Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв

Впрочем, не только оперативные группы, но и большинство эффективно действовавших отрядов и соединений имели ядром кадры НКВД. Герои Советского Союза партизаны Дмитрий Медведев, Станислав Ваупшасов, Дмитрий Емлютин, Виктор Карасев, Александр Сабуров, Николай Прокопюк, Евгений Мирковский — это все кадровые чекисты.

Герои Советского Союза, руководители подпольных центров Виктор Лягин, Иван Кудря, Виктор Молодцов — тоже кадровые чекисты.

И это — лишь часть славных, героических имен славных подчиненных наркома-чекиста Берии.

В 1943 году в Минске в собственной постели был взорван гауляйтер Белоруссии Кубе. Три женщины — Елена Мазаник, Мария Осипова и Надежда Троян — 4 ноября 1943 года получили за эту операцию Звезды Героев Советского Союза. Но сама операция — разработка оперативников НКВД в кооперации с ГРУ Генштаба.

Акты мщения в Ровно Героя Советского Союза Николая Кузнецова (Пауля Зиберта) разрабатывали профессионалы с Лубянки, готовили Дмитрий Медведев и Александр Лукин — тоже профессионалы с Лубянки, но ведь и сам Николай Кузнецов был профессионалом. И тоже — с Лубянки!

Да, собственно, в руководстве ЦШПД, а также республиканских штабов были в основном представители НКВД, включая чекистов Строкача, Спрогиса.

Тем не менее Берия своей директивой от 13 июля 1942 года запретил передачу штабам партизанского движения кадров разведывательно-диверсионных групп специального назначения, действовавших в немецком тылу, разведывательных резидентур, курьеров и связников, а также — переписки по партизанским формированиям НКВД (сводки, донесения, доклады, радиограммы)… Его сейчас и в этом упрекают, а ведь все было верно. То, что Берия сохранил в компетенции НКВД, было весьма «тонкими материями». И отдавать их в неумелые руки было бы неразумно. И Берия здесь не о собственных амбициях пекся, а о строжайшей конспирации и безопасности тех людей, которые каждый день во вражеском тылу жили под угрозой провала.

Опасения Берии безусловно имели под собой почву. Есть удивительный по саморазоблачению (хотя и невольному, неосознанному) исторический документ — письмо начальника ЦШПД П.К. Пономаренко секретарю Смоленского обкома партии Д.М. Попову от 10 февраля 1943 года, где Пономаренко отмечал, что:

«…некоторые товарищи организуют на оккупированной территории райкомы, как правило, по обычному типу, более-менее широкого состава, устраивают совещания, заседания, заслушивают отчеты политических работников бригад и отрядов… и вместе с тем не обращают внимания… на построение и организацию глубоко законспирированного большевистского подполья».

Можно ли было доверять подобным «прозаседавшимся» разведывательные сети, кадры, связи? Казалось бы, ответ очевиден, однако и тут Берия не угодил тем, о ком Шота Руставели точно сказал: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны»… Так, в 2001 году в Минске под общей редакцией небезызвестного Тараса выходит книга В.И. Боярского «Партизаны и армия. (История утерянных возможностей)», где утверждается:

«Ряд грубых просчетов и ошибок явился следствием ошибочных действий… руководства НКВД, продиктованных ведомственными интересами, стремлением обеспечить не только проникновение во все доступные сферы по линии безопасности, но и линию влияния, если не руководства».

В одной этой фразе выявляется вся глубина (или все же вернее сказать — мелкость?) непонимания сути и смысла деятельности Берии и его соратников во время войны. Конечно, чекисты были людьми и поэтому не всегда были чужды честолюбия, и не всегда оно было здоровым, но в пору, когда за просчеты в работе могут строго спросить, по своей инициативе взваливают на себя дополнительную ношу лишь добровольцы. А они, как известно, карьеристскими побуждениями не обуреваемы.

И чтобы закончить с темой «партизана» Берии, я познакомлю читателя с извлечениями из еще одного письма П.К. Пономаренко, написанного им в начале марта 1943 года члену Военного совета 4-й ударной армии А.А. Стулову. Возможно, читатель помнит эту «партократическую» фамилию по рапорту военного прокурора Витебского гарнизона? Это тот самый Стулов и есть. В 1943 году он по-прежнему был секретарем Витебского обкома, и Пономаренко писал ему:

«Получил от Вас записку <…> о том, что некоторые командиры и комиссары бригад и отрядов занимают неправильную линию поведения по отношению к обкому партии. <…> Совершенно ясно, что роль обкома и райкомов… в руководстве партизанским движением в области должна подниматься. Обком партии обязан пресекать всякие попытки… умалить или тем более оторвать обком… от руководства партизанскими отрядами и бригадами. <…>

