Нехорошее место - Дин Кунц

Клинт взял покойницу за руку. В другой руке был сжат револьвер 38-го калибра. Он повернул голову на подушке и устремил взгляд на покойную. Глаза его поблескивали – похоже, невыплаканные слезы. Клинт приставил дуло револьвера к горлу, и в тот же миг его не стало.

Золт остолбенел. Но его замешательство длилось недолго: вой сирен раздавался совсем рядом. Надо непременно выяснить, какое отношение имеет этот человек к Томасу и этим самым Бобби с Джулией, иначе до них никак не добраться. Тогда все пропало: он уже не докопается, кто такой Томас, как Клинт узнал имя Золта, кто еще о нем слышал, что за опасность над ним нависла и как от нее избавиться.

Подскочив к кровати, он перевернул мертвеца на бок и вытащил у него из кармана брюк бумажник. В бумажнике он нашел удостоверение частного детектива. Рядом в пластиковом окошке – карточка сыскного агентства “Дакота и Дакота”.

Как же, как же. Помнит он это агентство. Когда в интернате он обследовал альбом с вырезками, кроме образа Клинта, он смутно различил помещение, где располагается организация с таким названием. На карточке был указан и адрес. А ниже имени Клинта Карагиозиса – мелким шрифтом – имена Роберта и Джулии Дакотов.

Сирены смолкли. Кто-то забарабанил во входную дверь. Снаружи донеслись голоса:

– Откройте! Полиция!

Золт бросил бумажник и выхватил зажатый в руке мертвеца револьвер. Пятизарядный. Все патроны израсходованы. Значит, в кухне он выпустил четыре пули, но, даже дав волю ярости, не утратил самообладания и приберег последний патрон для себя.

– И все это только из-за бабы? – недоуменно спросил Золт, словно ожидал услышать ответ. – Только из-за того, что больше не сможешь с ней спать? Дался вам этот секс! Не мог подыскать другую? Неужто спать с ней было так приятно, что без нее тебе и жизнь не мила?

В дверь барабанили. Кто-то кричал в мегафон, но Золт не слушал. Он отбросил револьвер и брезгливо вытер руки о штаны. Человек, который держал этот револьвер, был помешан на сексе. Воистину мир погряз в разврате и блуде. Счастье, что мать и Господь Бог уберегли Золта от нечистых желаний, которые снедают едва ли не все человечество.

И он покинул дом грешников.

Глава 53

Хэл Яматака развалился на диване с куском пиццы в одной руке и романом Макдональда в другой. Внезапно по комнате разлился глухой рокот знакомой флейты. Выронив книгу и пиццу, Хэл вскочил с места.

– Фрэнк?

Неплотно закрытая дверь медленно отворилась, будто кто-то ее толкнул. Но оказалось, что этот “кто-то” – просто-напросто порыв ветра, пахнувший из комнаты для посетителей.

– Фрэнк? – повторил Хэл.

Рокот затих, сквозняк прекратился. Но едва Хэл подошел к двери, как комната вновь огласилась нестройными звуками и волосы у него зашевелились от ветра.

Комната для посетителей в этот час пустовала. Слева помещался письменный стол. Напротив – дверь в общий коридор (на этаже располагалось еще несколько компаний). Дверь была закрыта. В комнате имелась еще одна дверь, за ней – коридорчик, по которому можно пройти в любую из шести комнат сотрудников агентства или туалет (в одной из этих комнат за компьютером работал Ли). Но и эта дверь сейчас закрыта.

Значит, сквозняк и музыка не доносятся из коридоров, а возникают прямо здесь, в комнате для посетителей.

Хэл остановился посреди комнаты и огляделся.

Переливы флейты прозвучали в третий раз. Снова пронесся ветерок.

– Фрэнк? – позвал Хэл и вдруг боковым зрением заметил справа от себя, возле двери в общий коридор, незнакомого человека. Он стоял чуть ли не за спиной Хэла.

Хэл обернулся. Нет, это не Фрэнк Он видел гостя впервые, но сразу сообразил, кто перед ним. Золт! Ну конечно, кто же еще. Именно таким Хэл его и представлял со слов Клинта, которому Бобби подробно описал своего преследователя из Пуналуу.

Плотный, коренастый Хэл поддерживал спортивную форму и никогда не пасовал перед сильным противником. Золт был на голову выше его, но Хэлу и не таких дылд случалось укладывать. Золт, видать, мезоморф – человек, от природы наделенный крепким сложением. Такому и тренироваться ни к чему, а Золт, судя по всему, знается с гирями и гантелями и не дает себе никакой поблажки. Ну да Хэл тоже мезоморф, у него мышцы – как мороженая говядина Рост Золта, его мускулы – это все чепуха. Страшно другое: от него исходили волны дикой, бешеной злобы, и не заметить их было так же мудрено", как не учуять смрад от разлагающегося трупа.

Хэл уловил дыхание злобы, как только брат Фрэнка появился в комнате, – уловил едва ли не нюхом, как здоровая собака при первой же встрече распознает бешеную. Ну и положенъице. Ботинки он снял еще в кабинете, оружия при нем нет, под рукой ничего тяжелого. Одно спасение – полуавтоматический девятимиллиметровый “браунинг”, прикрепленный снизу к письменному столу в кабинете: Джулия оставляла на всякий пожарный. Пока что пускать его в ход никому не случалось.

Хотя по комплекции и по национальности Хэла можно было предположить, что он мастак по части боевых искусств, это было не так. Правда, таэквандо он худо-бедно освоил, но что с того? Только идиот станет защищаться таким способом от разъяренного быка, которому под хвост залетел шмель.

Хэл опрометью кинулся в кабинет. В самых дверях Золт успел ухватить его за рубашку и попытался поднять в воздух. Швы затрещали. В руках у маньяка остался только обрывок ткани.

Хэл чуть не упал. Он ввалился в кабинет и наскочил на стоявшее посредине большое кресло Джулии – это кресло и четыре стула перед ним так и оставались тут после сеанса гипноза. Чтобы удержаться на ногах, Хэл ухватился за кресло, но опора оказалась непрочной: кресло на колесиках выскользнуло и не слишком быстро – пол был устлан ковром, – но все же поехало. Маньяк с налета притиснул Хэла к креслу, кресло врезалось в стол. Золт уперся в туловище Хэла тяжелыми, как кувалды, кулачищами и обрушил на него град ударов, метя в живот.

В момент нападения руки Хэла были опущены, и он не успел защититься. Но он все-таки ухитрился сцепить руки, отставил большие пальцы, улучив минуту, взметнул их вверх и угодил Золту в кадык. Золт поперхнулся собственным вскриком. Ногтями больших пальцев Хэл процарапал ему кожу до самого подбородка.

От удара у Золта сперло дыхание. Обеими руками он схватился за горло и отпрянул.

Хэл вскочил с кресла, но броситься на противника не отважился. Заехать такому амбалу в горло – это же все равно что шлепнуть мухобойкой по морде тому самому разъяренному быку. Бык в два счета опомнится и мигом поднимет дерзкого обидчика на рога. Превозмогая боль от ударов, ощущая в горле пряный вкус пиццы, Хэл поспешил к столу за “браунингом”.