Последний Завет - Алексей Пехов

Отряд направился в указанном Пилигримом направлении. Вскоре они выбрались на заметно вытоптанную тропу (должно быть, люди из деревни часто здесь ходили), идти стало намного легче.

— Пахнет дымом, папа, — нарушила затянувшееся молчание Герда.

— Деревня близко. Ну вот, говорил я вам, что к сумеркам мы доберемся. — Дуго улыбнулся.

— Я не чувствую, чтобы готовили еду. Пахнет гарью, — сказала Герда, — и довольно сильно пахнет.

— Во-во, — поддержал Герду Густав. — У меня нюх на жрачку. А здесь едой и не пахнет. Жгут чегой-то.

— Сейчас выйдем из леса и увидим, чего они там жгут, — заметил Пилигрим, — может, просто еда подгорела, а может, сжигают какой-нибудь мусор.

Вскоре деревья расступились, и они увидели небольшую, всего домов в пятнадцать, деревушку. Вокруг высился частокол, а в центре темнела громадина построенного еще до Последней войны собора. Наверное, раньше вместо жалких лачуг здесь были уютные дома, большая деревня, а то и город, который теперь совершенно поглотил лес, не оставив от прошлого ничего, кроме серых готических стен старого собора. Но на величественное здание сейчас никто не обратил внимания. Все без исключения домики в деревне горели. Точнее догорали.

Герман выругался.

— Что здесь произошло? — выдавил Франц.

— Нападение, — ответил Герман. — Или бандюги какие-нибудь или из другой деревни пришли — и все пожгли здесь… Смотри, как поломан частокол, не иначе как использовали взрывчатку. Дома горят… Причем все. Боюсь, Дуго, что твоих знакомых уже нет в живых.

— Я тоже этого боюсь, — угрюмо ответил Пилигрим.

— Вот и поели, — уныло вздохнул Густав и почесал в затылке. — Вы уверены, что нам надо туда идти? А вдруг эти злыдни там остались? Сидят. Ждут нас, таких славных… и голодных.

— Никого там нет, — сказал Дуго. — Кто будет оставаться в подожженной деревне? Идемте, посмотрим — вдруг кто-то все же остался в живых. Оружие держите наготове!

Герман хотел сказать Пилигриму, что надеяться на вдруг не стоит, вряд ли нападавшие хоть кого-нибудь оставили в живых. Иначе бы уцелевшие уже тушили дома.

Через пролом в частоколе они прошли в мертвую деревню. Как и предполагал Герман, живых здесь не было. Да и трупов тоже. Деревня оказалась совершенно пустой, словно жители сами подожгли свои дома и ушли.

— Они что, сами свои дома подпалили? — озвучил Франц мысли Германа. — Я… я что-то начинаю подозревать самое плохое.

— Эпидемия? — спросила Герда, закрывая лицо ладонью — жар, идущий от горящих домов, был невыносим.

— Возможно, — сказал Франц, — это все объясняет, они все сожгли и ушли. И нам лучше уйти отсюда.

Густав испуганно икнул и снова почесал в затылке.

— И куда мы пойдем без еды?

— Это не эпидемия. Смотрите. — Дуго наклонился и что-то поднял с земли. Пилигрим продемонстрировал всем автоматную гильзу. — Ручаюсь, что, если бы дома не сгорели, мы могли бы увидеть в их стенах пулевые отверстия.

Герман стал внимательно изучать землю у себя под ногами и вскоре набрал целую горсть новеньких блестящих гильз. От них резко несло порохом.

— Если есть гильзы, значит, должны быть трупы, — сказал следопыт, — надо искать.

Тела они нашли в канаве за домом, стоявшим напротив собора. Четверо мужчин и одна женщина. Двое мужчин были мутантами. Все убиты выстрелом в затылок.

— Их всего пятеро, — нарушил тягостное молчание Франц. — Пятеро на такую деревню — слишком мало. Где остальные?

— Или сбежали, или попали в плен, — вздохнул Дуго, — нападение вполне могли совершить работорговцы. Тут есть несколько банд. Надо похоронить людей. Густав, у частокола я видел брошенную лопату, сходи за ней.

Подавленный увиденным, великан безропотно отправился выполнять указание. Правда, под нос он бормотал какие-то ругательства.

— Не стоит нам оставаться на ночь в этом месте, давайте отойдем в лес, — предложила Герда.

— Ты права. Мы так и сделаем, — согласился Герман. — Франц, пусть Густав начинает копать могилу, а я пойду проверю, что там в соборе.

— Я с тобой, — вызвалась Герда.

— Хорошо, только возьми факел. — Герман ничем не выдал своего удивления.

— Ни к чему. Стемнеет только через полчаса. Все и так прекрасно видно, — возразила девушка.

Герман пожал плечами и направился к собору. Он встретил их тишиной, тенями и угрюмым молчанием обиженного на весь свет старика. Соборный шпиль возвышался даже над окружающими деревьями. Герда не удержалась и провела рукой по шершавой поверхности стены. От строения веяло глубокой древностью. Когда они оказались внутри и подняли глаза Вверх, то увидели наливающийся светом серп месяца и бледные звезды. Крыша оказалась не такой прочной, как стены и толстенные колонны, и ее большая часть провалилась внутрь. Окна в форме арок были без стекол, и только в одном из них каким-то немыслимым чудом сохранился витраж — застывшая магия красок, превращенная в разноцветное стекло. На витраже был изображен какой-то святой. Какой именно — Герман не знал.

Он плохо изучал Библию и из религиозной тематики знал по шей части богохульства, которыми время от времени сыпал его приятель Гюнтер.

— Красиво, правда? — прошептала Герда и осторожно провела по витражу кончиками пальцев.

Герман затаил дыхание, испугавшись, что сейчас волшебная красота стекла попросту растает в воздухе. Но древние мастера делали работу на совесть, и с витражом ничего не случилось, разве что пыли стало немного меньше.

— Правда, — ответил он после короткой паузы.

Горы строительного мусора и обломки крыши лежали в центре собора, развалив деревянные лавки. Более-менее свободно пройти можно было вдоль стен. Герман пошел слева, Герда вернулась к выходу и пошла вдоль правой стены. Фрески на стенах собора совершенно выцвели от времени, и невозможно было толком разобрать, что раньше было на них изображено. По левую руку от Германа возвышался сгнивший от сырости орган. Целыми остались лишь ряды металлических трубок, растущих из груд мусора, словно побеги молодых деревьев. Дальше, уже почти в самом конце собора, оказалось более-менее пустое место. Весь мусор был свален в одном углу. Герман представил, каких усилий это стоило лишенным специальной техникой жителям деревни. На расчищенном от завала месте высился небольшой, искусно выструганный из дерева алтарь, тут же стояли лавки, а у стены, где сейчас находилась Герда, кабинка для исповеди. Жители деревушки позаботились о том, чтобы в древнем соборе проходили службы.

“Как ни молились они своему богу, а он их не спас, — промелькнуло в голове у Германа, — вот тебе еще один Последний… Завет”.

Из ниши позади Герды неожиданно выскользнула маленькая юркая тень и бросилась прочь.