Тайные тропы - Георгий Брянцев

— Вот попали в переплет, — стараясь быть веселым, сказал Андрей. — Еще побираться придется.

Ожогин о чем-то сосредоточенно думал, насупив свои густые брови.

— Пойдем к коменданту, — сказал он, — другого ничего не придумаешь... Покажем документы, а там видно будет...

На пути к комендатуре, около сгоревшего трехэтажного здания местной нацистской организации, их кто-то окрикнул:

— Господин Ожогин!

Никита Родионович и Андрей оглянулись. К ним быстро подходила, с маленьким кожаным саквояжем в руке, Клара Зорг. На ней были темное драповое пальто, шерстяная шаль.

— Я вас увидела с противоположной стороны и еле догнала... Как вы быстро идете... — и она протянула руку Ожогину, а затем Грязнову.

Клара похудела, стала бледнее, но попрежнему была красива.

— Вот неожиданная встреча, — заключил Никита Родионович после приветствия. — Вы давно здесь?

— Позавчера приехали и попали под бомбежку... Не везет... А вы как оказались в этих краях?

Никита Родионович рассказал.

— Куда вы сейчас держите путь? — спросила Клара, беря под руку Ожогина.

Глаза ее блестели. Она их то прищуривала, то широко раскрывала. Клара не могла скрыть радости и волнения, охвативших ее при встрече.

— Итти нам некуда, — ответил Грязнов, — и службу и жилье разбомбили. Думаем до комендатуры добраться.

— Разбомбили? Вот это замечательно! — весело рассмеялась Клара, обнажив ровные, белые зубы. — Значит, вы бездомные? Ну, попробуйте теперь отвертеться от меня... Муж будет очень рад... Он часто вспоминал о вас...

— Ругал, наверное? — улыбнулся Ожогин.

— Ну, конечно, ругал, — рассмеялся Андрей.

Непосредственность и радость Клары передались друзьям.

— Как не стыдно, — с укором в голосе заметила Клара. — Наоборот, редко о ком из русских держался муж такого хорошего мнения, как о вас. Он вас считает настоящими друзьями немцев...

«Немцев — возможно, но только не гитлеровцев», — хотел ответить Никита Родионович, но сказал другое:

— А вы вспоминали?

Клара ничего не ответила, а лишь заглянула в лицо Ожогина и крепко, как могла, сжала его руку.

Всю дорогу она рассказывала об отъезде из России, о том, как мужа командировали вначале в Берлин, затем на фронт, потом в Мюнхен, затем опять на фронт и, наконец, сюда.

— Вы, наверное, господину Зоргу не особенно доверяете, коль скоро везде и всюду следуете за ним? — пошутил Андрей.

Клара рассмеялась и кокетливо спросила:

— Неужели это чувствуется?

— Это можно заключить из ваших слов, — ответил Грязнов.

— Ошибаетесь, муж, не спрашивая меня, таскает меня всюду за собой. Видимо, он не надеется... — И она вновь пожала руку Никиты Родионовича.

Друзья и не заметили, как оказались в той части города, где еще вчера стоял прочный и нарядный дом Клебера. Пройдя всю кладбищенскую улицу, они пересекли рынок, посреди которого зияла огромная воронка, и вышли в переулок, сплошь заставленный грузовыми и легковыми автомашинами. В конце переулка, у небольшого домика с нависающим над тротуаром мезонином, Клара постучала в окно.

— Звонок не работает, — заметила она, — нет тока.

Дверь открыл сам Зорг. Он был в военных брюках, сапогах, но в нижней сорочке.

— Вот кого я тебе привела, — сказала Клара.

Зорг был поражен неожиданным появлением своих прежних учеников и стоял несколько мгновений, широко открыв глаза. Друзья не заметили в нем никакой перемены. У него был все тот же спортивный вид.

— Что же мы стоим? — спросил он вдруг. — Вот чудеса! Заходите, пожалуйста!

Проведя гостей в маленький зал, Зорг быстро одел мундир, шинель и, объявив, что сейчас организует завтрак, вышел из дому.

Когда Андрей умывался в туалетной комнате, Клара подошла вплотную к Никите Родионовичу, разглядывавшему карту на стене, и, взяв его за пуговицу пиджака, тихо и взволнованно сказала:

— Мне нужно многое рассказать вам... очень многое... и обязательно сегодня. Вечером приходите на то место, где мы сегодня встретились. Приходите во что бы то ни стало... Я умоляю вас об этом. Хорошо? Вы даете слово?

Никита Родионович заметил, что руки у Клары дрожат и что она очень возбуждена.

— Хорошо, — ответил он. — Во сколько?

— В семь часов... нет, лучше в восемь. Но только обязательно, иначе будет поздно. Завтра мы должны улететь... рано утром. — Клара пристально посмотрела в глаза Ожогину. Она, казалось, глазами хотела ему передать свои мысли. — Вы поняли меня? — и Клара опустила трепетавшие веки. — Ровно в восемь... обязательно.

Никита Родионович хотел задать ей вопрос, но не успел. Послышались шаги Грязнова, а через несколько минут возвратился нагруженный свертками Зорг.

Клара отошла к шкафу и начала доставать посуду. Зорг помотал ей. Расставив на столе три бутылки с вином, он раскупорил их, затем открыл рыбные и мясные консервы, компот из груш, нарезал тоненькими ломтиками копченую колбасу и, наконец, повесив на плечо полотенце, стал перетирать тарелки и бокалы.

Завтрак проходил оживленно. Друзья удивились радушию и неподдельной радости, с которой их встретил Зорг. Зорг разоткровенничался и сообщил, что он теперь работает в разведке Министерства иностранных дел.

— Война проиграна, — сказал он без тени сожаления и досады. — Мне это ясно было еще там, у вас в России. Но падать духом мы не собираемся. Нехороший осадок оставляет возня всевозможных заговорщиков, но при сложившейся ситуации такие явления неизбежны...

Зорг ел и пил с аппетитом и заставлял Ожогина и Грязнова следовать его примеру.

Клара, наоборот, почти ничего не пила и очень мало ела. Она, казалось, с трудом сдерживала себя, чтобы не сказать какую-нибудь колкость мужу, и изредка останавливала на Ожогине не то вопросительные, не то сочувственные взгляды.

— Тебе нездоровится, что ли? — спросил ее сухо Зорг.

— Да, немного... — так же ответила Клара.

— Поди отдохни... — предложил он.

Клара вздохнула, молча поднялась и вышла из комнаты. На несколько секунд воцарилось молчание, которое нарушил Зорг.

— Завтра мы вылетаем в Аргентину, — оказал он.

Никита Родионович почти не услышал сказанного и не придал ему никакого значения. Он размышлял о том, что хочет сказать ему Клара.

— В Аргентину? — спросил Грязнов, чтобы поддержать разговор.

— Да! — ответил Зорг. — Не все еще потеряно для нас.

Последнее уже отлично слышал и Ожогин.

— Это хорошо, когда не утеряна надежда, — счел нужным заметить он.

Зорг улыбнулся.

Наци ее не теряли и не потеряют. Он тщательно пережевал кусок копченой колбасы и глотнул. Нельзя думать о реванше без Латинской Америки, без Аргентины. Гитлер говорил, что в Южной Америке наци создадут новую Германию, что все, в чем нуждаются, они найдут там. Им нечего предпринимать, подобно Вильгельму-завоевателю, высадку армий для того, чтобы овладевать землями и странами. Они не будут добиваться цели силою оружия. Их бойцы невидимы.