Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов

Однажды ночевал на постоялом дворе управляющий нефтекачкой по прозвищу Барин, из Северного братства. Увидел Барин, как Алиса умывалась у колодца, и решил взять ее третьей женой. Почесал пузо и вышел к ней, расспросил, кто такая, предложил руку и сердце, пообещал отдельную комнату и золотое кольцо. Он был старый и толстый, вонял перегаром – девушка испугалась и убежала.

Барин не растерялся, пожаловал к мачехе и предложил ей за Алису серебряную монету. Женщина просияла и сразу же согласилась, представив, сколько всего можно купить на эти деньги.

Когда Алиса вернулась в свою комнату, ее вещи были собраны. Мачеха поставила ее перед выбором: либо она выходит замуж за достойного человека и уезжает с ним, либо выметается в Пустошь и живет как хочет. Ни отец, ни братья за Алису не вступились – дурочка никому не нужна.

Всю дорогу в новый дом Алиса сидела, забившись в угол самохода, а Барин щекотал усами ее ручку и сыпал комплиментами. Приехав, он сразу же завалил ее на кровать.

Девушка поплакала и смирилась. К счастью, Барин быстро к ней охладел, но еще не настолько, чтобы выгнать к слугам, и Алиса осталась предоставленной себе.

Брат Барина был настоятелем в монастыре Ордена Чистоты, и для него поймали трех самцов мутантов. На них ходили глазеть всей нефтекачкой, дети бросали в уродов манисовым дерьмом. Опасаясь, что твари заболеют, Барин запер их в клетку и определил в манисовик.

Алиса слышала про мутантов много ужасного: что-де они умнее зверей, но глупее людей, человечину едят и соплеменниками не брезгуют, шьют из кожи жертв себе одежду, а из костей делают украшения. Но любопытство пересилило страх, и девушка решилась посмотреть на диковинку.

Вопреки ожиданиям, в клетке сидели не чудовища – трое до пояса голых парней в кожаных штанах, украшенных бахромой и клыками. Если не приглядываться, их запросто можно спутать с людьми. Двоих выдавали скошенные лбы и вывернутые ноздри, а третий от человека отличался бугристыми мускулами и полосатыми волосами. Лицо – вполне человеческое и даже симпатичное, а раскосые глаза цвета утреннего неба – умные.

Потоптавшись у клетки, Алиса бросила меж прутьев решетки лепешку и отпрыгнула. Мутанты переглянулись и не стали набрасываться на еду. Плечистый с полосатой шевелюрой подошел, схватился за прутья и проговорил:

– Ты добрый человек, я знаю. Отпусти нас. Мы не звери.

Алиса всхлипнула и прижалась спиной к стене.

– Через три дня за нами придут. Ты же знаешь, что с нами сделают. Мы никого не убивали, мы просто хотим жить.

Алиса выбежала из манисовика и долго бродила по двору сама не своя. Братья рассказывали, что мутантов гвоздями прибивают к кресту и оставляют умирать на солнце. Ей даже в детстве распятие ни в чем не повинных зверьков (тогда она воспринимала мутантов именно как зверушек) казалось несправедливым, а сейчас она может помочь, тем более никакие они не чудовища, не оживший кошмар… Но Алиса понимала, что если сделает это, ее выгонят на Пустошь или продадут в рабство.

Заснуть никак не удавалось, она вспоминала синие глаза мутанта, представляла, как в его руки забивают ржавые гвозди, и покрывалась холодным потом. Под утро в комнату ввалился пьяный муж. Алиса по обыкновению сжалась и приготовилась исполнить супружеский долг, но Барин избил ее, обозвал бревном и пригрозил продать в бордель. И ведь продаст!

Когда муж заснул, Алиса выудила у него связку ключей, оделась и, всхлипывая, отправилась в сарай.

Ничего не было видно в непроглядном мраке, лишь маячила звездочка в щели между листами жести. Сопели пленники, манисы свистели и щелкали челюстями. Пахло навозом.

– Эй, – позвала девушка, – просыпайтесь.

В клетке завозились, Алиса вытянула руки и шагнула ближе к прутьям. В грохоте собственного сердца утонули другие звуки. Если мутанты – людоеды, пусть убьют быстро, чтоб больше не мучиться. Она зажмурилась, стиснула зубы, уперлась щекой в решетку.

– Ты пришла? – прошептал мутант.

Алиса кивнула. Мутант отлично видел в темноте и заметил у нее в руке связку ключей.

– Открывай дверь, – шепнул он.

– А вы меня убьете? Я открою, да… только быстро убивайте, хорошо?

Мутант взял связку из протянутой руки и начал искать, какой ключ подойдет к замку. Его соплеменники застыли, не веря в удачу. Девушка ждала. Ей плохо – чувствовал мутант. Она хочет умереть и за этим пришла. Она слишком хороша для человеческой самки.

