Печать смерти - Ирина Цыганок

– Если их парча стоит так дорого, с какого… с какой стати они живут в таких трущобах? – пробираясь по ночным улицам и то и дело вляпываясь сапогом в нечистоты, проворчал я. Мы давно выбрались с окраин к центру, и дома по сторонам от разбитой мостовой стояли явно не бедные, но фонарей в округе не было. А уж более запущенной и грязной дороги я даже во время блужданий по Лоскутному кварталу не видел!

Наконец мы нашли то, что искали – «приличный» трактир. Хозяин этого клоповника, бросив взгляд на нашу разодетую в парчу леди, заломил умопомрачительную цену. Я-то вообще рассчитывал на ночлег где-нибудь в сарае или на конюшне, ведь все мои денежки достались метким хиллсдунам! Так что до поры помалкивал. Но когда жадный засранец назвал сумму, не выдержал:

– Вы, случайно, не императорские покои сдаете? – поинтересовался едко.

– Помолчи, Бурый, – оборвала меня фея. – Возьмите, почтеннейший. – Она безжалостно выдрала из ткани золотую пряжку, поддерживающую высокий ворот платья. – Мне нужны две комнаты до завтрашнего полудня.

И только я открыл рот, чтобы завести разговор о местечке в конюшне, снова перебила: «Идем!»

Комната в итоге оказалась не так и плоха, во всяком случае, простыни были хоть и застиранные, но свежие. К тому же на этот раз спальня досталась мне одному. Ярвианн отправился ночевать в комнату к сестре.

Остаток ночи прошел в боях с насекомыми. (Про клопов я помянул не для красного словца!) Утром я встал с постели, почесывая недавние укусы. Умылся водой из приготовленного кувшина. Следовало определиться с дальнейшими планами.

У меня снова не было с собой ни ахеля. Зато имелся приличный меч и некоторый опыт наемного охранника. Я слышал про какие-то беспорядки в Арангеме, но полагал, что это не мешает обозам с парчой все так же отправляться в Эрихею и соседние земли. Так что, если немного повезет, сумею подрядиться в охрану к какому-нибудь купцу. А нет – значит, придется продать меч и затянуть пояс. Но, как бы там ни было, я собирался уже сегодня продолжить путь в Каннингард.

Незадолго до полудня я стукнул в дверь соседней комнаты, где остановились эльфы. Никто не ответил. Тронул створку – она открылась со скрипом, спальня была пуста. В столовом зале, куда я спустился, давешний трактирщик полировал тряпкой медную пивную кружку.

– Почтеннейший, вы не видели моих спутников-эльфов? – спросил я.

– Съехали, – коротко бросил хозяин.

«Съехали…» Я ненадолго задумался. Что ж, леди Ильяланна исполнила свое обещание, она переправила меня через хребет, как добираться дальше – мои проблемы. Ну а что «Цветок» разбился и деньги пропали – так тут ничьей вины (кроме хиллсдунской) нет. Я совсем собрался выйти на улицу.

– Леди велела вам дождаться ее здесь, – снова проронил хозяин. Я поднял на него глаза, но он больше ничего не добавил. Вздохнув, я сел за стол недалеко от стойки. В животе урчало от голода, но я жестом отослал остановившуюся рядом со столиком служанку. На еде пока тоже следовало экономить.

Ильяланна явилась через час. Я как раз размышлял на тему, сколько времени мне стоит дожидаться неизвестно чего. Села напротив, сложив перед собой руки.

– Ну, Бурый, ты не передумал? Поедешь в Эрихею?

– Да, – кивнул я.

– Что ж, тогда держи свои восемьсот лорров. – Тяжелый кошелек лег на столешницу. Я с опаской покосился на неопрятного трактирщика, продолжавшего неспешно натирать посуду за стойкой. – Можешь не опасаться хозяина, в этой гостинице полно клопов в матрасах, зато здесь не грабят проезжающих – («Это как посмотреть», – припомнил я вчерашнюю торговлю за комнаты.)

– Откуда вы их взяли? – изумился я.

– Не переживай, – усмехнулась леди, – я никого не зарезала за эти золотые. Эдор Элил охотно ссужают деньгами в любом королевстве. Это тебе каждый банкир скажет. Да, еще тебе понадобится это. – Рядом с кошельком лег еще один кожаный мешочек, фея подтолкнула тот и другой в мою сторону. – Пыльца майлинеру и еще кое-что, разводится до густоты тофры. Обезболивающего напитка хватит не меньше чем на год.

Я с удивлением посмотрел на тщательно зашитую кожаную подушечку с пыльцой, потом на хозяйку зелья. По правде сказать, не ждал, что после моего отказа эльфийка одарит меня волшебным настоем, даже как-то растерялся.

– Спасибо…

– Легкой дороги. – Фея встала и направилась к выходу, на пороге задержалась. – Мой тебе совет, возьми лошадей в этом же трактире. Не сори деньгами и не гони день и ночь, а то вместо Каннинга окажешься в придорожной канаве.

На этот раз я даже поблагодарить не успел, Ильяланна скрылась за дверью. Хотел догнать, но передумал. Наши дороги разошлись. Меня ждали дом и родители, эльфов – их запутанные дела. Не мешкая более, я окликнул хозяина заведения и тут же купил у него двух лучших лошадей из имевшихся на конюшне.

Возвращение домой вышло тягостным. Конечно же я был счастлив снова увидеть отца и мать. А уж они как обрадовались, встретив меня живым и здоровым! Но когда высохли слезы радости и кончились объятия, пришла пора объяснить, что же заставило меня вот так, без предупреждения, исчезнуть из города. Я старался лгать как можно меньше: признался, что спьяну завербовался в караван, идущий в Гномьи Горы. Сложнее было выдумать причину, побудившую меня напиться до такого состояния, чтобы поддаться на уговоры «черного» вербовщика. Отводя от стыда глаза, рассказал, что запил от расстройства по поводу экзамена. Говорил и сам себе был противен – только тупая, эгоистичная скотина способна из-за подобной чепухи доставить столько горя родителям (а они ведь меня уже похоронили!). Но поведать им сейчас о печати было бы еще более жестоко. Хорошо еще, что Хильды в городе не оказалось – отправилась вместе с отцом по каким-то делам в Ольсо. Врать и притворяться при ней было бы уж вовсе невыносимо.

– Ничего, сынок, главное, ты вернулся. Теперь заживем!

Задавив ком в горле, я заставил себя улыбнуться отцу:

– Да, заживем…

Итак, я вернулся. Мать и отец на радостях не склонны были попрекать меня неразумными поступками. Даже мой переход через горы стал восприниматься с неким оттенком героизма. О недавнем трауре никто вспоминать не хотел. Правда, Михал, бывший подмастерье моего отца, держался со мной так, словно я его чем-то обидел. В другое время я непременно вызвал бы его на откровенный разговор, чтобы устранить все недоразумения. Но в нынешних обстоятельствах делать этого не стал: к чему обременять людей привязанностью к себе? Да и, по чести сказать, мне самому с каждым днем становилось все труднее поддерживать прежние дружеские связи. Проклятая эльфийская ведьма оказалась права: среди живых с печатью смерти я чувствовал себя чужаком, хотя еще и не умер.