Темный город - A. Volres

отменили или хотя бы задержали на пару минут. Я мечтала о любой возможности побыть с ним чуть больше того времени, которое нам было отведено.

Я забежала в небольшое здание. Немногие люди ещё сидели на скамейках, но многие уже начинали выходить на перрон. Нервно оглядев всё помещение, я так и не нашла его. Тогда через задний вход я понеслась на вторую платформу, с которой обычно уходили электрички.

Пассажиры уже стояли с чемоданами. Я видела многих, кто выбрал именно сегодняшний день, чтобы покинуть тёмный город, но не видела того, кого надо. Из-за плохого зрения я долго искала его среди небольшой толпы. Но его тёмную ветровку, его фигуру и манеру стоять в довольно привлекательной позе я заметила издали. Он был спиной ко мне, но это не мешало совсем узнать его.

— Фил! — закричала я. — Фил!

Хоть я и задыхалась от быстрого бега и мне совсем не хватало воздуха, я снова возобновила погоню, чтобы оказаться рядом с ним в это мгновение.

Он медленно повернулся на мной зов. Не знаю, что изобразило его лицо. Это было и не удивление, и не радость, и даже не печаль от того, что я появилась.

— Белла, — улыбнулся он, когда я оказалась рядом.

— Какого чёрта, Фил, — закричала я. — Что ты, мать твою, творишь?

Я накинулась на него и начала колотить ладонями по рукам, торсу и даже лицу. Он молча терпел, останавливая меня лишь тем, что придерживался слегка за плечи.

— Почему ты ничего не сказал мне? — крикнула я, уже начиная тихонько всхлипывать.

— Белла, — громко произнёс он. — Тише, остановись, Белл. Посмотри на меня, ладно?

Я остановилась, чтобы взглянуть на него. На эти глаза серого оттенка, холодные, ледяные. Злость во мне от этого остыла, но не пропала.

— Прости, я хотел отправить тебе письмо, когда приеду.

— Письмо? — как истеричка повысила я голос. — Какое к чёрту письмо?

— В котором объяснил бы, почему я уехал.

— Мне не нужны твои письма. Мне нужно, чтобы ты объяснил мне всё сейчас. Почему ты уезжаешь?

Он смотрел на меня так нежно, как смотрят в последний раз. Наверное, я точно так же смотрела на него, несмотря даже на то, что безумно злилась.

— Белл, — начал он. — Ты разве не видишь? Здесь меня больше ничего не радует. Мой отец бросил меня, девушка, которая нравилась мне больше года, встречается с другим, а моего самого лучшего друга с детства просто-напросто нет. В этом городе мне всё напоминает о нём, и каждый уголок дома напоминает мне об отце, мне всё здесь напоминает о временах, когда всё было хорошо. Знаешь, как это давит на меня? Знаешь, как я чувствую себя? Я никак себя не чувствую. Я больше не живой человек. Я хочу умереть, чтобы перестать выносить это. Для меня каждый день превращается в ад, я больше не живу, я выживаю.

Я знала, я до огромной боли знала, как ему плохо. Он остался один в этом городе, он остался забытым. Он был нужен многим, но это не спасало. Какой в этом смысл, если единственный лучший друг, брат, исчез навсегда? Если родной отец бросил. Я даже и думать боялась о том, какое опустошение у него внутри.

— Прости, — его голос изменился, я поняла, что так он сдерживает слёзы. — Я не могу больше это терпеть. Я не такой сильный, чтобы вынести ещё хотя бы месяц здесь. Место, в которое я еду точно поможет мне настроиться на новую жизнь. А здесь. Здесь больше нечего ловить. У меня больше никого нет.

— А я?

— Что ты? Ты прекрасна. Я бы остался ради тебя, но боюсь возвращаться к себе домой. Там до сих пор лужа крови в ванной, там всё ещё пахнет куревом, повсюду бардак, разбросаны бутылки от пива. Это всё напрягает меня, как и каждый уголок этого города.

— И куда ты едешь? — спросила я.

— К маме и сестре. Думаю, у меня получится наладить отношения с семьёй. Даже несмотря на то, что мать не забирала меня к себе, видя происходящее дома. Я не знаю, пустит ли она меня. Наверное, сестра заступится за меня. Может быть, я даже прощу свою мать.

— Это хорошо. Так, когда ты возвращаешься? — больше не всхлипывая, спросила я.

Он посмотрел на меня с милым сожалением.

— Белл… Я не вернусь.

— Никогда?

— Никогда.

Внутри всё разорвалось на части, а снаружи я пыталась сохранять спокойствие. Неужели ещё одного лучшего человека моей жизни не станет?

— Я навсегда уезжаю от сюда, — объяснил он. — Я удалил свои страницы в интернете, чтобы поскорее забыть об этом городе. Я не хочу, чтобы было хоть что-то напоминающее мне об этих временах. Я собираюсь стать другим человеком, хочу, чтобы меня называли Филлип или Лип, как-то по-другому, я хочу быть другим человеком, которого больше ничего не держит здесь. Я могу сделать это только если забуду обо всех, кто остаётся здесь.

Он всё ещё улыбался, как будто только что избавился от тяжёлого балласта, а я боялась даже сделать лёгкое движение. Всё это казалось мне неправильным, похожим на сон, такой нехороший сон, в конце которого я так и не просыпаюсь.

— И как тогда я узнаю, что случается в твоей жизни? — удивилась я.

— Просто знай, что со мной всё отлично. Я буду думать о тебе так же.

— Так нельзя, — я пыталась держаться, но уже чувствовала, как хочу прыгнуть к нему на руки, и умоляет остаться.

— Прости за всё, хорошо?

— Я не держу на тебя зла, — вымолвила я.

— А я до сих пор не могу простить себе тот вечер, когда тебя пометили.

— Всё в порядке.

— Я должен был проводить тебя, а вместо этого, ты ушла вся в слезах из-за меня.

Я слегка покачала головой, не находя слов, которые так срочно требовались мне.

— Если ты правда сожалеешь, — мой голос дрожал. — Перестань пить, хорошо? Я не хочу, чтобы тебя ждала похожая судьба, как у твоего отца.

Он кивнул. В этот раз я была уверена, что он сделает это. Сам его взгляд вселял уверенность в том, что-то место, куда он едет, будет совсем другим, и там ему не захочется баловаться алкоголем.

— Тогда и ты сделай для меня кое-что, — попросил он. — Я бросаю алкоголь ради тебя, а ты пообещай быть счастливой.

— Счастливой? — удивилась я, чуть не проговорившись, что не смогу быть счастливой без него.

— Да, счастливой. Не грусти, ладно? И вспоминай обо мне как можно реже.

Как будто о нём можно было забыть.

— Почему я самая последняя узнаю о том, что ты навсегда