Двойное чувство - Наталья Патрацкая

— Думаю, что я знаю, кто отравил розы, — задумчиво ответила Марина. — Керн, ты прав, но я не понимаю, почему Он это сделал?! — с искренним удивлением проговорила я.

— Значит это Он? Кто Он? Что у вас с ним? — быстро спросил Керн.

— Да я меньше всего знаю этого человека! Мы вообще с ним не связаны ничем! Я не понимаю!! — воскликнула в сердцах Марина.

— И правильно! Не понимай! Понимать буду я. Марина, будь с ним осторожна и предупредительна, — предупредил Олег Керн.

— Я боюсь, — тихо пролепетала Марина.

— Я тебя понимаю. Пойми, твой уход из фирмы ничего не даст! Если кому-то надо тебя достать, то они достанут тебя в любом месте. Назови Его! — потребовал настойчивый Керн.

— Керн, смотрите, кто-то стоит в конце Кленовой аллеи! — со страхом в голосе воскликнула Марина.

— Вижу! Не суетись, Марина. Нам до него осталось идти метров пятьдесят. Посмотри, на проезжей части дороги рядом с ним стоит автомобиль. До машины ему бежать пять метров. Он брызнет ядом на нашу дорогу или уже брызнул, и уедет. Уже уехал. Шустрый. Поворачиваем назад, — предложил Олег Керн. — Отличная ситуация, но Клапаны молчат и мы еще живы, бежим в лесопарк. Марина, иди за мной.

Они зашли в придорожный лес, прошли десять метров в сторону от дороги. Чувство цивилизации исчезло, словно его никогда не существовало. Дорог для проезда автомобилей в лесу не было. Молодые люди шли по тропинке в сторону противоположную дороге. Внезапно они услышали резкий, непродолжительный звук клаксона и все стихло.

Березы, сосны, ели, осины в разном возрасте окружали их со всех сторон. Под ногами то и дело хрустели старые ветви, если они забывали их переступить. Папоротник гордо рос вдоль узкой тропы, по которой можно было пройти только по одному. Лесные цветы цвели поодаль, они к тропе близко не приближались. Значит, этой тропе десятки лет, хоть она и мала, и узка.

Ветви над головой надежно закрывали путников от вида сверху.

— Марина, мы куда пойдем? Можно выйти на остановку моно поезда, но к ней может подъехать твой враг. Можно вызвать подкрепление, но при этом могут запеленговать его сторонники.

— Я так понимаю, надо обезвредить врага, — сказала Марина, хлопая ладонями по открытым частям тела, прихлопывая комаров.

— Замечательный выход, но неосуществимый, — с сарказмом заметил Олег Керн.

— А что если он брызнул средство от комаров, а мы подумали, что это отравляющее вещество? Где доказательства, что на розе был яд? Яд для комаров — ядом для людей не считается, но Клапан мог не уловить этой разницы!

— Смешно, но не лишено логики. Заметь, наши Клапаны молчат, как провинившиеся жуки. Пойдем домой, погуляли по лесу и достаточно.

Они вышли на тропу, по которой могли пройти вместе. На лесной тропе встречались корни елей и многочисленные слои иголок. Хвойная часть леса дышала мудростью и благоразумием. Вскоре они разошлись по своим домам.

Дома Клапан продолжал молчать. Марина приготовила ужин, поела без реплик прибора, включила телевизор. На экране по всем каналам показывали красную рябь, смотреть видео фильмы не хотелось, она задремала.

Внезапно Марина проснулась, подошла к окну и услышала механический крик Клапана жизни:

— Осторожно!

Марина отшатнулась от окна. В комнату влетел булыжник, так ей показалось. Но булыжник оказался с дырочками, он стал вращаться, а из отверстий пошли струйки неизвестного газа. Когда все успокоилось, Марина увидела связку брелков Сердечко.

— Не дыши! Выйди из комнаты! — услышала Марина крики Клапана.

Марина приостановила дыхание, выскочила на балкон, вдохнула воздух и заметила внизу Мартина. Он садился в автомобиль.

Жизнь продолжалась. Марина считала дни с мини завтраками, ощущая терпкий вкус кофе. Стекло в комнате сменили, и она к нему близко больше не подходила. Враг на работе был славным малым, улыбался, общался, работал. Жизнь шла по накатанным рельсам существования.

Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени. Лиза вышла на крыльцо дома, напоминая, не сорванную листву. Она прицепилась к Борису Дмитриевичу, как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо.

Настроение Лизы нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Тимофея Куклина. Мир изобретателя ее порядком утомил. Поддакивать его техническим мыслям — она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем — не ее!

Лиза вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень. Лиза плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довести ее до города.

Его угрюмое настроение угнетало Лизу, она не выдержала и спросила:

— У вас что-то случилось?

— Не знаю, что и сказать, вы что-нибудь слышали о пансионате «Здоровый миг»?

— Первый раз слышу.

— Вам повезло.

— А в чем дело? — заинтересованно спросила Лиза.

— Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. Посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше — нельзя. Голос у него молодой и здоровый.

— Если ему хорошо, то вы — то почему горюете?

— Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой, человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становиться здоровым абсолютно, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме.

— Отец был очень болен?

— Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал — из этого пансионата «Здоровый миг» никто не возвращается, там живут, пока хватает денег. Цены за жизнь — запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю, и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.

— И у меня нет дачи, а здесь я гостила, — печально сказала бедная Лиза.

— По вашему виду и не скажешь, что у вас деньги есть.