Апокалипсис XX века. От войны до войны - Андрей Буровский

23 мая 1940 года сверхдемократическое правительство Британии, всегда озабоченное торжеством законности, осуждавшее ужасы нацизма и фашизма, задержало 740 членов Британского союза фашистов и национал-социалистов. Никаких конкретных обвинений. Их арестовали по Закону о чрезвычайных полномочиях: он давал министру внутренних дел право заключать под стражу любое лицо, «враждебное» для государства… Кто решает, какое лицо «враждебное»? А сам министр это и решает. В общем — демократия на марше.

Контрразведка тонко заметила, что Диана еще опаснее ее чудовищного мужа, личного друга пожирателя евреев Гитлера. Неусыпно радея о торжестве демократии, женщине, которая родила 11 недель назад и кормила грудью, предоставили выбор: оставить младенца на воле с родственниками или взять с собой в тюрьму. Диана оставила у родственников сыновей 2 лет и 11 месяцев.

Ни Диане, ни Освальду Мосле не предъявляли никаких обвинений. Их арестовали и держали в тюрьме ровно за то, что их убеждения не одобрялись правительством Британской империи. Спустя полтора года супругам позволили жить в тюрьме вместе, в одной камере, и даже самим готовить пищу.

В ноябре 1943-го состояние здоровья боевого офицера Освальда Мосли настолько ухудшилось, что кабинет министров принял особое решение: освободить супругов Мосли под домашний арест. А в 1946-м даже и вовсе выпустили супругов из тюрьмы! О торжество гуманизма!

Освальд Мосли пытался заниматься политикой и после войны: в частности, пытался объединить правые партии Европы. Его жена Диана основала журнал «Европеец». Мосли публиковал книги, сам издавая их: от опального политика шарахались все издатели.

В 1962 году он окончательно отошел от политической жизни и скончался в 1980 году, почти забытый.

А вот после его смерти, начиная с 1990-х годов, имя Мосли и его идеи вызывают у британцев все больше интереса. В Великобритании регулярно выходят книги и снимаются телевизионные фильмы, посвященные предателю и фашисту. В 1998 г. на четвертом канале британского телевидения вышел четырехсерийный фильм «Мосли», консультантом которого был сын Освальда от первого брака, Николас Мосли. Даже не верится…

ФРАНЦИЯ И ФАШИЗМ

Один из сподвижников О. Мосли, Аллен, приводил высказывание Муссолини, относящееся к осени 1933 г.: «То, что можно назвать фашистским ферментом… действует во всех странах, включая Англию. Нет сомнений, что Франция, последний оплот бессмертных принципов (имеются в виду, видимо, принципы Французской революции конца XVIII века. — А.Б.), должна в ближайшее время выбросить белый флаг капитуляции. Америка тоже отказывается от них…»

Америка и отказалась, но в форме «нового курса». А вот во Франции в 1930-е дело и правда было жарким. В конце концов, пример и Третьего рейха и Италии был вовсе не пугающим, наоборот. «Оказывается», и без устрашающей революции можно усилить роль государства и объединить нацию в ее созидательной работе.

Другой вопрос, что во Франции с ее традициями политической пестроты возникло множество групп и группочек, ориентированных на авторитарное правление с элементами фашизма, корпоративизма, национал-социализма или троцкизма. И все борются между собой!

«Франсисты» во главе с капитаном французской армии М. Бюкаром начались с митинга у могилы Неизвестного солдата 29 сентября 1933 года. «Франсизм по-французски то же самое, что фашизм по-итальянски»[187], — заявил Бюкар. И никакой демократии!

«Наша философия по своей сути противоположна философии наших предков. Наши отцы хотели свободы, мы выступаем за порядок… Они проповедовали братство, мы требуем дисциплины чувств. Они исповедовали равенство, мы утверждаем иерархию ценностей»[188].

«Франсисты» получали субсидии от фабриканта парфюмерии Коти, из Италии. Бюкар был активным сторонником фашистского интернационала. Численность франсистов никогда не превышала 30 тыс., причем к «активистам» относилось 8 тыс. Из них формировались военизированные отряды «синерубашечников».

Еще одна экстремистская организация — «Французская солидарность» офицера Мировой войны Ж. Рено. Финансировал ее все тот же Ф. Коти, и после его смерти в 1934-м организация сразу заглохла.

