Странствия Властимира (Властимир - 2) - Галина Романова

ГЛАВА 7

Гости уже успели уютно расположиться, когда вошла Морина, неся кувшин. Маленькие зверьки абу-зьяны накрыли на столы для дорогих гостей и сновали меж ними, заканчивая сервировку. Привыкшие к сухарям и солонине, люди с вожделением рассматривали жареную дичь, теленка, обложенного фруктами, восточные сласти, каким даже Синдбад не сразу смог вспомнить названия, горы печеного хлеба в форме птиц и кувшины вина, что венчали стол.

Морина успела переодеться - ее стройную фигуру облегала тонкая небесно-голубая ткань с золотым шитьем. Сквозь нее были видны стройные ножки и высокая пышная грудь. Многочисленные украшения позвякивали на высокой шее, запястьях и щиколотках. Густые волосы волной падали на спину. Все, кроме Властимира, затаив дыхание, следили за нею.

Девушка опустилась на колени. Ближе всех, прямо напротив нее, оказался Мечислав. Когда Морина вскинула на него глаза, юноша отшатнулся. Щеки его покрыл румянец, а из глаз брызнули невольные слезы.

- Ты боишься меня? - ласково промолвила девушка. Мечислав закусил губу до белизны и зажмурился.

- Простите меня, коли что не так сделала.- Она обернулась на остальных и заметила, что по крайней мере двое -- второй юноша и темнокожий моряк - не сводят с нее ревнивого взора. Двое других - высокий плечистый рыцарь, которого она сама бы без всяких чар прижала к груди, и синеглазый молодец, что нес ее на руках,- выглядели так, словно каждую минуту ждали еще чьего-то прихода. И только слепец был спокоен.- Простите меня,- повторила она,- я просто хотела вам немного понравиться...

- И вам это удалось, моя леди,- несколько напыщенно промолвил рыцарь, прикладывая руку к сердцу.- Более того...

- А раз так, прошу не огорчать меня и отведать вот это вино.- Она показала кувшин,- Я сама спускалась в подвалы, чтобы выбрать самое лучшее.

С тем же успехом она могла просто отдать приказ - сразу несколько кубков протянулось к ней. Первым был Мечислав. Он стеснялся своей неожиданной смелости, но Морина поощрила его улыбкой и наполнила его кубок до краев. Почти столько же осталось и на долю Рюрика - взгляд его был полон ревности и ярости, и она решила не разжигать их до срока.

Буян был в себе уверен - когда Морина наливала ему, глаза их встретились. Гусляр заметил на дне глубоких очей девушки недоумение, она чуть замешкалась, наливая, и он понял, что надлежит делать им, чтобы спастись.

Гаральд с удовольствием принял кубок, а вот Синдбад неожиданно отказался:

- Коран запрещает вино, особенно чужеземное! Если есть у тебя шербет, вот тогда я...

Не успела Морина пошевелиться, как одна из абу-зьян подскочила, протягивая Синдбаду кувшин с узким горлышком. Кивком головы поблагодарив зверя, мореход приник к нему, словно умирал от жажды.

Разглядев у девушки в глазах загорающийся гнев, Гаральд неожиданно для себя бросился на выручку.

- А я выпью,- нарочито громко заявил он и опрокинул в себя весь кубок,М-мм... Превосходно! Похоже на вино из одуванчиков, что я пивал дома, в Англии!

- В самом деле? - оживилась девушка, подсаживаясь ближе.- Ты из Англии? А что это за страна? Давай, я налью тебе еще, а ты мне расскажешь...

Она села так близко к рыцарю, что тот ощутил аромат, исходящий от ее волос, украшенных нитями из золота с мелкими жемчугами. Они мерцали в распущенных волосах Мори-ны, как звездочки в небе. Гаральд готовно потянулся к ней, подставляя кубок для новой порции.

Обрадованный, что на него больше не обращают внимания, Мечислав шумно перевел дыхание, а Рюрик побагровел от ревности. Он непременно бы накинулся на рыцаря, но Буян прижал его ладонь с неожиданной силой.

- Сиди,- прошипел он.

Норманн заглянул ему в глаза, разглядел на дне их настороженность волка, таящегося в засаде.

- Если что - уведи князя,- шепнул гусляр Рюрику,- Головой за него отвечаешь! - И пересел ближе к Морине и Гаральду.

Властимир, почувствовав, что гусляр отсел, нашарил чью-то руку:

- Рюрик?

- Да,- шепнули в ответ.

- Чуть позже уведешь меня,- молвил князь.- И предоставь Буяну самому решать, что делать,- он волхв.

Отставив опустевший кувшин, из которого он выпил весь шербет, Синдбад взглянул в окно. Из-за летней жары оно было распахнуто, и тонкие занавеси, откинутые в стороны, позволяли видеть холмы, окружающие долину. Солнце скрылось за ними более чем наполовину, и у морехода начали чесаться лопатки - верный признак того, что вскоре ему придется становиться волком до рассвета.

Что же до Гаральда, то он словно и не помышлял ни о чем таком. Морина улыбалась ему одному, только ему расточала ласковые слова, только о нем вздыхала. Отставив кувшин, она приподнялась, приоткрывая вырез одежды, словно давая возможность оценить нежное гладкое тело.

Внезапно она плавным изгибом тела придвинулась ближе к рыцарю:

- Ну что, хороша я?

- Ты просто чудо! - вырвалось у Гаральда.

Морина подавила торжествующую улыбку и ласково обвила руками шею англичанина. Он только застонал сквозь стиснутые зубы, борясь с желанием поцеловать ее.

- А ему нельзя! - вдруг громко сказал Синдбад.- Он хранит верность своей невесте и поклялся не прикасаться ни к одной женщине до свадьбы с нею!

Неожиданно слова вернули всех с небес на землю. Морина вздрогнула, а рыцарь сжал кулаки, чувствуя на себе пристальные взгляды друзей.

- Правда? - Девушка смерила Гаральда строгим взглядом.

Рыцарь угрюмо посмотрел на своих спутников, встретился глазами с Синдбадом, который выразительно поводил плечами, борясь с желанием почесаться, вспомнил свой неудачный поход в Кощеев гарем и выдавил:

- Правда...

Очи Морины сразу потухли, и она ничего не сказала вдогонку, когда рыцарь поднялся.

- Уходишь? - окликнул его гусляр.

- Да... Помолиться перед сном не мешало бы... а то согрешил в мыслях,вывернулся Гаральд, нарочно не замечая чуть насмешливого взора Буяна.

От досады, что приходилось уходить от такой девушки, он готов был произнести целую обличительную речь, но Синдбад вскочил и потащил его вон, говоря по дороге:

- И мне тоже не мешало бы уединиться - Коран предписывает верующим пять раз на дню поминать Аллаха в молитве.

После этого происшествия уход Властимира, которого почтительно, как сын любимого отца, поддерживал Рюрик, остался незамеченным.

Буян встретился взором с Мориной.

- Надеюсь, вы не будете трусить и лгать что-то о своей вере? - спросила она.

- Не беспокойся, красавица,- широко улыбнулся Буян.- Будь я даже священником, ради тебя навек бы все бросил.

Мечислав уже пошевелился, чтобы выступить и возразить гусляру, но тут Морина опять обратила на него внимание, и юноша почувствовал, что лоб его покрывается холодным потом.