Рыцарь снов Мохнатая магия - Андрэ Нортон

— Я — Тот-Кто-Творит, кто изменяет, — повторил Изменяющийся, по-прежнему уверенный в себе, хотя гнев его теперь утих. — Это мой дар, и я использую его против любых духов, всё равно, великий он или незначительный!

Вороны вдруг все вместе резко закаркали. А потом, вместо того, чтобы взлететь, они бросились врассыпную из круга света, прячась в укрытии под сенью какого-то дерева, лежавшего на склоне. Если бы они могли зарыться в песок, подумал Кори, наблюдая за их бегством, они бы тут же сделали это.

И тут начали махать крылья, такие огромные, это можно было ощущать дрожь воздуха, а затем вспыхнула новая молния. Но пока что дождя не было.

— Старший Брат, послушай. Мы не в ссоре, без копий, и ни когти, ни клыки сейчас не обнажены, чтобы проложить алую дорогу между нами. Ты приводишь в сражение штормовые облака, используя свой дар. А я делаю лишь то, это дано мне, я творю и изменяю, творю и изменяю. И теперь у меня есть творение, которое послужит Народу, которое не будет говорить: «Делай это, делай то!», «Давай, становись моей едой и корми меня», «Давай, становись моей одеждой и согревай меня»; если я не вдохну жизнь в это творение, то появится другое, похожее на него, но другой формы, и тогда оно принесёт беду Народу, и всё его величие уйдёт. Он будет становиться всё меньше и меньше, и последние остатки его исчезнут с матушки-Земли, чтобы никогда больше не появиться. Я, Изменяющийся, предсказываю появление этого создания, которое принесёт беду. И потому что я — Изменяющийся, на меня возложена задача сделать так, чтобы этого не случилось.

— Время ещё не подошло, фигура не та, что нужна. И не тебе, Младший Брат, делать то, что есть великое-превеликое создание, что может сделать лишь ТОТ, КТО СВЫШЕ, — слова эти прогромыхали из темноты вместе с раскатом грома, словно какое-то заклинание, произносимое под бой барабана.

— Я — Изменяющийся, Старший Брат. Таков был дар, данный мне в Первые Дни, таким он и оставался всегда. Такой дар, однажды данный, нельзя забрать. Таково Право и Закон.

— Таково Право и Закон, — согласился голос из темноты. — Но кроме того, именно по Праву и Закону тебе может быть брошен вызов, разве не так?

Изменяющийся рассмеялся резким, пронзительным хохотом.

— Это верно, Старший Брат. Но кто может сделать это? Ибо у меня одного среди духов земных есть дар творить. Ты, Старший Брат, можешь управлять ветром, облаками, молниями, громом, дождём, холодным снегом. Но можешь ли ты сотворить что-нибудь?

— Да, этот дар только у тебя — на Земле, — снова согласился призрак.

— Именно на земле мы сейчас и стоим, Старший Брат. Поэтому я заявляю, что это будет сделано — что я создам этого «человека», который станет слугой для Народа. И ты не нашлёшь на меня снова бурю, чтобы остановить меня: сказанное, это становится моим правом.

— Это становится твоим правом, — снова эхом отозвался могучий голос. — И всё же тебе может быть брошен вызов…

— Но не потому, что я сотворил это существо, — быстро перебил его Изменяющий.

— Значит, по другой причине, — ответил Гром-птица. — Ибо таково послание, которое я принёс: тебе будет брошен вызов, и если ты проиграешь, тогда ты своими собственными руками уничтожишь это созданное тобою существо, позабудешь об этом и больше никогда снова не станешь создавать ничего, подобного ему. И отправишься туда, куда тебя направит воля и желание бросившего тебе вызов.

— А если я возьму верх? — в Изменяющемся чувствовалась такая уверенность, что он, казалось, стал выше, больше, чтобы дотянуться до призрачного великана, которого Кори больше ощущал, чем видел.

— Если ты победишь, тогда будет так, как ты сказал. Хотя твоё создание — ошибка, но всё же оно сможет жить и всё свершится по-твоему желанию: оно станет слугой для Народа, и ничем иным.

— Так тому и быть! Меня радует, что мы вскрыли карты. Но поскольку мне брошен вызов, я подчёркиваю, что это испытание будет проведено на матушке-Земле: я — её сын, а не тот, кто повелевает воздухом, ветром и водой, и это моё право.

— Так тому и быть, — согласился в свою очередь Гром-Птица. — Ты имеешь право выбора, чтобы сражаться на земле. Но теперь уже я говорю, что…

В темноте ночи что-то прошелестело, словно могучие крылья расправились, и Кори почувствовал, что этот пламенный взор направлен теперь не только на Изменяющегося и создание из грязи, но также и на него. И в эту же секунду он догадался, что вскоре ему предоставится долгожданный шанс, и он должен быть готов воспользоваться им. Те узы, которые Изменяющийся наложил на него, всё ещё частично удерживали мальчика, но что будет, если Изменяющегося целиком захватит схватка, если ему придётся использовать во время борьбы всю свою силу? Тогда Кори может полностью освободиться. Он смотрел на магическую сумку, по-прежнему лежавшую рядом с костром, прямо на свету.

Гром-птица долгое время молчал, как бы рассматривая в своей голове несколько различных возможностей бросить вызов. Наконец он проговорил:

— На земле, и всё же при этом в каком-то смысле будет задействовано и моё небо. Посмотри на север, Младший Брат. Что ты видишь?

Ослепительная вспышка молнии разорвала темноту ночи и осталась светить, не исчезая, ничего подобного с молниями Кори никогда прежде не видел. И на её фоне чернели очертания какой-то горы, не такой широкой, зато повыше, чем гора, где располагалась твердыня орлов.

— Я вижу землю в форме наконечника копья, нацеленного в небо, — ответил Изменяющийся. — Об этом творении магии следует поразмыслить, Старший Брат, возможно, он не принесёт тебе добра.

— Кусок земли, — ответил Гром-птица. — Как ты и просил, Младший Брат. Вот это и есть вызов тебе — который действительно не мой, но Того-Кто-Свыше, что говорит через меня — что ты возьмёшь это земное копьё и, не меняя его формы, положишь на землю так, чтобы больше оно не было нацелено своим острием в небо, а прямо в эту пустынную местность, прямо на этот костёр, где ты упорно трудился, пытаясь вдохнуть в своё творение жизнь.

Молния по-прежнему сияла за горой, ясно освещая её.

И Изменяющийся глядел на неё твёрдым взглядом, не показывая, что считает это задание невыполнимым.

— Оно на земле, — сказал он, — и поэтому должно повиноваться мне.

И Кори его тон показался таким же уверенным, как всегда.

Стоя лицом к горе, он издал несколько резких завываний, словно огромный земляной и каменистый холм был живым существом, только уснувшим, и теперь должен от этих его действий пробудиться и слушать его приказы. Потом ноги мага его начали топать на месте, всё тяжелее и тяжелее, и он все свои силы направлял в топанье своих койотовых лап.