Танец для двоих - Виктория Клейтон

— Могу представить, что ты чувствовала, бедняжка! — Я вспомнила Джека и ужасное состояние, в котором находилась.

— В конце концов я поняла, что Френсис намеренно избегает встреч со мной. Мне так и не удалось побыть с ним наедине. Затем я услышала сплетню о миссис Тролл — вдове средних лет с двойным подбородком. Я представляла ее скучной толстушкой с уютной двуспальной кроватью и скудными познаниями в любовных играх. Однажды я стояла в магазине и услышала краем уха разговор двух женщин. Они говорили, что Френсис не знает стыда и что следует пожаловаться на него епископу, Я вернулась домой и рухнула на кровать, у меня не было сил. Остаток каникул я провела, не выходя из своей комнаты. Я сказала, что простудилась. Вернувшись в школу, в первый же выходной я отправилась на вечеринку с Фионой Паркс-Бентли. Я отдалась кому-то из гостей на груде пальто в прихожей. Мой новый любовник оказался самым тупым человеком на земле. Он называл меня своей принцессой, но, когда все кончилось, встал, застегнул пуговицы на штанах и сбежал вниз по лестнице, даже не попрощавшись. Я сделала это, потому что хотела отомстить Френсису. Хотя как он мог узнать об этом? Я хотела также причинить боль себе и заставить себя забыть Френсиса. Это было только начало.

Лалла задрожала. Я лежала, всматриваясь в темноту, и думала, что сказать, как мне найти слова, чтобы ее утешить. Но не успела я сформулировать мысль, как Лалла проговорила с неистовством, напугавшим меня:

— Знаешь, я ненавижу его! Я понимаю, что он недостоин моей ненависти, но все равно продолжаю ненавидеть. Я ненавижу его настолько, что не могу представить достаточную кару для него.

Лалла уткнулась лицом в подушку, обхватила голову руками и стала плакать. Она корчилась в рыданиях, словно под пыткой. Я обняла ее. Мои глаза наполнились слезами. Лалла положила голову мне на плечо. Ее рыдания стали тише. Я не пыталась остановить ее.

— О Виола! — прохрипела она, когда слезы перестали катиться по ее щекам. — Что я наделала? Что я наделала?..

Глава 23

— Ты не хочешь остаться еще на несколько дней?

Я сидела на кровати и наблюдала, как Лалла ест завтрак. Я принесла ей на подносе завтрак в постель — тост и яйцо, сваренное всмятку. Дэниел недавно показал мне, как готовить яйца. Я научилась варить (всмятку и вкрутую), запекать с соусом Tarragon[58] и горчицей и жарить омлет и болтушку со скорцонерой. Я невероятно гордилась своими успехами.

Я срезала розу, единственную розу, которую мне удалось вырастить во дворе, и поставила на поднос в стеклянном стакане. Не уверена, что Лалла обратила на розу внимание, но я чувствовала себя гораздо лучше, пытаясь сделать для подруги хоть что-то. После вчерашнего разговора я поняла, что никто никогда ничего не делал для Лаллы. С самого раннего детства она была вынуждена бороться с житейскими невзгодами самостоятельно. Мне не составляло большого труда выполнить обещание, данное Хамишу, — чувство привязанности, а не долг толкало меня к этому. Я очень надеялась, что Хамиш сможет понять и простить Лаллу, хотя мой собственный опыт общения с мужчинами говорил об обратном. Мужчины не склонны прощать. Они не готовы ставить чужую боль выше собственной гордости. Конечно, мой отец был исключением из общего правила — он безропотно прощал маме все ее многочисленные прегрешения.

— Спасибо, но в Лондоне можно замечательно провести время, лишь имея карманы, полные денег. У меня сейчас нет ни гроша. К тому же я слишком подавлена, чтобы составить тебе хорошую компанию.

