...Это не сон! (сборник) - Рабиндранат Тагор

Кхемонкори ласково потрепала девушку по щеке.

– Вот потому-то я и говорю, что ты была моей матерью в другом рождении. Иначе мы не смогли бы с первого взгляда так привязаться друг к другу. А теперь ступай, девочка, пораньше ложись спать. За целый день ты не знаешь и минуты покоя.

Придя к себе в спальню, Комола закрыла дверь, погасила лампу и в темноте опустилась на пол. Так она сидела долго и многое передумала.

«По вине судьбы я потеряла все права на мужа, – думала Комола, – но я должна заботиться о нем, если даже мне придется отказаться от своего счастья. И если хоть когда-нибудь представится возможность услужить ему, мой долг отдать этому все свои силы. Да поможет всевышний мне выполнить его с улыбкой и не думать о большем. Надо радоваться тем крохам счастья, которые выпадают на мою долю, иначе я потеряю все».

Комола тщательно продумала все, и в душе ее созрело определенное решение.

«С завтрашнего дня в моем сердце не будет места скорби, с лица уйдет печаль. Я не стану оплакивать свои несбывшиеся мечты и буду ему служить до конца жизни. Больше я ничего не хочу, не хочу, не хочу!»

Комола легла спать, но никак не могла уснуть и долго ворочалась с боку на бок. Ночью она несколько раз просыпалась и снова начинала шептать: «Больше я ничего не хочу, не хочу…»

Проснувшись на рассвете, девушка снова собрала всю свою решимость и, сжимая руки, повторила:

– До самой смерти я буду тебе служить! И больше я ничего не хочу, не хочу!..

Комола быстро ополоснула руки и лицо, сменила сари и прошла в молельню Нолинакхо. Краем сари она стерла пыль с вещей, расстелила циновки, а затем побежала к Ганге выкупаться. Кхемонкори, внявшая наконец неотступным просьбам Нолинакхо, прекратила свои омовения перед восходом солнца. И теперь ранним холодным утром Комолу провожал Умеш.

После купания Комола пришла к Кхемонкори и приветливо поздоровалась с ней. Старая женщина еще только собиралась идти к Ганге.

– Зачем ты бегала на реку так рано? – сказала она Комоле. – Могла бы подождать и пойти вместе со мной.

– Сегодня много работы, ма, – оправдывалась Комола. – Мне нужно приготовить овощи и послать Умеша кое-что докупить на рынке.

– Ты прекрасно все обдумала, дорогая, – похвалила Кхемонкори. – К приходу гостей все будет готово!

В это время появился Нолинакхо. И Комола, набросив на влажные волосы край сари, удалилась.

– Ма, ты, кажется, собралась купаться? – сказал он. – Лучше повремени несколько дней.

– Забудь, что ты врач, Нолин. Люди не становятся бессмертными, отказываясь от омовения в Ганге, – возразила Кхемонкори. – Ты, я вижу, собираешься уходить. Возвратись пораньше…

– Зачем, ма?

– Я забыла предупредить, что сегодня Оннода-бабу придет благословить тебя.

– Благословить? – изумился Нолинакхо. – К чему такая торжественность? Я вижу его каждый день.

– Я подарила вчера Хемнолини два браслета и благословила ее, – объяснила Кхемонкори. – Почему бы и Онноде-бабу не поступить так же? В общем, не задерживайся. Гости будут к обеду.

На этом они расстались. Кхемонкори пошла купаться, а Нолинакхо, опустив голову, полный раздумий, зашагал в город.

Глава 58

Увидев Ромеша, Хемнолини убежала к себе в спальню, прикрыла за собою дверь и опустилась на постель. Когда прошло первое смятение, ею овладел стыд.

«Отчего я не смогла без смущения встретиться с Ромешем? Почему так неожиданно во мне заговорило чувство, в которое я уже не верю? – спрашивала себя девушка. – Значит, я не могу доверять самой себе? Нет, я не могу позволить себе такую нерешительность!»

Хемнолини встала и вышла из комнаты.

«На этот раз я не сбегу. Я одержу победу над собой!» – уговаривала себя девушка, направляясь в сад, чтобы встретиться с Ромешем.

Потом, что-то вспомнив, она вернулась в спальню, вынула из шкатулки и надела подаренные матерью Нолинакхо браслеты. Вооружившись таким образом, готовая вступить в бой, Хемнолини вышла в сад, гордо подняв голову.

– Ты куда, Хем? – увидев ее, спросил Оннода-бабу.

– А где Ромеш-бабу и дада?

– Они ушли.

Узнав, что уже нет надобности испытывать собственную волю, девушка с облегчением вздохнула.

– Сейчас… – заговорил Оннода-бабу.

– Да, да, отец, я мигом буду готова, – перебила его дочь. – С купанием не задержусь, посылай пока за экипажем.

