Кумиры. Тайны гибели - Федор Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ТРАГЕДИИ НА ПОЧВЕ АЛКОГОЛИЗМА
На Руси бражничали испокон веков. И поговорка «На Руси питие — есть веселие» появилась не случайно — пить у нас действительно любили и предавались этому делу со всем размахом, какой был свойствен раздольной русской душе. Пили все: и низшие слои населения, и высшие. Причем если первые пили от плохой жизни, то вторые — от избытка хорошей. Первые глотали самогон и дешевые вина, вторые — марочные коньяки и не менее качественную водку. Однако итог для всех был один — ранняя смерть на почве алкоголизма. Но если смерть рядового гражданина большого отклика у населения не вызывала, то смерть какого-нибудь спившегося артиста или спортсмена всегда становилась поводом к широкому обсуждению. Так было раньше, так осталось и поныне.
Одной из первых советских кинозвезд сталинской поры, кого сгубил «зеленый змий», стала актриса Валентина Серова. Собственно, неумеренное употребление алкоголя поставило крест на судьбах многих советских кинозвезд (Петр Алейников, Сергей Гурзо и т. д.), однако случай Серовой особенный — она этот список открыла, будучи отринутой своими коллегами еще в конце 40-х. Последним звездным фильмом Серовой, где она сыграла главную роль, была комедия «Сердца четырех», которая вышла на экраны страны в 1945 году.
Истоки алкоголизма Серовой, судя по всему, берут свое начало с конца 30-х, когда она была замужем за Героем Советского Союза летчиком Анатолием Серовым. Тот на все банкеты стал брать свою молодую супругу, а банкет без выпивки — что брачная ночь без невесты. Хотя первое время Серова этому сопротивлялась и даже пыталась отучить от пагубной привычки своего мужа. Однажды она нашла его заначку — бутылку водки — и перепрятала ее в валенок. Серов сунулся — бутылки нет. Он к жене: где? Та в ответ: не знаю. Тогда он схватил топор и погнался за нею. Пришлось отдать.
В мае 1939 года Серов погиб, выполняя испытательный полет. Серова тогда была беременна и спустя четыре месяца родила сына Анатолия. Это событие, а также работа в театре и кино как-то отвлекли ее от грустных мыслей. В те дни Серова практически не пила. И главное — даже малейших позывов к этому не было. А весной 1940 года стала гражданской женой писателя Константина Симонова. Казалось, что жизнь постепенно налаживается. Но потом грянула война, и Серова встретила будущего маршала Константина Рокоссовского. Она влюбилась в него так страстно и пылко, что готова была бросить Симонова и уйти к нему незамедлительно. Но Рокоссовский к такому повороту событий был не готов. Он не захотел бросать свою семью и связывать жизнь с кинозвездой. И первым пошел на разрыв. Видимо, этот разрыв и сыграл роковую роль в последующей судьбе Серовой.
Вернувшись к Симонову, которого она, по большому счету, не любила, Серова нашла утешение в алкоголе. Благо было где «приложиться» к рюмке: война близилась к своему благополучному концу, и в Москве опять возобновились богемные банкеты и застолья. Причем если раньше она пила, чтобы снять стресс, напряжение, то теперь пила от тоски и уныния. Как напишет в одном из своих писем Симонов: «У тебя, я знаю, есть чудовищная русская привычка пить именно с горя, с тоски, с хандры, с разлуки…»
Несмотря на то что в мае 1950 года Серова родила Симонову дочку Машу, победить свою болезнь она так и не сумела. И погубила не только себя, но и своего сына от первого брака Анатолия. Тот стал прикладываться к рюмке еще будучи подростком — лет в двенадцать. Причем делал это прямо дома: следил, когда кто-то из взрослых не допивал водку или вино, втихаря сливал остатки в стакан и пил. Так аукнулось Серовой нежелание отдавать сына в Суворовское училище (это предлагал сделать Симонов) и потворство тому, что он с юных лет сидел за столом вместе со взрослыми. Вот и насмотрелся.
