Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

…Между прочим, некоторыми историками не исключается, что идея глубокого рейда в тыл более слабому левому флангу наполеоновской армии на самом деле принадлежала… Матвею Ивановичу Платову! Он еще в 8 часов утра предлагал Кутузову «съездить в тыл к неприятелю» силами его казаков и кавалеристов Уварова. Но в тот момент обходной маневр вокруг левого фланга Бонапарта Кутузовым якобы еще не планировался: у него на уме еще был план удара утицкой группировкой Н. А. Тучкова при поддержке казаков Карпова! Он вроде бы полагал, что Багратион сможет перемолоть главную ударную правофланговую группировку Даву, Нея и Мюрата, и когда она окончательно «завязнет» и более того, обессилит, только тогда он пустит в ход свой «левофланговый сюрприз». К тому же у неприятеля еще не были задействованы все резервные силы и он вполне мог наголову разбить кавалерию Уварова и конницу Платова. Но когда ок. 10 часов утра выяснилось, что Беннигсен самовольно рассекретил его «домашнюю заготовку» и она уже никак не сработает так, как замысливалось, то назрело иное решение. Решение необходимое, если не для перелома в ходе сражения, то, по крайней мере, для стабилизации ситуации, которая явно складывалась не в пользу русских. Только тогда идея Платова смогла воплотиться в реальный маневр на поле боя! Что бы потом кто ни говорил, но главнокомандующий дал на нее свою санкцию в самый нужный момент. Впрочем, не исключено, что наибольший эффект такой «ход конем» мог принести уже ближе к концу сражения при серьезном утомлении противника, когда на парирование каждого нового, неожиданного хода уже могло не хватить сил и сноровки…

Около 11.30 – на подготовку рейда ушло какое-то время – русская кавалерия пошла в атаку. Перейдя Колочу вброд в район деревни Малое, лейб-гвардии гусары, уланы и драгуны вместе с елисаветградскими гусарами и нежинскими драгунами кинулись на пехоту генерала Дельзона, чья слабая кавалерийская завеса предпочла отойти без боя. Итальянская пехота мгновенно построилась в каре и трижды умело отразила не подкрепленные артиллерийским огнем наскоки русской легкой кавалерии. Только тогда Уваров развернул против неприятеля свои конные батареи. Противник не стал испытывать судьбу и тут же оставил свои позиции, но дальше Беззубовской плотины через Войну русскую кавалерию не пустил.

Тем временем казаки и лейб-казаки (три эскадрона и черноморская сотня Орлова-Денисова) – всего 7–8 (?) полков, взявшие еще севернее, перескочили через реку Войну у деревни Беззубово и появились на фланге противника, угрожая его тылам. Во французских войсках, особенно в тылах (среди обозников), началась паника.

…Между прочим, наблюдая за действиями корпусов Платова и Уварова, Кутузов с восхищением восклицал: «Молодцы!.. Молодцы!.. Чем может быть оплачена сия доблестная услуга нашей армии?.. Рад, очень рад!.. Операцией Платова и Уварова Бонапарт введен в заблуждение. По всему вероятно, он подумал, что ему в тыл ударила большая наша сила. А мы конфузией Бонапарта воспользуемся»…

О планировавшемся было вводе в бой Молодой гвардии для прорыва попятившегося было левого фланга и пошатнувшегося центра русских уже не могло идти речи. «Я не могу рисковать последним резервом за три тысячи километров от Парижа», – заявил Наполеон своим раздосадованным маршалам и генералам, уже предвкушавшим близкую победу. Он не исключал, что за русской кавалерией может последовать удар крупными силами пехоты!

По правде говоря, большого успеха кавалерийский рейд Уварова и Платова не принес. Увязнув в пехотных каре Эжена де Богарнэ, они потеряли темп и наткнулись на легкую кавалерию Орнано (итальянских конных егерей Виллаты и баварцев фон Прайзинга-Мооса – всего ок. 1850 всадников), стоявших на самом краю левого фланга французов – между Беззубовым и Логиновым – для парирования возможного вражеского нападения через Колочу в обход сел Малое и Новое. Она стремительно перегруппировалась и быстро отбросила выдохшихся всадников Уварова и Платова назад, получивших ок. 15 часов (?) приказ от Кутузова на возврат к исходным позициям.

Как потом резюмировал итоги этого «конного рейда-экспромта» весьма ехидный генерал Алексей Петрович Ермолов: «…казаки в генеральных сражениях никакой не приносят пользы, то и в сем случае, встретивши некоторое препятствие, возвратились». А главнокомандующий Михаил Илларионович Кутузов, выслушав рапорт о «поездке в тыл врага» генерала Уварова, чьи командирские способности у многих в армии вызывали кривую ухмылку, был еще лаконичнее: «Я все знаю. Бог тебя простит». Если все это так, то выходит, что едва-едва встретив твердое сопротивление, Уваров с Платовым ретировались, так и не выполнив поставленной задачи?!

…Кстати сказать, если бы кавалерия Уварова смогла «свернуть» левое, более слабое, крыло Наполеона и там началась бы паника, что бы было тогда?! Казаки Платова оказались бы в своей стихии: «сели бы на плечи» бегущей пехоте и обозникам, кинулись бы рубить направо и налево?! Наполеон поплатился бы за то, что слишком много сил перекинул для атаки на левый фланг русских?! Могло ли сражение принять тогда совсем другой оборот как для русских, так и для французов?! Скорее всего вряд ли все это случилось бы. Уваров и Платов совершали всего лишь «диверсию», отвлекающий маневр – именно такая перед ними была поставлена задача! На большее у них не было сил! Пять (и даже несколько более?!) тысяч – это лишь для тактической демонстрации, и не более того! Да и без поддержки пехоты и больших батарей перенести «центр тяжести» сражения на левый фланг французов было невозможно. Уваровцы и платовцы весьма активно изображали, «делали вид», что вот-вот снова атакуют противника, при этом главным для них было оставить противника в неведении относительно их действительных сил. В результате и Евгений Богарнэ, и даже сам Бонапарт, посчитали, что «за кустарником и холмами», откуда на левый фланг французов обрушилась кавалерия Уварова и казаки Платова, у русских прячется еще и пехота. И она лишь ждет того момента, когда сможет навалиться на французов и «убрать» их с Новой Смоленской дороги. Так или иначе, но свой «ход конем» «старая лисица севера» сделал очень вовремя и туману на «шахматную доску» сумел напустить немалого. Правда, до поры до времени…

И все же отвлечь на какое-то время внимание Наполеона от боя в центре своей обороны Кутузов сумел. Шли минуты, часы. Французский император, разбираясь с последствиями сколь лихого, столь и легкого кавалерийского наскока на его левое крыло, терял время, а с ним и возможность победы. (По некоторым данным, он даже собрался лично оценить масштаб случившегося, но все обошлось, и он отменил свою поездку на левый фланг в Беззубово.) Поиск кавалерийских корпусов Платова и Уварова по тылам левого фланга врага вынудил Наполеона приостановить на целых два часа наступление на центр обороны русских войск (батарею Раевского). Более того, оттянуть оттуда часть сил – Молодую гвардию и Вислинский легион графа Клапареда, готовых было вместе с корпусом Эжена де Богарнэ обрушиться на шатавшийся русский центр и прогнувшийся левый фланг. Кроме того, вполне возможно, что эта конная «диверсия» породила у Наполеона некоторое чувство неуверенности за свои левофланговые тылы.