При нынешнем положении, когда обком находится не в Витебской области, конечно, Вы и дальше будете встречаться с фактами, когда мимо Вас будут поступать в некоторых случаях материалы… Другое дело, если обком будет находиться там, где партизаны. Тогда у обкома, конечно, будут сосредоточены все нити связей и все вопросы деятельности отрядов и бригад…»

Первый секретарь Черниговского обкома КП(б) Украины Федоров был как раз там, «где партизаны», — во главе мощного партизанского соединения. Потому и заработал — личным ратным трудом — две Золотые Звезды Героя Советского Союза. А его коллега по партийной работе Стулов как начал войну бездарно и трусливо, так ее и продолжал, лишь на еще один стул уселся — члена Военного совета армии… И ни на одном не мог сидеть с толком для дела.

Это ведь был не мастер управления в отличие от Берии и его боевых соратников Судоплатова, Ваупшасова, Медведева, Прокопюка…

О РОЛИ Берии в защите Кавказа если и можно было отыскать глухие упоминания, то лишь в обычном для «антибериады» ключе — самодур-де Берия, посланный «тираном» Сталиным в качестве представителя Ставки ВТК на Кавказ, всемерно мешал отстаивать Северный Кавказ и Закавказье. За примером далеко ходить не надо — «Триумф и трагедия» Дмитрия Волкогонова:

«Боевые действия Берии в Великой Отечественной войне ограничиваются двумя его поездками в качестве члена ГКО на Кавказ (он направлялся туда Сталиным не только как член ГКО, а фактически как представитель Ставки ВГК, на манер того же Жукова. — С.К.) в августе 1942 — марте следующего года. Архивы свидетельствуют: здесь он от имени Сталина нагонял страх на военных работников, снимал неугодных ему людей, расстреливал. Сопровождали его в тех поездках Кобулов, Мамулов, Мильштейн, Пияшев, Цанава, Рухадзе, Влодзимирский, Каранадзе, Какучая, его собственный сын. Досталось Тюленеву, Сергацкову, другим военачальникам».

Волкогонов тщился изображать из себя аналитика, хотя был просто негодяем, да еще и неумным, потому что умные негодяи тонко «подправляют» историческую правду, а не лгут тотально. Ведь тотальную ложь и разоблачить легко — очень уж много в ней «проколов»!

Что забавно, Волкогонов не взял слова «боевые действия» в кавычки, хотя формально Берия в боевых-то действиях не участвовал — его не затем Сталин на Кавказ посылал. Впрочем, в ходе налетов немецкой авиации жизнью порой рисковать приходилось… Несколько офицеров из Ставки, прибывших на Кавказ с Берией и полковником Штеменко, отвечавшим в Генштабе за кавказское направление (в 1953 году он хотя и отречется от Берии, но пострадает «за связь» с ним), было убито. Получил ранение в голову член Военного совета фронта Лазарь Каганович, был ранен адмирал Исаков (ему пришлось отнять ногу)…

Но вернемся к цитате из Волкогонова… К перечню соратников Берии по обороне Кавказа, взятых им туда, он мог бы прибавить Меркулова, Судоплатова, Масленникова, Хоменко, Орлова…

Почти все перечисленные Волкогоновым, а также Меркулов, Масленников — это старая «команда» Берии по Закавказью, прекрасно знавшая обстановку и способная начать действовать «с пол-оборота». А чекист Судоплатов, пограничные генералы Пияшев, Хоменко — это тоже давно проверенные кадры, но— уже по союзному НКВД. Серго Берия в «команде» тоже был, но брал его, во-первых, Штеменко, а во-вторых, он был явно полезен и своими знаниями, и толковостью.

В целом то, что Берия взял в трудную поездку своих, как раз доказывает, что он умел доверять людям в полной мере. Но — лишь тем, кто был не раз проверен им в конкретных делах.

Ситуация на Кавказе к августу сложилась критическая. Демонстрируя намерение и в 1942 году нанести основной удар группой армий «Центр» на Москву, Гитлер основным считал план «Блау» по захвату нефти Кавказа и выходу на Волгу в районе Сталинграда.

Сталинградскую эпопею (туда, к слову, в качестве представителя Ставки ВГК был направлен Маленков) мы знаем хорошо. Кавказскую знаем значительно хуже. И, возможно, вышло так потому, что Берия в ней сыграл одну из ключевых ролей. Оказавшись на прямом фронте, он эффективно сработал и здесь, но как раз поэтому объективное изображение хрущевскими и другими партократическими «историками» борьбы за Кавказ стало после июля 1953 года невозможным.