Маска Ктулху - Август Дерлет

Сказать, что я был встревожен, значит ничего не сказать. Я был потрясен — но даже в состоянии необычной сонливости вспомнил про мед доктора Шрусбери, ведь именно после него я начал видеть странные сны; теперь же, когда я выпил всего несколько капель, моя чувствительность усилилась сверх всех естественных границ! Сначала я нисколько не сомневался в этом «объяснении», что сразу пришло мне в голову; затем, немного подумав, пришел к выводу, что оно неверно с научной точки зрения. Насколько близко я подошел к разгадке тайны, я узнал лишь спустя несколько недель, а в ту ночь я открыл только одно свойство золотистого меда — служить сильнейшим снотворным.

Утром я долго размышлял, стоит ли рассказывать профессору о своем ночном приключении, и решил, что не стоит, особенно после того, как вспомнил, с какой настойчивостью он задавал мне вопросы о моем воображении. В конце концов, услышав мой рассказ, профессор мог просто выгнать меня с работы; по той же причине я ничего не сказал ему и о своем странном сне. Впрочем, и он не стал мне ничего объяснять по поводу своего отсутствия. Утром я первым делом проверил, дома ли он; учитывая, как живо он интересовался моей физической формой, я понял, что ему нужен телохранитель, но раз этой ночью он не взял меня с собой, значит, я ему не понадобился. Когда я вошел в библиотеку, профессор был занят изучением большой географической карты мира, которую он приколол к книжным полкам; разные места на карте были обозначены красными булавками. Пришпилив очередную булавку к какому-то району Южной Америки, профессор поднял голову и, несмотря на свой измученный вид, весело пожелал мне доброго утра.

После завтрака мы немедленно занялись разборкой записей и кратких заметок профессора; как обычно, речь в них шла о древних культах и современных языческих обрядах. Доктор Шрусбери, как я заметил, вновь стал таким, каким я увидел его впервые — внимательным и сдержанным человеком. Работа продвигалась медленно, впрочем, спешить нам было некуда; постепенно я стал замечать, что мой интерес к странным тварям, которым, по словам профессора, поклонялись земные и внеземные расы, неуклонно растет. День за днем эти призрачные, огромные тени и их почитатели начинали жить в моем подсознании словно сами по себе, существуя где-то на границе сна и реальности, принимая в моем воображении самые фантастические и пугающие формы.

Через три дня мы с профессором узнали, чем закончилась печальная история моряка Фернандеса. Доктор Шрусбери читал «Нью-Йорк таймс», когда я увидел, как на его губах появилась улыбка; затем он взял ножницы, аккуратно вырезал статью и велел мне положить ее в папку, где лежали материалы, связанные с Фернандесом; после этого на ней следовало написать: «Дело закрыто».

Газета перепечатала телеграфное сообщение, полученное из столицы Перу Лимы, в котором говорилось:

«В результате локального землетрясения, произошедшего прошлой ночью в районе Кордильера-де-Вильканота, полностью разрушена скалистая гряда, протянувшаяся вдоль реки от заброшенного города инков Мачу-Пикчу до старинной крепости Салапунко.

По словам сеньориты Изолы Монтес, учительницы школы для индейских детей, располагавшейся в одном из залов крепости, первый удар сопровождался оглушительным взрывом, переполошившим всех местных индейцев.

Несмотря на то что в горную реку или озеро, расположенное на дне ущелья, обрушились огромные каменные глыбы, сейсмографы Лимы утверждают, что колебаний земли они не зафиксировали. Ученые склонны отнести данное явление к локальным землетрясениям, вызванным оседанием горных пород возле Салапунко. Жертвами стихии стали несколько индейцев».