Такой энтузиазм Хемнолини по поводу предстоящего визита был неожиданным и каким-то неестественным. Прозвучавшее в ее голосе искусственное воодушевление не обмануло Онноду-бабу, и им вновь овладело беспокойство. Хемнолини поспешно выкупалась, оделась и вышла к отцу.

– Экипаж не подали, отец? – спросила она.

– Нет еще.

В ожидании экипажа Хемнолини вышла в сад прогуляться. А Оннода-бабу уселся на веранде, то и дело нервно проводя рукой по волосам.

Около половины одиннадцатого они подъехали к дому Нолинакхо. Сам доктор еще не вернулся, и Кхемонкори пришлось одной развлекать гостей. Она расспрашивала Онноду-бабу о его здоровье и семейных делах, изредка бросая взгляды на Хемнолини. Почему лицо девушки не сияет от счастья, как румяная заря перед восходом солнца? Ее задумчивый взгляд затуманен печалью. Кхемонкори это было неприятно и больно ранило ее душу.

«Любая девушка была бы счастлива выйти замуж за Нолинакхо. А эта возомнила себя чересчур образованной и, видимо, считает, что слишком хороша для него. Чем еще можно объяснить ее задумчивость и рассеянность? – размышляла Кхемонкори. – А всему виной я сама. На старости лет стала нетерпеливой, не могла повременить! Решила женить Нолина на девушке со сложившимся характером, а не попыталась узнать ее получше. Правда, у меня нет времени для размышлений. Надо поскорее устроить все свои мирские дела и приготовиться к уходу из этого мира».

Все эти мысли ни на минуту не покидали Кхемонкори и мешали ей вести беседу с Оннодой-бабу.

– Мне кажется, не следует спешить со свадьбой, – сказала она гостю. – Наши дети достаточно взрослые, чтобы решать подобные вопросы. Не нужно торопить их. Я не знаю, как относится к этому Хем, но что до Нолина, могу сказать, он с этой мыслью еще не вполне освоился.

Последние слова предназначались главным образом для Хемнолини. Ведь девушка не выразила особой радости по поводу предстоящей свадьбы, и Кхемонкори не хотела, чтобы Хем и ее отец думали, что сын ее безмерно счастлив.

Перед тем как отправиться в гости, Хемнолини собрала все свои душевные силы, чтобы казаться радостной и веселой, но это ей не удалось. Минутное оживление сменилось глубокой печалью. Придя в дом Кхемонкори, девушка почувствовала, что ею овладевают сомнения, а жизненный путь, на который ей предстоит вступить, казался трудным, тернистым и бесконечным.

Пока старшие обменивались любезностями, в душе Хемнолини родилось неверие в свои силы, и она сильно страдала от этого. Когда Кхемонкори предложила отложить свадьбу, в душе девушки началась борьба двух противоречивых чувств. С одной стороны, ей казалось, что чем быстрее будет заключен брак, тем скорей она освободится от всех своих мучительных колебаний и сомнений. Однако при известии, что свадьба откладывается на неопределенный срок, Хем почувствовала невольное облегчение.

Кхемонкори не сводила глаз с девушки, стараясь определить, какое впечатление произведут на Хемнолини ее слова. И, заметив на лице ее выражение успокоенности, почувствовала против Хемнолини раздражение.

«Слишком дешево я оценила своего Нолина!» – подумала Кхемонкори и обрадовалась, что сын запаздывает.

– Видишь, какой Нолин? – сказала Кхемонкори, взглянув на Хемнолини. – Ведь прекрасно знал, что вы сегодня приедете, и задерживается. Мог освободиться пораньше. А стоит мне заболеть, он бросает все и остается дома, несмотря на то что терпит убыток.

Заявив, что ей нужно взглянуть, готов ли обед, Кхемонкори покинула гостей. Она решила оставить Хемнолини на попечение Комолы, чтобы переговорить с Оннодой-бабу наедине.

Обед был готов и стоял на слабом огне. В уголке тихо сидела Комола, погруженная в глубокую задумчивость. При неожиданном появлении Кхемонкори она вздрогнула и в полной растерянности вскочила на ноги.

– Да ты совершенно поглощена своей стряпней, Хоридаши, – воскликнула Кхемонкори.

– Все готово, ма, – ответила Комола.

– Почему же в таком случае ты сидишь здесь в одиночестве? Оннода-бабу – старик, тебе его стыдиться нечего. С ним пришла Хем. Позови-ка ее к себе в комнату и займи разговором. Зачем заставлять ее скучать со мной, старухой!

Раздражение против Хемнолини удвоило нежность Кхемонкори к Комоле.

– О чем же мне с ней разговаривать? – испуганно спросила Комола. – Она ведь образованная, а я ничего не знаю.

– Подумаешь! – воскликнула Кхемонкори. – Ты не хуже других, девочка. Пусть Хем гордится своей ученостью, но не много найдется таких привлекательных девушек, как ты. Любая, начитавшись книг, может стать ученой, но не станет от этого красивее тебя. Пойдем, Хоридаши. Но погоди, ты плохо одета, я одену тебя как нужно.