Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов

Ляма, высоченный и оттого сутулый, с готовностью кивнул.

– Порядок движения – прежний. Сержанты! Особое внимание – ущелью. За нами вроде никто не ехал, но следите. Понятно? Связистам – сообщить капитану Киру или лично комбату Грицу о ходе выполнения операции. Вопросы? Выполнять!

В танкере понурый Барракуда убирал блевотину, а повеселевший Кусака помогал другу советами. Теперь воняло еще и самогоном, и Лекса замутило.

– На, капитан. – Глыба протянул ему фляжку. – Перед боем – самое то. Фронтовые сто грамм.

Лекс не стал отказываться. Этак и спиться недолго, но чем ближе была цель, тем неуютней становилось.

Действовали слаженно, четко – сказались сезоны тренировок и дни пути. Танкеры по одному выползали из ущелья, разворачивались цепью, шестерка перекрыла въезд. Лекс прильнул к перископу: у округлой скалы на самом краю Разлома, курящегося паром, притулилась деревенька не деревенька – три барака, две хижины, сваренные из листов металла (ох и жарко в них, наверное!), ржавеющий в стороне самоход. И грузовик. Этот грузовик Лекс узнал бы даже через много сезонов: гость из его гарнизона, след пребывания Артура. Значит, дезертир уже в Москве. Умно, ничего не скажешь – только в толпе этот трус может затеряться. Жену бросил, дочку… А ведь за трупы в гарнизоне мстили, и мстили страшно, с омеговской беспощадностью: ферму Артура сожгли, а жителей вырезали. Это Кир сказал. Лекс некстати вспомнил Лану, малышку, и до боли прикусил губу.

Деревенька выглядела вымершей – никого. Ушли через Разлом? Лекс должен был отдать команду стрелять, но медлил. А если не ушли, если спрятались в бараках? Оторвавшись от перископа, он врубил мегафон:

– Жители деревни! Даю вам десять… Считаю до шестисот. Если за это время вы не уйдете за Разлом, будете уничтожены. Отсчет пошел. Раз. Два.

Дальше считать вслух он не стал, выключил связь и снова уставился на деревню: ни малейшего движения.

– Может, в воздух стрельнуть? – предложил Глыба. – Чтобы поняли, что мы не шутим?

Лекс согласился с ним, снова забубнил:

– Жители деревни, к вам обращается командующий ротой капитан Лекс, Омега. У вас осталось мало времени. Покиньте свои дома и перейдите через Разлом. Мы не запугиваем. Дома будут уничтожены.

По отмашке Глыба «жахнул» в воздух. Танкер вздрогнул, заложило уши. Дверь одной из лачуг отворилась, и оттуда выскочил мужичок в треуголке. Вид у него был ошалевший. Абориген отчаянно махал руками, и Лекс потянулся к люку.

– Ты что, капитан?! – Глыба ухватил его за ногу. – Сдурел?! А если засада? Пристрелят тебя, а мы что?!

– Да пусти, не видишь – он один.

– Сдурел, – убедился Глыба, – совсем. Через сколько стреляем-то?

Лекс вернулся в кресло и посмотрел на часы: у жителей оставалось пять минут.

– Жители деревни! – не обращая внимания на прыжки аборигена, проговорил в микрофон Лекс. – Я досчитал уже до трехсот. Осталось столько же. Уходите немедленно, в переговоры мы не вступаем.

Мужичок сорвал с головы треуголку, швырнул под ноги, принялся топтать. Он открывал и закрывал рот – видимо, кричал.

– Что же он не уходит? – пробормотал Глыба. – Беги, идиот!

Над Разломом поднимался густой туман, и казалось, мост уходит в пустоту. Бесновался абориген перед хижиной, исполнял танец гнева – последний человек обитаемого мира… Лекс глянул на часы – еще три минуты. Дядька успокоился, поднял треуголку, отряхнул ее и встал в дверях хижины, скрестив руки на груди.

Две минуты.

– Считаю до ста, – процедил Лекс, – потом стреляем. Уходите. Может, успеете перебраться на ту сторону.

Дядька помотал головой. В танкере было тихо. Кусака переводил взгляд с Лекса на Глыбу, приоткрыв рот. Что происходит снаружи, Кусака видеть не мог, но прекрасно понимал.

– Барракуда, – Лекс несколько раз крепко моргнул, – дай мне еще раз «фронтовые сто грамм». И ребятам тоже.

– Капитан Лекс! – На связь вышла «трешка». – Капитан, какие будут распоряжения? Может, отогнать его оттуда?

– Отставить самовольничать! – Лекс выхватил у Барракуты фляжку и сделал большой глоток. – Это может быть засада. Через тридцать секунд открываем огонь. По моей команде. Готовьтесь. Стрелять будете по баракам. По дикому стреляет мой экипаж. – И опять заговорил в мегафон: – Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь.

Дядька вытащил из кармана самокрутку, принялся чиркать огнивом, раскурил, запрокинул голову.

– Двадцать. Девятнадцать.

