Небесное Око - Дэвид Кек

— Конец странствиям, — вздохнул Оуэн, — больше не надо мокнуть под дождем. Радость и веселье до скончания дней.

Деревья зашумели, налетел порыв холодного ветра. На поляну падал солнечный свет, просачиваясь сквозь ветви. Несмотря на одеяла и тепло костра, Ламорик задрожал. В глаза бросалась мертвенная бледность молодого лорда, который сейчас казался утопленником, только что вытащенным из воды. Он совсем не был похож на человека, способного повести отряд к победе.

— Милорду ни к чему лежать под открытым небом, — сказал Эйгрин, кивнув Дьюранду, Бейдену и Оуэну. Троица подхватила Ламорика на руки и понесла в шатер.

Когда руки Дьюранда сомкнулись на лодыжках молодого лорда, он почувствовал, что кожа Ламорика горячая, словно расплавленный воск. Бейден и Оуэн принялись закутывать израненного лорда в одеяла. Ламорик застонал. Цирюльники и лекари что-то бормотали себе под нос, то и дело отдавая распоряжения.

Отдернув полог, в шатер вошел Гермунд, сжимая в руках горящую лампу. Только сейчас все заметили, как стало темно. Огонь лампы ярко осветил жуткие синяки и кровоподтеки на теле Ламорика, и, увидев их, Дьюранд вспомнил, как стоял, разрываясь, на Курган-острове, желая помочь своему лорду и вместе с тем мечтая о его гибели. Ныне же Ламорик лежал перед ним, напоминая скорее мертвого, нежели живого.

Ламорик не причинил ему никакого вреда, более того, он спас ему жизнь. Но воображение тут же нарисовало образ Дорвен. Воин едва мог дышать, когда глядел на нее. Чувствуя на себе пристальный взгляд скальда, Дьюранд резко развернулся и вышел из шатра.

На дороге, тянувшейся из Хайэйшес, показались всадники в развевающихся плащах. У одного из них на поясе висел боевой топор. За спиной бородача в дамском седле сидела леди Бертрана. Дьюранд, похолодев, увидел, что на втором коне скачет Дорвен.

Конзар вместе с другими воинами поднялись от костра, чтобы встретить вновь прибывших, а Дьюранд, воспользовавшись поднявшейся суматохой, отступил под сень деревьев. Дорвен шагнула к костру, свет которого осветил ее лицо. Дьюранд отступил в тень еще дальше. Взгляд рыжеволосой девушки скользнул по лицам воинов, словно она искала кого-то.

— Я приветствую вас, леди Дорвен, — с этими словами Конзар преклонил перед девушкой колено.

— Здравствуйте, сэр Конзар, — кивнула она в ответ.

— Ваш муж расположился на отдых в шатре.

Дорвен открыла рот и, помолчав, наконец произнесла.

— Я желаю его видеть.

— Да, ваша светлость, — сказал Конзар и повел ее прочь от костра. На миг девушка оглянулась, и Дьюранд снова увидел ее ищущий взгляд. Сердце отчаянно билось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Всего в десяти шагах в шатре под одеялами трясся в лихорадке лорд Ламорик, человек, который, вместо того чтобы спасаться бегством, рискуя жизнью, бросился Дьюранду на помощь и пригвоздил к земле великаншу.

Дьюранд услышал, как кто-то вогнал в землю лопату. Обернувшись, он разглядел в кустах фигуру Берхарда, который, видимо, вышел из шатра сразу же вслед за Дьюрандом. Одноглазый рыцарь отложил лопату в сторону и осторожно положил в ямку скомканные припарки.

— Изыди, — тихо произнес Берхард. — Силами Небесными заклинаю тебя — изыди. Изыди и забери с собой зло и боль, от которых страдает наш лорд. Владыкой Небесным и Стражами Райских Врат заклинаю тебя — изыди!

Дьюранд моргнул и попятился назад. Под каблуками тихо хрустнула галька, и как только лодыжек коснулась холодная вода, он услышал за спиной громкий влажный шлепок. Потом еще один. И еще. Дьюранд обернулся и посмотрел на реку.

На противоположном берегу тканью выцветших знамен колыхались призрачные фигуры. Вдоль берега сновали серые тени — Дьюранд едва их мог различить, несмотря на то, что ясно слышал женские голоса и влажные шлепки мокрого белья о камень. Он совсем забыл, сколь близко находится Гесперанд. В ноздри бил острый запах щелока. Он переступил с ноги на ногу, и тени на противоположном берегу замерли — все как одна. На него уставились десятки пар глаз. Вдалеке из-за деревьев доносился лай псов. Ему показалось, что кто-то прошептал: "Сейвин".

— Дьюранд!

Дьюранд почувствовал, как чьи-то пальцы схватили его за руку. Задрав голову, на него смотрел, сосредоточенно моргая, коротышка-скальд.

— Отойди от воды, — сказал Гермунд и потянул его за руку.

— Гермунд, — озадаченно промолвил Дьюранд. Казалось, они не говорили целую вечность.

Скальд посмотрел на реку, кинув быстрый взгляд через плечо.

— Я бы предпочел, чтобы мы не останавливались, покуда не доедем до Гелебора, — сказал Гермунд. — Мы слишком близко. Особенно сейчас. Удар, который помог великанше высвободиться, — это тебе не шутки. Не припомню такого со времен прежнего короля.

Где-то в лагере, в шатре Ламорика, Дорвен склонилась над своим супругом. Дьюранд знал, что ему надо забыть о ней, и чем быстрее, тем лучше. Кому какое дело до разбитого сердца.

Дьюранд вспомнил о черных тучах, которые затянули небеса во время поединка на острове.

— Карломунд, — произнес он.

Услышав имя покойного короля, Гермунд сложил ладони в знаке Небесного Ока.

— И многие государи до него, — кивнул скальд, поняв, к чему клонит Дьюранд.

— Кровь королей, — задумчиво произнес Дьюранд. Пять зим тому назад король погиб на охоте. "На охоту в Уиндговере мчится король, летит на коне Карломунд…" — именно с этих слов начиналась одна знаменитая баллада. С королем на охоту отправились сыновья. Поговаривают, принц Бидэн на охоту не поехал, но просил отца быть поосторожнее. Отца вызвались сопровождать принц Эодан и принц Рагнал. "Слишком много принцев", — сходились многие во мнении. Впрочем, даже король может погибнуть, свалившись с лошади.

— Кто-то оказался глупцом, — промолвил Гермунд. — Прежде патриархи проявляли большую заботу о мироздании.

— И еще эта тварь в реке, — Дьюранд плохо понимал, о чем толкует скальд, поэтому решил закинуть удочку.

— Старые узы покуда удерживают Древний Эррест и государство продолжает оставаться единым. Знать извечно была связана клятвами верности с королями. Короли давали дворянам землю, а дворяне клялись защищать корону до последнего вздоха. Цепи клятв. Так было из века в век. Тысячи тысяч кошмарных созданий продолжают оставаться прикованными к земле еще со времен Сердана. А центр всего мироздания — король, ибо все клятвы завязаны на него. Он — печать всех печатей.

— Нарушенная клятва вырвала Гесперанд из полотна мироздания, — покачал головой Дьюранд.

— Даже когда все происходит как надо и король умирает своей смертью, а заранее выбранный наследник ожидает, когда почивший государь займет свое место в усыпальнице предков, даже тогда ты можешь почувствовать, как содрогается мироздание. Оно словно мяч, подброшенный к небесам, но так и оставшийся висеть в воздухе.