Бастард фон Нарбэ - Наталья Игнатова

— Церцетарии стараются не привлекать к себе внимания, — подтвердил Андре, — но, по крайней мере, у них люди не исчезают без следа, чего не скажешь о мирских службах.

— Без следа?

Март и Майндерт это произнесли хором. Март думал, аристократ его пристрелит, но, с ума сойти, фон Нарбэ чуть улыбнулся. Правда, это разрядило обстановку ненадолго. Дэвид, похоже, понял о чем речь. А Андре на них их обоих, и на Марта, и на Майндерта поглядел с искренним недоумением:

— Вы в какой стране живете? Простите, фон Нарбэ-амо… — он покачал головой, повернул сэйру на правом запястье. — Ваша семья действительно далека от этой стороны жизни. Но Март, ты столько лет верил в теорию заговора, и что, за два года в ордене вообще всё забыл?

Март не забыл. Забыть то, чему учили в Капелле, было невозможно, но храни Господь, сейчас стыдно вспоминать об этом. Паранойя, ненависть к любому проявлению имперской власти, страх перед церковью. Стыдно вспоминать, как сам же рассказывал Лукасу, что телепатов казнят по сфабрикованным обвинениям, а, может, просто тайком убивают…

Бред-то какой.

— Андре…

Март не договорил. На красивом лице Андре появилось нетерпеливое выражение, а это означало, что ему надоело ждать, пока собеседники сами поймут, о чем он говорит, и сейчас последуют объяснения.

— Церковь всего того, что приписывала ей Капелла, не делала, и никогда не станет делать, — в голосе было легкое пренебрежение, как всегда, когда Андре дю Гарвей вспоминал о церкви, — так что не волнуйся, мальчик, не так уж ты ее идеализируешь. Но кроме церкви, есть же еще и мирвои. Дэвид, я вижу, в курсе, да?

Дэвид неопределенно пожал плечами. Но он точно был в курсе. Единственный, кто не удивился, когда зашла речь о бесследно исчезающих людях.

— И мирские войска далеко не идеальны, — проговорил Андре почти нараспев. — Впрочем, они тоже лишь выполняют волю Божественного… — он поймал взгляд Майндерта. — Ладно. Это все равно не наш случай. Фон Нарбэ-амо, профессора Беляева арестовали церцетарии?

— Арестовали. Допросили. Он подал в отставку. — Майндерт вздернул подбородок, и посмотрел в глаза Андре: — найти его пока не удалось. Известно, что он не улетал с Малака… точнее, — добавил он мрачно, — известно, что он не улетал с Малака официально.

— Но на планете его нет, — продолжил Андре.

— Его не удалось найти, — повторил фон Нарбэ, — у нас меньше возможностей для поиска людей, чем у вашей семьи, дю Гарвей-амо, а к вашей семье я не обращался. — Новый обмен взглядами, как будто двое аристократов говорят между собой о чем-то, неслышном для Марта и Дэвида. О чем-то непонятном? — Багала «Пунда» ушла с Малака с большим запасом провианта, чем требуется на заявленный маршрут. Правда, не настолько большим, чтобы хватило прокормить еще одного человека, а профессор Беляев крупный мужчина…

— Но если не слишком заботиться о том, чтобы этот человек нормально питался, — Андре не перебил, он подхватил мысль, — если, вообще, не слишком заботиться об этом человеке, то провианта должно хватить.

Майндерт кивнул почти с благодарностью.

— Именно. «Пунда» не потеряется, даже если отправится в Баронства, но прежде чем мой Дом предпримет что-либо, кроме наблюдения за ней, дю Гарвей-амо, будьте любезны подробнее рассказать о бесследных исчезновениях.

Им, наверное, следовало бы сотрудничать. Дому дю Гарвей, который знал все о любом человеке в Империи, кроме людей церкви, и Дому фон Нарбэ, который знал все о любом шэнском корабле, в том числе, о кораблях церкви. Но эти два Дома не только не сотрудничали, испокон веков они едва терпели друг друга. Зачем, интересно, это было сделано?

Март поймал себя на этой мысли и озадачился еще и тем, откуда она взялась. Что за странная идея о том, что противостояние двух Домов было сделано, а не образовалось само собой? Да достаточно посмотреть на этих двоих, Андре и Майндерта, они настолько разные, что не сработались бы, даже прикажи им это Божественный Император. А то, что сейчас происходит — это исключительные обстоятельства. Правда, приказ Божественного Императора о сотрудничестве тоже мог бы стать исключительным обстоятельством.

Интересно, как объяснил бы это Лукас? Он, наверняка, знает ответ.

И Андре… наверняка знает. И ответы у них, наверняка, разные.

