Никогда (ЛП) - Келли Крэй

На улице осенний солнечный свет подмигнул ей сквозь пышную, хлопковую, белую дымку облачного покрова. Она посмотрела вперед и наблюдала за мистером Свэнсоном. Он откинулся на столе, держа в руках свой открытый учебник. Его глаза закрылись, и она увидела, как его рот повторял слова вместе с Эммой, пока та читала. Так всегда можно было определить, какие части были его любимыми.

Когда Эмма закончила читать стихотворение, мистер Свэнсон открыл глаза и поправил очки.

— Хорошо, — сказал он. — А теперь давайте поговорим, о чем мистер Фрост говорит здесь. Ни у кого не было мысли, что это за метафора? Да, мисс Эндрюс.

— Он говорит о принятии разных путей в жизни. Создании других альтернатив.

— Да, правильно. Безусловно, это один из способов взглянуть на это. Он говорит о создании не просто буквального выбора, прогуливаясь по материальной тропе в лесу, а о приходе к развилке дороги жизни и принятии решения. Мы — продукт наших выборов, вам так не кажется? Если рассказчик поэмы выбрал бы другой путь, все сложилось бы по-другому для него, верно? Возможно, очень радикально. Вот эта «разница», о которой он говорит здесь. Очень хорошо. Кто-нибудь еще?

Изобель опустила взгляд на свою парту, осознавая, что еще не вытащила свою книгу. Она наклонилась и открыла рюкзак, вытаскивая свою копию седьмого издания Junior English. Она взглянула на экземпляр Ворена, чтобы узнать правильный номер страницы, затем перевернула черно-белый портрет Роберта Фроста. Далее она потянулась вниз, чтобы достать карандаш и свою тетрадь. Но она остановилась, заметив время на ее розовом брелке с часами, прикрепленном к ее рюкзаку. Стрелки часов показывали 11:20. Но этого не могло быть.

Урок начинался в одиннадцать. Ее часы спешили? Или Дэнни установил время вперед в шутку? Она отцепила часы с рюкзака и, держа их между своих пальцев, покрутила крошечный циферблат в одну сторону.

Минутная стрелка отказывалась сдвинуться с места. Она потрясла маленькие часы, заставляя розовый жидкий блеск внутри метаться по кругу.

Изобель замерла, уставившись на циферблат, когда блеск остановился. Она обратила внимание на отражение ее глаз в прозрачном стекле.

Но...

Разве она не разбила эти часы?

Может быть, ей это приснилось.

Нет. Парк. Бег. Это было реально. Книга разбила часы. Книга. Книга По. Только не снова, подумала она. Она выбросила эту книгу подальше, потому что та вернулась. Или это случилось позже? Но тогда это, должно быть, действительно было сном, потому что книга не вернулась к ней сама. Изобель нахмурилась, ничего из этого не имело смысла.

Она еще раз посмотрела на открытые страницы своей книги, на фотографию Роберта Фроста, сидящего в кресле, держащего лист бумаги и читающего на расстоянии.

Вдруг это показалось неправильным. Они еще не проходили Фроста.

Медленно и осторожно, Изобель положила свои часы на стол. Она схватила книгу и перелистнула алфавитный указатель, начав его изучать. Пастернак, Плат, Поуп. Где же...

— По, — прошептала Изобель вслух. Продолжая держать голову низко, она взглянула на Ворена.

Он посмотрел на нее, вскинув брови.

Она пролистала страницы своей книги.

— Где По?

— Страница двести двадцать шесть, — сказал он и протянул руку, чтобы помочь ей.

Она выдернула книгу из его рук.

— Но мы еще не проходили Фроста, — прошипела она. — Мы изучаем По и романтизм.

Мистер Свэнсон прекратил говорить.

— Мисс Ланли, вы хотите что-то добавить? — спросил он.

Она выпрямилась на своем стуле, заметив двадцать пар глаз, уставившихся на нее. Все пялились на нее, и в ней вдруг проскользнуло жуткое чувство. Что-то было не так с ними.

Со всеми ними.

Они все моргнули в унисон.

— Эээ… По, — сказал она, а потом ей пришлось прочищать горло. — Он… его нет здесь, — пояснила она, держа книгу в одной руке. — Я думала, что мы должны были изучать Эдгара Аллана По.

Она подняла взгляд — и застыла под взглядом мистера Свэнсона.

Мистер Свэнсон опустил очки, его глаза были черными.

— Кого?

Изобель резко повернула голову назад, чтобы посмотреть на Ворена. Он наблюдал за ней со странной яростью, разочарованием в глазах, которые потом стали черными, как чернила. Его лицо, теперь бледное и осунувшееся, исказилось от гнева, едва вообще напоминая Ворена.

Вот тогда она и поняла, что это был не Ворен.

Изобель вскочила со своего места. Она рванула к открытой двери. Крики поднялись от ее призрачных одноклассников. Их лица искривились, их выражения стали демоническими. Руки хватали ее со всех сторон, но она вырвалась и сбросила беспорядок со столов.

Комната вытянулась и удлинилась перед ней, как туннель. Дверь отодвигалась дальше. Она побежала быстрее, и дверь скользнула еще дальше в сторону. Она стала закрываться. Чем быстрее она бежала, тем быстрее дверь двигалась. Она с грохотом закрылась, когда Изобель потянулась к ней. Она попыталась нащупать ручку, но там уже ничего не было.

— Ты всегда убегаешь. Ты все портишь, — послышался статический голос сзади.

Изобель развернулась и обнаружила себя наедине с Пинфаверсом. Его жуткое тело сидело, занимая стул поддельного Ворена. Он медленно поднялся, Изобель ударилась плашмя о дверь и почувствовала ее холод на своих обнаженных плечах. Она посмотрела вниз и заметила, что снова оказалась в своем вечернем платье. За дверью она слышала музыку и людей.

Тихими шагами он снова двинулся к ней, заправляя карандаш за ухо.

— Знаешь, у тебя могло бы быть все это. Если бы ты только отпустила, — сказал он с долей угрозы в голосе.

— Я не хочу лжи.

— Почему бы тебе просто не подумать, что это просто другая версия? Лучшая версия. Реально, не менее правдивая, чем прошлая. Возможно, даже более правдивая. Думай об этом, как о еще одном шансе вернуться на эту неизбранную дорогу. Посмотреть, на что это будет похоже. Пожить тем, на что это будет похоже.

— Ты не он.

— Не он?

Изобель посмотрела на него осторожно, когда она заметила его приближение, хотя бежать было некуда. Его слова просочились в нее, зарываясь глубоко в тайники ее сознания и поднимая признаки сомнения. Он остановился на расстоянии, позволяя ее глазам тщательно пробежаться по нему, сложив руки за спиной и опустив подбородок, словно позируя для снимка. Изобель недоверчиво разглядывала его, не в силах отрицать основные моменты сходства с Вореном, которые она никогда не замечала раньше. Там, где это не могло бы быть найдено на его лице или в поведении, это заполнило его телосложение, его рост — сам его внешний вид.