Повести и Рассказы (сборник) - Владимир Покровский

— Давай сюда!

В ящике оказалось множество всяких никому не нужных вещей. Офицер задумчиво наморщил лоб, пошептал себе под нос, вспоминая дух и букву соответствующих статей устава, затем просветлел и достал из ящика свернутый в трубку плакат. Офицер передал плакат Иакименке, тот развернул его и показал О'Ты. О'Ты с большим интересом посмотрел.

На плакате был изображен треугольник с надписью: А2 + В2 = С2

— Вот, — сказал офицер. — Теорема Пифагора.

— Очень интересно, — заявил О'Ты. — Что у нас там дальше? Площадь окружности?

— Она, — ответил офицер и полез в ящик за следующим плакатом.

За площадью окружности последовала то ли планетарная модель атома, то ли очень условная карта Солнечной системы (офицер точно не помнил и никак этот плакат не откомментировал). Потом была формула кислорода с красивой картинкой, потом голая женщина, которой О'Ты вежливо поаплодировал под яростное хмыкание Марии, а также под гыгыкание Боба Исаковича.

После картинки с формулами дезоксирибонуклеиновой кислоты и вируса холеры О'Ты вежливо поинтересовался у офицера, много ли у него в запасе осталось плакатов для контакта. Офицер заглянул в ящик, после чего ответил, что примерно столько же, сколько уже показано.

— Ну, тогда в другой раз докончим, — решил О'Ты.

Офицеру это почему-то не понравилось и он стал упрашивать О'Ты посмотреть еще немножко.

— Да я бы с удовольствием, — ответил на его просьбы О'Ты, — потому что очень познавательный у нас контакт получается, но у меня гости. Неудобно как-то.

— А что ж, что гости, — возразил офицер. — Им тоже, может быть, интересно посмотреть, как завязываются контакты. Ну, может, хоть немножечко, а? Я бы быстро показал. Минут за пятнадцать точно бы уложился.

— Вали-вали! — сказал ему Тим, не очень приветливо улыбаясь.

— Помолчали бы, Тим Анатолич, — ответил на это офицер, не улыбаясь совсем никак. — Разговор наш с вами еще впереди.

— Это насчет чего разговор? — грозно поинтересовался Тим. — Какие там еще у Комкона претензии ко мне могут иметься?

— Да уж могут, — ответил офицер с нехорошим выражением взгляда. — У Комкона ко всякому претензии могут иметься. Например, по поводу некоторых списанных вегикелов, а то и по поводу вот таких вот пикничков очень странных с очень странными инопланетянами неопознанного происхождения.

С этими словами офицер надулся и собрался уходить, даже ни с кем совершено не попрощавшись.

О'Ты, однако, остановил его заданием вопроса.

— А скажите-ка мне, офицер, вы так-таки действительно хотели меня арестовать?

Тот круто развернулся и посмотрел на О'Ты очень строго. Такое у всех собравшихся сложилось единодушное впечатление, что чары О'Ты немножко ослабли и у офицера, соответственно, появилось небольшое непослушание. В беззаботном свиристеньи и чирикании, наполнявшем рощи, тут же появились тревожные нотки.

— Да, — отчеканил офицер. — Еще вопросы есть?

— Вопросов-то у меня не так чтобы очень много. Просто любопытно. Вы, по-моему, принимаете меня за Странника, не правда ли, офицер? — ну очень приветливо улыбаясь, задал свой следующий вопрос О'Ты.

— Еще как принимаю, — согласился офицер. — Вот, думаю сейчас вас штурмом взять. Заодно там и контакты положенные установим.

В рощах кто-то истерически взвизгнул.

— Вот-вот, я так и думал, что принимаете, — радостно сказал О'Ты, опять прикладываясь к своей баклажке. — Нет, все-таки замечательный напиток. А скажите-ка мне, офицер, почему это у вас на Странников такой зуб?

— Они угрожают безопасности Объединенного Человечества, — с готовностью объяснил офицер, снова подпадая под чары О'Ты и проявляя предупредительность, отчего в рощах все сразу приуспокоилось. — Мы не можем ни на секунду забыть об угрозе, которую они нам источают. Мы, комконовцы, все как один, каменной стеной станем на пути их кровавых поползновений. Мы не позволим каким-то там Странникам порабощать нас, угнетать, шантажировать и убивать направо-налево и что там еще они делают с другими цивилизациями.

— Так-так, любопытно. А… А вот скажите-ка еще, офицер, а какие у вас есть основания считать меня Странником?

— Да Странник он, Странник — донесся издали взволнованный голос Проспера Маурисовича. — Какие там еще основания? И так ясно!

Офицер недовольно мотнул головой и Проспер Маурисович немедленно прекратил.

— У нас, уважаемый О'Вы, на Странников всякие там прозуменции невиновностей не распространяются, — заявил офицер. — Для нас достаточно подозрения, что Странник, потому что угроза Объединенному Человечеству серьезнее, чем всякие там ихние юридические штучки-дрючки. И вот сотрудник наш региональный, Проспер Эм Кандалык, правильно мне подсказал — странно вы себя ведете, инопланетянин, а других оснований нам уже и не надо. «Странный — значит Странник».

— Так-так-так-так-так… Совсем интересно, — разулыбавшись просто до невозможности, просто даже до того, что сам офицер чуть было не улыбнулся. — А знаете ли, любезнейший, вот эти вот мои гости заподозрили во мне Бога. Я не говорю, что они правы, но ведь в принципе и такое возможно. На этой планете все может быть, любезнейший, в том числе и Бог. Почему бы, собственно, нет? И стало быть, получается, что Комкон идет против самого Бога. Правильно ли я вас понял?

— С Богами и женщинами не воюем, — ответил на это офицер. — Они не представляют угрозы для безопасности Объединенного Человечества. Но пусть они нашей борьбе со Странниками не препятствуют, иначе всякое может быть… Если странно ведешь себя, так уж не пеняй, что тебя Комкон по ошибке за Странника примет. Будь ты хоть Бог, хоть расперебог.

И добавил с мрачной угрозой:

— Мы еще, кстати, разберемся, какой вы Бог.

— Очень интересное рассуждение, я над ним подумаю на досуге. — перестав улыбаться, ответил на это О'Ты и зевнул. — А сейчас извините меня, что-то я утомился. До свидания, любезнейший, как-нибудь наезжайте, поболтаем, напиточек разопьем, а?

— Как это до свидания? — недоуменно возразил офицер. — А штурм? Даром я, что ли, оцепление тройное вокруг поставил?

— Честное слово, давайте перенесем на другой раз! — с некоторой шутливостью в голосе взмолился О'Ты. — Для одного раза слишком много впечатлений, а я человек пожилой. Как видите, на одних только лекарствах, можно сказать и держусь? Истинно говорю вам — мне требуется отдых от утомления. Договорились?

Офицер вздохнул.

— Ладно. В другой, так в другой. Любите вы, штатские, откладывать на потом. В общем, ждите, приедем. Адресок, как-никак, имется.