Короли и капуста (сборник) - О. Генри

И не успел я вникнуть во все тонкости этого умопостроения, как он выхватил из подплечной кобуры кольт и выпустил все шесть пуль в фигуру, скрытую коричневым платьем с кружевами и складчатой юбкой.

Юная особа в темном костюме, лишенная шевелюры и кавалера, уронила голову на руки; а тем временем люди уже бежали к бездыханному телу Бена Тейтума, облаченному в женские одеяния, которые позволили Сэму формально обойти требования кодекса.

Коловращение жизни

Мировой судья Бинаджа Уиддеп уселся на пороге конторы и закурил свою самодельную трубку, вырезанную из бузины. Кэмберлендский хребет, заслонивший полнеба, в предвечерней дымке окрасился в сине-серый цвет. Чья-то курица-пеструшка, глупо кудахтая, протопала вразвалочку по «главной улице» поселка.

Издали донесся скрип колес, потом накатило облако пыли, и наконец на дороге появилась запряженная быком двуколка, а в ней – Рэнси Билбро с супругой. Двуколка остановилась перед конторой суда, и чета вылезла из нее. Рэнси Билбро состоял преимущественно из дубленой коричневой кожи плюс копна желтых волос на высоте шести футов. Его молчаливая невозмутимость, позаимствованная у родных гор, была непробиваемой, как рыцарские латы. Его жена была вся из ситца, угловатых форм и крошек нюхательного табака, а в глазах ее таилась тревога неосознанных желаний и смутный протест обманутой молодости, не заметившей, что она уже прошла.

Чтобы не уронить честь мундира, мировой судья сунул босые ноги в башмаки и поднялся, пропуская супругов в контору.

– Мы, это… – Голос женщины звучал, словно шум ветра в верхушках сосен, – хотим развестись. – Она оглянулась на мужа: не усмотрел ли он в ее формулировке какой-нибудь неточности, неясности, уклончивости, пристрастия или стремление к личной выгоде.

– Развестись, – подтвердил Рэнси, величественно кивнув. – Нам с ней ни в жисть не ужиться. В горах и так тоска – глушь, одиноко, даже если кто живет с женой душа в душу. Ну, а если она шипит, как дикая кошка, или сидит, нахохлившись, как сова под крышей, – никаких сил нет жить с ней вместе.

– Да если он лодырь и никчема, без царя в голове, – сказала женщина. – Шляется со всяким отребьем, с самогонщиками. Виски налакается и дрыхнет день-деньской. А я, значит, корми его псов, от которых спасу нет.

– Да если она сковородками швыряется, – подхватил Рэнси, – да собаку, лучшую на все горы, кипятком окатила, а чтоб сварить чего поесть, мужу силы поддержать – так это не дождешься, а только ночь придет – все пилит и пилит за всякую чушь, глаз не даст сомкнуть.

– Да если он на податных чиновников с кулаками бросается и чуть ни бандитом слывет на все горы – какой тут спать!

Мировой судья не спеша приступил к исполнению своих обязанностей. Он поставил табурет и свой единственный стул, чтобы заявители сели, затем раскрыл свод законов и внимательно просмотрел перечень статей, затем протер очки и передвинул на столе чернильницу.

– В законе и уложениях, – начал он, – ничего не сказано по вопросу о разводе в понимании того, попадает ли данное дело в юрисдикцию данного суда. Однако, с точки зрения справедливости, конституции и здравого смысла, контракт, который нельзя расторгнуть, не имеет смысла. Если мировой судья может сочетать пару узами брака, то, ясное дело, он должен быть вправе и освободить их от этих уз. Посему настоящий суд выносит решение о расторжении вашего брака и выражает надежду, что Верховный суд оставит данное решение без изменений.

Рэнси Билбро вытащил из кармана штанов небольшой кисет. Из кисета он вытряхнул на стол пятидолларовую купюру.

– Вот, – сказал он. – Продал медвежью шкуру и двух лисиц. Это все наши денежки.

– За процедуру развода, – сказал судья, – в данном суде установлена плата в размере пяти долларов, – и он с делано-равнодушным видом сунул бумажку в карман своего домотканого жилета. С явным напряжением своих физических и умственных сил он написал постановление о разводе на четвертушке листа, затем переписал его на другую четвертушку и зачитал вслух. Рэнси Билбро и его супруга выслушали решение, согласно которому они получали назад свою свободу:

– Настоящим доводится до всеобщего сведения, что Рэнси Билбро и жена его Ариэла Билбро предстали передо мной и дали торжественное обещание, что отныне и впредь не будут ни любить, ни уважать друг друга, ни повиноваться друг другу – ни в горе, ни в радости – и, будучи в здравом уме и твердой памяти, были привлечены мною к суду для расторжения их брака ради мира, спокойствия и благоденствия штата Теннесси. Быть по сему, и да поможет вам Бог. Бинаджа Уиддеп, мировой судья. Округ Пьемонт, штат Теннесси.