В отличие от фашистов-интернационалистов «Боевые кресты» были организацией сугубо патриотической. И романтической. Первый союз бывших фронтовиков, имеющих ранения и награды, создал еще в 1927 году литератор М. Ано. Какое-то время бывшие воины вспоминали свои подвиги и деяния французов в истории, пели песни и помогали друг другу. Но потом при поддержке все того же неугомонного Ф. Коти лидером организации стал Анне-Мари-Жан-Франсуа, граф де ла Рок (1885–1946).

Рыцарство, высокие личные качества, аристократическое происхождение Ф. де ла Рока сделали его вхожим и в «коридоры власти», и в деловые кабинеты. Покровителем «боевых крестов» был маршал Лиоте, а маршал Петен, деньги «Боевым крестам» давали и друзья Коти, и А.Тардье, возглавлявший в конце 20-х — начале 30-х годов правительство блока правых партий.

Де ла Рок не предлагал идти за итальянскими фашистами, он предлагал укреплять французское государство. «Я не понимаю слова «демократия», — говорил де ла Рок, — правительство создается из выбранных народом людей, а ни за что не отвечает…». И предлагал — может, лучше поставить у власти хорошо образованных и притом ответственных людей?

На эти вопросы, кстати, до сих пор не прозвучало внятных ответов. Не считать же «ответом» поток злобной коммунистической и анархической демагогии, в которой де ла Рок высмеивался как солдафон, деревенщина, тупица, и вообще патриот.

Де ля Рок создал организацию из 60 тысяч членов, разбитых на отряды, хранивших оружие, готовых выйти на улицы по приказу своего руководства.

«Боевые кресты», «Аксьон франсэз», «Патриотическая молодежь» не считали себя фашистами. Они не пытались порвать с исторической традицией, опирались на католическую церковь и имущие, образованные слои. Если фашисты — то такие, как Салазар, а не как Муссолини. Это были влиятельные, но не массовые организации. Коммунистов пугало, что французские фашисты имели «такие сильные позиции в армии, среди офицерского корпуса, каких национал-социалисты до своего прихода к власти не имели в рейхсвере»[189].

Особо следует отметить литераторов и публицистов, разрабатывавших идеи «интеллектуального фашизма». В художественных произведениях, в многочисленных эссе и статьях эти литераторы романтизировали фашизм, представляли его «третьей силой», между устаревшими ценностями и либерального капитализма и марксистского социализма[190]. И современные французские фашисты почитывают П. Дрие ля Рошеля и Р. Бразийяка.

«Умирать за негуса?» — возмущенно вопрошал фашиствующий публицист и историк П. Гаксотт, когда коммунисты требовали помочь Эфиопии. «Зачем умирать за Данциг?» — заявлял М. Деа, когда гитлеровцы угрожали Польше, а коммунисты жаждали спасать то ли Польшу, то ли сам Данциг, как независимое государство.

«Зато» эти литераторы отлично понимали, за что умирать в Испании, воюя против коммунистов и анархистов.

РЕВОЛЮЦИЯ 1934 ГОДА

События 1934 года называли и «правым путчем», и «попыткой переворота»… А была это, по сути, незаконченная революция.

Начались же события то ли с префекта парижской позиции Дана Кьяппа, то ли с еврейского беженца из Киева, Александра Ставиского (1886–1934).

Министры и целые кабинеты менялись, как в калейдоскопе, а префект Кьяпп сидел в своем кресле с 1927-го. Корсиканец, как Наполеон, он откровенно мечтал о диктатуре. Вся полиция была наводнена его земляками и сторонниками.

Александр Ставиский… Мошенник, вызвавший путч, был сынок киевского дантиста. Еще в России он «прославился» кражей у отца зубного золота. К 1917 году у него уже три судимости.

В Париже семья далеко не нуждалась. Александр Ставиский довольно быстро вошел в высшее общество, состоял в полиции на службе как эксперт и по России, и по финансовым аферам. Теоретически Илья Эренбург должен был не любить «буржуев». На практике он буквально ворковал при виде Ставиского: какой он обаятельный! Какой элегантный!

В 1932-м мэрия Парижа заключила с ним контракт на строительство жилых домов. Под контракт выпустили заем на 100 миллионов франков. Ставиский же напечатал облигаций на значительно большую сумму, чем предусматривалось договором с мэрией: до сих пор спорят, на какую именно. В распространении облигаций Ставискому активно помогали и члены правительства, и члены Национального собрания. Милейший «месье Александр» щедро одаривал полицию, и она пока что его не трогала. Число акционеров очень быстро достигло сотен тысяч.

Как обычно и бывает, правду прознали журналисты. Как только начался шум, ловкий мошенник объявил себя банкротом и мирно удалился, на законнейшем основании унеся с собой 650 миллионов франков, фактически украденных у вкладчиков.