мастеров этой борьбы. Сами понимаете, что мы сочли необходимым предпринять кое-какие меры предосторожности. Мы проштудировали список участников турнира, и каково же было наше изумление, когда мы стали просматривать список делегации от Соединенных Штатов? Совершенно неожиданно мы наткнулись на имя некоего Манфреда Деккера! Чем вы это можете объяснить?

Деккер молчал.

Ле Клер свернул бумаги трубочкой и положил их обратно в карман.

— Вы затеяли опасную игру со мной, господин Манфред, и я хочу знать ее правила.

— Я? Затеял игру с вами?

— Не надо мне мозги компостировать! Надеюсь, вы понимаете, что стоит мне пошевелить пальцем, как вам тут же не поздоровится?

Деккер качнул головой:

— И да, и нет.

— Вы намекаете на то, что собираетесь со своими японскими друзьями как следует надавать мне по заднице?

— Хорошая мысль, но я не об этом. Я намекаю на то, что начиная с первого января уже не состою в штате полиции. Я подал в отставку, вот в чем дело. Если вы попытаетесь теперь кольнуть меня, то это будет уже не так легко вам. По крайней мере, с получением профессиональной независимости от вас я обретаю возможность отражать ваши удары намного успешнее, чем раньше.

— Понимаю. Итак, вы всерьез собрались в Париж. И вы всерьез решили участвовать в турнире. А два разговорчивых парня, которые пожирают сейчас меня глазами, просто приводят вас в форму, не так ли?

Деккер почесал в затылке.

— Не хотелось бы прослыть пустым хвастуном, но должен вам заметить, что для своего возраста я нахожусь и так в неплохой форме. Просто я долго не участвовал в соревнованиях и меня нужно немного натаскать. Японцы очень требовательны, но я пока держусь.

На самом деле Деккер явно скромничал. Он не просто держался, а пахал едва ли не за обоих японцев сразу. Впрочем, у него были веские на это причины.

Ле Клер поднялся с лавки, на которой сидел.

— Старею, господин Манфред. Я определенно старею. Тем не менее, стоит мне сделать три удара, и вы выбываете из игры.

— По административной линии?

— По административной линии, вы правы. Но я этого делать не буду. И знаете, почему?

— Почему же?

— Потому, что хороший урок преподаст вам другой человек. Два удара от него вы уже получили. Получите и третий, который станет последним.

— А, вы о Робби... Полагаете, ему удастся свалить меня и в январе?

— Что-то подсказывает мне, что вы подозреваете его в организации того, что стряслось с вашей подругой в Париже несколько недель назад.

— Мы оба знаем, что это сделал он.

Ле Клер потер заднюю сторону шеи.

— Ага... Вот что я скажу вам, господин Манфред. Вам надо понять, как обстоит дело. Информаторы, уголовные дела и прочее. Вы же сами были со мной в одной упряжке. Должны понимать.

Деккер сказал:

— Если можете мне помешать — мешайте. А я посмеюсь. И еще. Передайте, пожалуйста, от меня Робби одно коротенькое послание. Скажите ему: сутеми. Всего лишь одно это слово. Сутеми.

— Сутеми? Что за тарабарщина?

Деккер потянулся.

— Не советую вам задерживаться в этом районе допоздна, господин прокурор. Неспокойные здесь места. Ваша машина может пострадать. Счастливого Рождества.

— Вы мне не объясните, что означает это слово?

— Нет. Передайте его Робби. Он и объяснит.

Ле Клер сказал:

— Я наблюдал за тренировками Робби, приятель. И знаете, я в него поверил. Вам лучше не выходить против него. Легче просунуть свой член в игольное ушко. Вы серьезно пострадаете. Знаете, кто его накачивает? Старина Сет Робинсон, который подготовил трех чемпионов мира по боксу. Я вам вот что скажу, господин Манфред: да поможет вам бог оступиться в отборочных матчах и не встретиться с Робби в финале. Да поможет вам бог!