— Мне все равно, какая ты компания. Ты можешь приходить к нам в офис и сидеть на балконе, читать книги, спать и разговаривать со мной. Передохни немного, ты выглядишь усталой.

— Ты словно добрая няня, Виола! — Я рада была услышат в интонации Лаллы привычную резкость. — Тебе необходимо иметь огромный выводок детей, чтобы нянчиться с ними, водить на прогулку и подавать горшки. Я не открывала книгу уже несколько лет. Кроме того, не думаю, что Джайлс будет особенно счастлив увидеть меня вновь. Я причинила ему боль. Боюсь, что я вела себя с ним неподобающе. Впрочем, я веду себя так всегда.

— О, Джайлс не будет возражать! — Я уже упоминала, что чувство такта не является моим главным достоинством. — У него сейчас бурный роман с девушкой по имени Джулия Семфил-Смит. Джайлс решил начать новую жизнь. Он больше не хочет быть таким серьезным. Джулия хорошенькая, но абсолютная пустышка. Она нужна Джайлсу лишь для одного…

— В самом деле? — Лаллу, казалось, не слишком обрадовала эта новость. — Я почему-то думала, что у Джайлса хороший вкус.

— В этом-то и суть. Ему осточертело быть рафинированным эстетом. К счастью, Джулия больше не заходит наверх, в офис: ее раздражает мое присутствие. Джулия ошибочно полагает, что это я увела у нее Пирса. Большую часть времени я абсолютно одна. Тиффани приходила довольно часто…

Я замолчала. Лалла вежливо выслушала мой рассказ о невзгодах Тиффани, но мне было ясно: Лалла не в настроении выражать сочувствие, особенно после того, как услышала, что неприятное решение прервать беременность было принято за Тиффани всемогущей Природой.

— О Господи! Ваш офис превратился в приют для падших женщин. Нет, спасибо! Очень милое предложение, но лучше я вернусь домой и стану зализывать раны в одиночестве. Кроме того, мне следует дождаться ответа Хамиша — он вскоре получит мое письмо. Я по-настоящему обессилена. Слезы измучили меня.

— Все еще наладится. Нет худа без добра.

— Может быть, — ответила Лалла уклончиво.

Спустя час Лалла стояла на пороге. Такси ожидало ее на улице у входа. Лалла обняла меня и прижала к себе так крепко, что я чуть не задохнулась. В ее зеленых глазах блестели слезы.

— Прощай, Виола! Я никогда не забуду твоей доброты. Приезжай к нам! Обещаешь?

— Обещаю! Передавай привет своей маме!

— Бедная мамочка! Я постараюсь стать хорошей дочерью. Ты забыла передать привет Джереми.

Лалла узнала почерк Джереми на конверте, который лежал у меня на столе. Она удивилась, обнаружив, что Джереми состоит в переписке со мной.

— Ваши отношения — самая большая загадка для меня. Я видела, что ты ему нравишься, но не представляла, насколько сильно он влюблен. Как мало мы знаем наших близких!

Лалла села в такси и уехала. Я проводила ее взглядом. Мне было грустно. Затем я поспешила в офис: мне предстояло напечатать несколько писем. Я печатала целую вечность — мне трудно было сосредоточиться. Я думала о Лалле и Тиффани, постоянно сбивалась и делала глупые ошибки. В обеденный перерыв я съела сандвич и поспешила в больницу к Тиффани. К своему удивлению, я обнаружила, что кровать Тиффани спрятана за шторами. Сестра позвала меня из-за стола и сказала, что у Тиффани жар и посетители к ней сегодня не допускаются. Она дала мне номер телефона больницы и предложила позвонить на следующее утро. Многолетняя привычка к подчинению взяла верх. Отбросив мысль побежать и ворваться за шторки к Тиффани, я опустила плечи и покорно поплелась к выходу. Вентилятор, совершенно идентичный тому, что я купила вчера, стоял возле стола и обдавал сестру свежим воздухом.