«Господи, — Март на секунду закрыл глаза. — Сохрани его! Пожалуйста, Господи, пусть с ним ничего не случится!»

— Бесследно исчезают, например, киборги сразу после удаления имплантантов, — сказал Андре. — В тюрьму их сажать накладно, за ними там придется ухаживать и лечить, а на каторгу отправлять — бессмысленно, там никому не нужны беспомощные калеки. Еще исчезают преступники. Те, чьи преступления нельзя обнародовать, те, кому грозит смерть от рук подельников те, кому за сотрудничество со следствием смертную казнь заменили пожизненным заключением, и тому подобные экземпляры, — Андре пожал плечами, — можно очертить рамки четче, но, я думаю, для общего представления достаточно.

— У тебя еще по-божески выходит, — хмыкнул Дэвид. — Исчезают, выходит, только те, кто один чуср, преступник? А с разными неудобными людьми, кто закона не нарушает, как быть?

— Орден Наставляющих Скрижалей, — напомнил Майндерт. — Учат, проповедуют, ведут идеологическую работу.

— Уж сколько раз пытались объяснить, что совсем неудобных можно просто ликвидировать, — Андре досадливо покривился. — Куда там? Пока власть в руках Церкви, все объяснения бесполезны.

— Профессор-то при чем? — не выдержал Март. Аристократам всегда было, что сказать насчет власти церкви в Империи, и Майндерт мог сейчас поддержать Андре, и неизвестно, когда бы они вспомнили о том, зачем собрались сегодня. — Профессор-то почему исчез? Потому что совершил преступление, о котором никому нельзя знать? Спас Лукаса от… коррекции психики?

— Потому что номинально он вообще не преступник, — сейчас глаза Андре были зелеными и прозрачными, без примесей других оттенков. — Лукас не летел сюда, для него не писали программы импринтинга, сахе Беляев не мог его спасти, потому что не от чего было спасать. Состава преступления нет.

— А преступник есть, — Дэвид широко улыбнулся. — Обычное дело.

— Мирвои, в норме, менее циничны, — заметил Андре в пространство.

— Аристократы, зато, более, — парировал Дэвид.

Ну, конечно! Один уверен, что имеет дело не с мирвоем, а с церцетарием, личным врагом, можно сказать, вечным конкурентом мирской разведки. Второй просто уверен. Во всём. Он даже с Лукасом спорил, хотя Лукас вообще всегда прав и никогда не ошибается.

Майндерт фон Нарбэ только головой покачал, и, кажется, взглянул на Марта с сочувствием. Хотя, конечно, нет, не могло такого быть.

— Дю Гарвей-амо, вам известно, куда исчезают эти «бесследно исчезнувшие»?

— И да, и нет, — немедленно отозвался Андре, перестав сверлить Дэвида взглядом. — Место называется Могила. Но что это, где это, на какой планете, я представления не имею. Это может быть поселок в пустынной местности, каких всюду предостаточно, а может — целая космическая станция. Да хоть астероид… хотя, — он слегка озадачился, — я не уверен, что у нас есть астероиды, не выкупленные союзом маркграфов.

— Есть, — Майндерт кивнул, мол, продолжайте.

— Я знаю, что есть специальный звездолет, который перевозит этих людей, но, опять-таки, — Андре недовольно поморщился, — мне известно только название, «Сонсарк», ни порта приписки, ни позывных, ни имени капитана я не знаю.

— Это каторжная гарима, — Майндерт если и задумался, то совсем ненадолго, Март не заметил паузы. То ли глава дома фон Нарбэ умел моментально пролистывать в памяти весь реестр имперских звездолетов, то ли недавно думал о «Сонсарке». — Как и все остальные суда специального назначения, «Сонсарк» не внесен в общедоступные списки. Хотя, у дома дю Гарвей, мне кажется, должна быть информация о нем.

— Специализация не моя, — объяснил Андре. — Нет доступа к данным.

— Понимаю, — Майндерт встал, махнул рукой поднявшемуся, было, Марту: — сидите-сидите, преподобный отец. Я вернусь через десять минут, — это всем. Стремительно пересек просторную гостиную и исчез за дверью.

— Нет доступа к данным? — переспросил Дэвид, как только они остались одни.

— Я же не могу вернуться, — Андре снова крутил на запястье сэйру, — а воровство из родного дома, это слишком даже для меня. Не потому что… — он мотнул головой, отметая все возможные подозрения в том, что и у него есть совесть, — а потому что резиденция в пять этаже, битком набитая сигнализацией и, что гораздо хуже, аристократами, нам не по зубам, даже если бы с нами был Лукас.

«Секретарь», оставленный Майндертом на подлокотнике кресла, ожил и заговорил человеческим голосом: — Отец Март, взгляните на это.