Судья уже был готов вручить одну из бумажек Рэнси, но тут раздался голос Ариэлы. Мужчины обернулись и посмотрели на нее. Тупая мужская предсказуемость столкнулась с непредсказуемым.

– Судья, ты погоди отдавать ему эту бумажку-то. Надо еще кой-чего уладить. Про мои-то права забыли? А мне ить положен алимент. Это куда годится – развелся, а жена что, оставайся без гроша? А я, к примеру, думаю к Эду, брату моему, на Свинячью гору отправиться. И как мне туда добраться? Мне и башмаки надо, и табаку, и то да се – мало ли чего? Уж если смог заплатить разводные, так пусть и алимент платит, Рэнси, то есть.

Рэнси чуть дара речи не лишился. Это был гром средь ясного неба – ни о каком алименте до сих пор и речи не было. Женщины – они вечно сюрпризы преподносят, вроде этого – хоть стой, хоть падай.

Судья Бинаджа Уиддеп рассудил, что тут потребуется решение, основанное на законе. Но закон и тут хранил молчок: про алимент – ни слова.

Однако ноги этой женщины были босы, а путь в горы – крут и каменист…

– Ариэла Билбро, – проговорил он гнусаво по-судейски, – суд хочет знать, какого размера алимент полагаете вы подобающим в данном конкретном случае?

– Как по мне, – отвечала женщина, – на башмаки, на все про все, долларов пять будет в самый раз. Не сказать, чтобы хороший алимент, но до брата Эда доберусь.

– Суд полагает, – гнусавил Бинаджа, – что указанная сумма не является чрезмерной. Рэнси Билбро, суд обязывает вас выплатить истице алимент в размере пяти долларов, дабы постановление о разводе могло вступить в силу.

– Дык, нету у меня больше денег, – просопел Рэнси. – Я все отдал, что было.

– В таком случае, – судья буравил его свирепым взглядом поверх очков, – вы понесете ответственность за неуважение к суду.

– Ну хоть до завтра погодите, – взмолился Билбро. – Может, наскребу как-нибудь. Кто ж знал, что придется платить этот самый алимент…

– Слушание дела откладывается на один день, – провозгласил судья. – Завтра сторонам надлежит предстать перед судом и выполнить его постановление. После чего сторонам будут вручены свидетельства о разводе.

Тут Бинаджа Уиддеп уселся на крыльце и принялся распутывать шнурки своих башмаков.

– Ну, поехали, что ли, к дядюшке Зайе, – предложил Рэнси, – заночуем у него.

Он вскарабкался на двуколку, Ариэла взобралась с другой стороны. Рэнси хлестнул веревочной вожжей, рыжий бычок послушно развернулся, и двуколка не спеша затарахтела по дороге, поднимая колесами облака пыли. А мировой судья Бинаджа Уиддеп долго сидел и курил самодельную трубку из корня бузины. Потом взял свою еженедельную газету и принялся читать. Когда спустились сумерки и строчки стали сливаться у него перед глазами, он зажег сальную свечу и продолжал читать за столом, пока не взошла луна, возвещая, что пора идти домой ужинать. Судья жил в бревенчатой хижине на склоне горы, возле засохшего тополя. Путь домой лежал через ручеек, бегущий сквозь густые лавровые заросли. Вдруг из-за кустов шагнула темная фигура и направила дуло ружья ему в грудь. Лицо незнакомца скрывала какая-то тряпка и низко надвинутая шляпа.

– А ну давай деньги, – сказал грабитель. – Живо! И не болтай! А то я нервный. Палец так и пляшет на курке.

– У м-меня т-только пять долларов, – пробормотал судья, доставая купюру из кармана жилетки.

– Сверни ее, – последовал приказ, – и засунь в дуло.

Бумажка была новенькая и хрустящая. Свернуть ее трубочкой – даже неловкими дрожащими пальцами – было несложно, сунуть в дуло – тоже, хотя судье это далось непросто…

– Теперь иди, куда шел, – сказал грабитель. Судья не заставил повторять дважды.

На следующий день все тот же рыжий бычок снова притащил двуколку к крыльцу суда. Судья Бинаджа Уиддеп был уже обут, так как с утра ждал посетителей. В его присутствии Рэнси Билбро вручил жене пятидолларовую купюру. Служитель закона смотрел на нее зорким взглядом. Она скручивалась по бокам, словно совсем недавно была свернута трубочкой и, возможно, побывала в дуле ружья. Судья, однако, воздержался от комментариев. Согласитесь: мало ли кто сворачивает деньги трубочкой… Он вручил супругам свидетельства о разводе.

Те стояли в неловком молчании, медленно складывая гарантии только что обретенной свободы.