Поскольку в кино Серову практически не снимали (разве что в небольших эпизодах), единственным местом ее работы оставался Малый театр. Но в январе 1952 года ее уволили и оттуда — за пьянку (как-то вечером она выпила с приятелем Павлом Шпрингфельдом и отказалась приезжать на вечерний спектакль). После этого случая Серова запила еще сильнее. Симонов, как мог, пытался спасти жену, но у него это плохо получалось. Болезнь пустила слишком длинные корни. Не спас Серову даже перевод в другой театр — имени Моссовета — и постановка специально под нее пьесы «История одной любви», которую она впервые играла в Ленкоме 16 лет назад. Но нынешняя Серова была не чета той, ранней: та была молода и обаятельна, эта — бледна и с отекшим лицом. В 1956 году от Серовой ушел и Симонов. Как пишет Н. Пушнова: «Связь с Серовой становилась для него тягостной — неуместной. Человеку его ранга невозможно оставаться с такой женщиной. Невостребованная, никому, по сути, не нужная, уже стареющая актриса. Это было непрестижно в тех кругах, в которых он вращался. Тем более что от прежней красоты оставалось все меньше, красота таяла и таяла на глазах, вернее, так: она не просто таяла — время от времени красивая женщина уступала место тетке, вульгарной, малосимпатичной. И это было безобразнее обыкновенного и естественного старения двух людей. Шло уже самоуничтожение, и оно звалось алкоголизмом…»
В 1959 году мать Серовой, видя, что дочь безнадежно больна, забрала к себе Машу. И Серова осталась жить с сыном Анатолием. Но радости от этого житья было мало. К тому времени Анатолий стал еще более неуправляем: продолжал пить, водился со шпаной. Однажды он собрал во дворе мальчишек и, указывая на мамин «Виллис», заявил: «Это моя машина — что хочу, то с ней и сделаю». «Врешь!» — не поверили пацаны. Тогда Анатолий взял в руки железную трубу и стал крушить автомобиль. После этого его пришлось продать. А когда Серова угодила в больницу, сын продал из дома многие вещи: холодильник, ковры и др.
В последние несколько лет своей жизни Серова влачила поистине жалкое существование. Так как денег на выпивку у нее постоянно не хватало, она распродавала свои личные вещи, на продажу которых раньше у нее не поднималась рука. Например, в одном случае она по дешевке продала одной актрисе из Театра-студии киноактера дорогое кольцо, в другом — брошь, которую ей когда-то подарил Симонов.
Собутыльником и другом Серовой тогда был молодой мужчина, который работал постановщиком на одной из киностудий. Ему она доверяла все свои тайны, даже читала дневники, которые писала в течение нескольких лет.
Финальную точку в этой истории поставил 1975 год. Сначала тем летом в возрасте 36 лет от рокового пристрастия к алкоголю скончался Анатолий Серов. А буквально через полгода после этого — 12 декабря 1975 года — умерла и Валентина Серова. Ее нашли в коридоре на полу с разбитым, черным от запекшейся крови лицом. Как напишет позднее ее дочь: «Умерла она одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли все, что поддавалось переноске вручную…»
А за четыре года до ухода Серовой погибла от алкоголизма другая звезда советского кинематографа — Изольда Извицкая. Она стала популярной в 1956 году, когда сыграла главную роль в фильме «Сорок первый». И в течение последующих пяти лет Извицкая снималась без остановки, став одной из самых снимаемых молодых актрис советского кино. Но ее триумф длился недолго. К началу 60-х Извицкая пристрастилась к алкоголю, причем очевидцы утверждают, что немалую роль при этом сыграл ее муж — актер Эдуард Бредун. В 60-е годы Извицкую практически не снимали, а если и брали сниматься, то лишь в эпизоды — длинные роли она могла сорвать. В марте 1971 года Извицкая умерла в возрасте 38 лет. К слову, и муж актрисы Эдуард Бредун тоже ушел из жизни сравнительно молодым — он не дожил до своего 50-летия трех месяцев.
На почве увлечения «зеленым змием» ушло из жизни и много прославленных советских спортсменов. Например, Валерий Воронин. Этот футболист в 60-е годы играл в столичном «Торпедо» и входил в состав первой сборной страны. Однако после тяжелейшей автоаварии в мае 1968 года он был вынужден уйти из большого спорта. Но найти себя на тренерском поприще Воронин так и не сумел. На спортивные невзгоды наложились личные — распался его брак. В итоге Воронин нашел утешение в алкоголе. Он его и погубил. В последние годы своей жизни Воронин буквально предчувствовал, что его ждет трагический уход. Не зря он часто повторял своим друзьям: «Я, как Володя Высоцкий, умру рано, не намного его переживу».
Очевидцы утверждают, что в последние годы жизни вокруг Воронина постоянно крутились какие-то подозрительные личности. Вот и накануне трагедии в «Лужники», где он работал, заехали какие-то веселые кавказцы. Коллега Воронина Юрий Степаненко спросил его: «Валера, ты их знаешь хорошо?» Тот рассмеялся и ответил утвердительно. Они все вместе уехали на «Волге». А на следующий день, 9 мая 1984 года, в 8.15 утра Валерия Воронина нашли с разбитым черепом рядом с Варшавскими банями у проезжей части автодороги. Врачи предприняли все возможное, чтобы спасти его, но все их попытки были безрезультатны: 21 мая Воронин скончался. Степаненко честил себя за то, что не подумал запомнить номер той «Волги». Дело было закрыто из-за отсутствия улик и подозреваемых.