– Нельзя же так, – пробормотал Кусака, – друзья, так нельзя! Нужно попробовать договориться, мы же люди! Глыба, неужели ты будешь стрелять?!

– Буду. – Глыба забулькал самогоном. – Если не мы – то нас. Приказ нужно выполнить. А потом нажремся. Зря он не бежит. И безоружный… Стрелял бы – нам было бы проще.

– Десять, – рявкнул Лекс в мегафон и продолжил по радиосвязи: – Второй, третий танкер – огонь по левому бараку. Четверка, пятерка – по среднему, шестерка – по правому. Трешка, как отстреляетесь – подключайтесь к шестерке. Первый… Ведем огонь по хижинам. На счет «раз».

Глыба с Барракудой метнулись к орудиям.

– Пять, четыре, три, два, РАЗ!

Зажмуриться Лекс не смог и увидел, как прямой наводкой ударили по хижине, по мужику в треуголке, который смотрел на небо, не обращая на танкеры внимания. Загрохотало – сквозь обшивку слышно. Взметнулись комья земли, камни, искореженные листы жести, и рухнули, застучали по танкерам. Лекс все старался разглядеть то, что осталось от дикого, но видно не было – пыль.

– Ну нельзя же так, – простонал Кусака.

Они так и не узнали, оставались ли в деревне еще жители, кроме мужика в треуголке, – рыться в развалинах Лекс запретил. Подъехали грузовики, саперы выгрузили свое оборудование – динамитные шашки и моток шнура. Чертили в пыли какие-то схемы, вид имели задумчивый. Лекс сидел на обшивке танкера и неумело курил самокрутку, предложенную Глыбой. Горький дым царапал горло, но после очередных «фронтовых ста грамм» это было то, что нужно. Кусака снова заснул.

– Техника по мосту не пройдет, – сказал Глыба.

– И не нужно, – откликнулся Лекс, – нам осталось только взорвать, и всё. Уже не наши проблемы – приказ выполнен, зачистка проведена.

Главный сапер подошел к танкеру, задрал голову, посмотрел на Лекса и Глыбу:

– Капитан Лекс! Мы наметили схему расположения зарядов. Приступать?

– Погоди, – Лекс отбросил самокрутку и спрыгнул, его повело, – нужно разведать, нет ли на мосту засады.

Мост покачивался над Разломом, люди уходили в туман – вооруженные, настороженные. Лекс смотрел им вслед – сам он пойти не мог и теперь переживал за подчиненных. А вдруг засада? В густом облаке не видно ничего, но если встать в начале моста и глянуть в Разлом – видно черноту, над которой клубится водяная взвесь… И кажется, что это призраки (Лекс вспомнил Ломаку и его «прывидов») там толпятся, ждут, когда свалится живой человек, чтобы напиться теплой крови.

Сержант, ведущий группу из пяти разведчиков, обернулся и поднял руку.

Его силуэт уже размазывался, несколько шагов – и сержант пропадет из виду. Лекс махнул в ответ – приступайте, мол. Движение возобновилось. Мост качался не под тяжестью отряда, а сам по себе – наверное, его колебало воздушным потоком. Из Разлома тянуло затхлой сыростью, Лекс поежился. Рядом топтался сапер.

– Ничего, – Лекс решил успокоить парня, – ничего, сейчас закончим – и в лагерь.

– Я рядом с Разломом родился, – поддержал диалог сапер, – у нас говорили: высокий туман – жди беды. Суеверия, конечно…

Облако колыхнулось и выбросило щупальце к разрушенной деревне, будто хотело поглотить живых и мертвых. Лекс еле удержался, чтобы не кинуться к танкеру, не спрятаться.

И тут с моста раздались выстрелы – гулкие, беспощадные. Выбив облачко пыли, рядом с Лексом в камень ударила пуля. Он отпрыгнул, крикнул саперу:

– Ложись!

Перестрелка продолжалась. Ругая себя последними словами – послал ребят на верную смерть – капитан не раздумывая бросился вперед по мосту, левой рукой хватаясь за перила, а правой вытягивая из кобуры пистолет. За его спиной что-то кричали, но Лекс не обращал внимания, он сосредоточился на беге: если нога провалится между поперечинами – конец. Сломаешь кость – не выберешься. Возле уха просвистела пуля. Стреляли одиночными, из хауды. Потом застрочил автомат – значит, ребята еще живы. Туман сгустился вокруг Лекса, мир стал серым и холодным, капли воды оседали на лице и одежде, звуки были особенно гулкими, скрипел мост, свистел ветер, дующий из Разлома, бахало оружие. Лекс потерял счет времени, ему казалось, он вечно бежит в тумане, оставаясь на месте, и вечно будет бежать.

Потом он услышал голоса, прибавил шагу и чуть не споткнулся о валяющегося на пути солдата. Присел, проверил пульс – труп. Лекс сунул пистолет в кобуру, забрал у мертвеца автомат и уже медленно, всматриваясь в серую мглу, двинулся дальше.