Поворот, щелчок – дверь с легким скрипом распахнулась. Алиса зажмурилась. Мутант, похожий на человека, взял ее за руку, попытался мысленно успокоить, приговаривая:

– Пойдем с нами. Будешь жить на свободе, как мы.

На душе стало тепло, спокойно, и она пошла.

О покинутом доме Алиса ни разу не пожалела, потому что в стойбище было все честно и справедливо. Спустя два цикла родился Никки, и родился он человеком. Полосатая шевелюра вылиняла, сменилась русыми волосами, а вот два сердца, унаследованные от отца, никуда не делись. Алиса научила сына читать и передала ему свои знания.

Когда Никки был уже большой, на племя напали монахи из Ордена Чистоты. Перебили всех, мальчишку пожалели, подумали – найденыш, человек. И забрали к себе.

Глава 15 Непокорная переправа

Цитадель Омега опустела – основные силы, собиравшиеся здесь последние дней шестьдесят, наконец рассеялись по Пустоши. Орв по привычке сидел на крыльце у штаба, грелся на солнце. Он постоянно мерз – давал о себе знать возраст, не проявлявшийся внешне, да и никак не проявлявшийся, пока хозяин смерти, Бохан, не начал эту войну.

В который раз Орв с тоской подумал: стоило отказаться сотрудничать. Вернули бы на Полигон или убили – не важно. По сравнению с ролью пособника смерти – не важно всё. Орв прожил долгую жизнь и всегда старался помогать людям, всегда хотел привнести в этот мир немного добра и смысла. Облегчить родовые муки и муки ухода, взять за руку, вытащить из забытья, отвоевать еще одну душу, подарить еще один рассвет. Орв был хорошим шаманом, и после, на дорогах Пустоши, не потерял себя.

Он познал предательство и ложь, он познал самое страшное – предел своих сил. И теперь чувствовал себя дряхлым стариком, бесконечно далеко от дома стынущим на жаре. Можно представить, что за спиной – твоя хижина, бывший ученик Гоп где-то рядом пасет скотину, а бабы заводят протяжную песню… Но выкрики командира-наставника, гоняющего курсантов, на песню никак не походили. Вздохнув, Орв попробовал встать – все тело ломило и трясло тяжелой ознобной дрожью. Где-то далеко шевельнулись мысли Бохана – как всегда, недобрые.

Нет, генерал – не злой по природе своей. Он просто нечеловек, отличающийся от людей еще сильнее, чем Орв. Причина не в строении тела, Орв видел много мутантов и похожих на москвичей, и страшных, как Погибель. Бохан только внешне человек, а душой и разумом – вряд ли. Все хорошее, все прекрасное, в том числе мечты об упорядочивании мира, он отдает на потребу Смерти, потому что сам – не слуга ее, а хозяин.

Тогда, лежа на койке лазарета, Орв не желал открываться. Чувствовал одиночество странного мутанта, считающего себя человеком, но открываться не хотел. Потом осознал: Бохан опасен. Не для одного бывшего шамана Орва, для всех. И Орв остался, чтобы, когда придет время, перехватить занесенную над Пустошью руку генерала.

А сейчас он привык к Бохану. Не подружился – как можно дружить с заклятым врагом? Слуге жизни не сойтись с хозяином ее сестры-антагониста. Но он понял, принял, поддерживал генерала, когда было необходимо, оставался рядом. А Бохан, подобно капризному ребенку, не отпускал Орва, при себе держал, нуждался в нем постоянно.

Бохану бы в стойбище, со старейшинами побеседовать. А здесь с кем ему разговаривать? Люди узна́ют – распнут на кресте. Гронги не разумны в обычном понимании этого слова. Друзей у него нет, одни соратники. Орв пожалел генерала: надо же, как плохо ему живется. А все потому, что Бохан занял не свое место. Ему бы в стойбище… Мысли пошли по кругу, Орв начал задремывать.

Снова почему-то вспомнился Гоп, непутевый ученик. Когда Орв ушел, поддавшись на уговоры, чтобы помочь далекому пациенту, да так и не вернулся, деревня осталась без шамана. Орв жил долго, так долго, что рождавшиеся мальчики и девочки с внутренним зрением становились шаманами в других племенах… а единственный ученик оказался бездарем, впрочем, и его можно было научить – даже без внутреннего зрения руки умелого лекаря творят чудеса.

–  Орв!  – Мысли Бохана вдруг ворвались в дрему мутанта. – Орв, проснись, ты мне нужен!

Орв с трудом поднял тяжелые веки и уставился на генерала. Генерал легко выдержал взгляд – его сияющие глаза сами могли кого угодно напугать. Орв прикинул в сотый раз, не открыть ли генералу Бохану тайну его, генерала, происхождения? Не рассказать ли о мутациях, о том, что не только в племенах, но и у обычных людей рождаются странные дети? Радиация, химическое загрязнение… Нет, не сто́ит. Наивно было бы думать, что после этого генерал оставит свою Омегу и уйдет с ним на гору Крым.