3

Причиной моего второго фантастического сна из тех, что я увидел в доме на Кервен-стрит, стала опять же газетная статья. Со времени первого сна прошло довольно долгое время — около двух месяцев, была уже вторая половина августа. Вспоминая свой первый сон, я приписывал его пагубному воздействию атмосферы, царившей в доме профессора, а также тому, что, оставив Бостон, я резко сменил образ жизни. Недели через две после того, как я приступил к работе, доктор Шрусбери начал диктовать мне свою вторую книгу — продолжение научного труда под названием «Мифы современных первобытных народов в свете “Текста Р’льеха”», которую он озаглавил «Ктулху и “Некрономикон”». Большая часть этой книги была мне непонятна, поскольку писал ее «высоколобый» ученый для своих столь же «высоколобых» собратьев. Однако по мере того, как мы продвигались все дальше, я начал испытывать некоторое беспокойство — все чаще отрывки, которые диктовал профессор, почему-то казались мне странно знакомыми, словно я уже переживал нечто подобное. Один из таких отрывков профессор диктовал мне утром того дня, который закончился для меня новым фантастическим сном.

«Современный человек, даже самый эрудированный, редко задумывается о том, каким образом эти невероятно древние мифы дожили до наших дней. Но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что описанные в этих мифах создания существуют вне привычных нам пространственно-временных рамок; при этом их способность перемещаться в разных измерениях не согласуется с научными законами нашего мира. Скептики отрицают саму возможность перехода из одного измерения в другое посредством особых коридоров между мирами; однако существует немало доказательств того, что Властители Древности могут попасть в наш мир, хотя для этого их должны соответствующим образом вызвать слуги и приверженцы, которыми они располагают как на Земле, так и на других планетах. Для тех, кто сомневается в моих словах, в качестве примера я привожу Риф Дьявола, расположенный недалеко от Инсмута; прошу моих оппонентов обратить внимание на странных, похожих на амфибий существ, до сих пор обитающих на островках вблизи городов Инсмут и Ньюберипорт, а также на их описание в рассказах Г. Ф. Лавкрафта, посвященных той же теме. Я с большим уважением отношусь к творчеству этого писателя, поскольку именно он догадался провести параллели между Итакуа, повелителем ветров из древних мифов, и Вендиго, мифологическим существом северных индейцев; между Пожирателем, богом войны кечуа-айаров, и Ктулху — последней паре я уделил внимание и в собственных исследованиях. Связи эти выглядят очевидными, если рассматривать их непредвзято.

Упорно отрицая свидетельства, которые невозможно объяснить с научной точки зрения (что неудивительно при общем состоянии нашей науки), мои оппоненты делают невозможным использование в интересах человечества давней вражды между порождениями зла низшего ранга, стремящимися установить свое господство на других планетах и готовыми к объединению лишь в борьбе против Старших Богов, которые должны непременно пробудиться, чтобы вновь наложить заклятие на эти порождения зла. Таким образом, отметается сама возможность разжигания вражды между потомками Ктулху — скажем, Глубинными жителями, населяющими подводный город Й’ха-нтлеи на дне Атлантики и город Р’льех в Тихом океане, и крылатыми межпланетными странниками, полулюдьми-полуживотными, слугами сводного брата Ктулху, Того Кого Нельзя Называть, Хастура Невыразимого; а также вражды между порождением безумного и безликого Ньярлатхотепа и Черного Козла из Лесов, Шуб-Ниггурата, с одной стороны, и слугами Ктугхи, Повелителя Огня, с другой. Между вышеперечисленными тварями идет вечная вражда, грозящая перерасти в открытую войну. В данных условиях человечество просто обязано найти способы призвать себе на помощь, скажем, в борьбе против Ктулху — слуг Хастура и Ллойгора, а слугам Ктугхи дать возможность уничтожить те места на Земле, где скрываются Ньярлатхотеп и Шуб-Ниггурат вместе со своим отродьем. Знание есть сила. Но знание — это еще и безумие, и потому браться за оружие в борьбе с опаснейшими пришельцами — удел лишь самых сильных. Здесь уместно вспомнить слова Лавкрафта: “Человечество должно воспринять предупреждающий знак, поданный нам таинственными силами Вселенной, и отказаться от непомерных амбиций, осознав ничтожность собственного бытия в кипящем водовороте времени”».