Истребивший магию - Юрий Никитин

Ближе к полудню дорога пошла вниз, странная такая впадина, словно исполинскую миску опустили с небес и вдавили по самые края, а потом убрали, оставив в земле абсолютно круглый овраг, в котором ничего не растет, везде только твердая красная глина, по крепости сравнимая с камнем.

Олег обеспокоенно оглядывался по сторонам, Барвинок тоже начала прислушиваться, откуда-то доносятся слабые крики, конское ржание, а еще вроде бы звенит оружие…

— Там дерутся, что ли?

Он кивнул.

— Еще как.

— Из-за чего?

— Кристалл Власти, — объяснил он. — Кто его вытащит из этой ямы, сможет стать властелином мира.

— Ого, — сказала она пораженно, — это серьезно?

— Очень, — сказал он. — К сожалению, дожди и ветры сделали свое дело… Тысячу лет вход был надежно закрыт, это недавно размыло, какой-то пастух отыскал открывшийся вход, рискнул туда залезть…

— И не погиб?

— Повезло дураку, — ответил он раздраженно. — Но разболтал, где был, а когда слух дошел до настоящих искателей сокровищ, тут-то и всколыхнулось все болото… Кто только не едет сюда! К счастью, сперва начинают драться друг с другом.

Она смотрела с сомнением.

— Что-то мне кажется, ты не зря сюда приехал…

— Я только сделал небольшой крюк, — сообщил он. — А так вообще-то еду к Черному Магу. Не отставай!

Кони и так неслись галопом, рискуя сломать ноги через упавшие сверху сухие деревья с торчащими острыми сучьями. Барвинок издали увидела темную щель, волхв соскочил на землю уже возле нее и сразу же, пригнувшись, вошел вовнутрь.

Она с воплем бросилась следом, спотыкалась и падала, бежала, как ей показалось, бесконечно долго по длинному каменному ходу, а волхва обнаружила уже в большой комнате снимающим с каменной подставки блестящий кристалл.

— Все обезвредил, — бросил он сухо. — Но все равно стой там!

Он опустил кристалл на каменный пол, с усилием поднял каменную глыбу, служившую прежде подставкой, и, к изумлению и ужасу Барвинок, с силой обрушил на сверкающее чудо.

Раздался треск, во все стороны из-под глыбы брызнули мельчайшие осколки. Камень медленно осел до пола, а фрагменты кристалла засверкали красным огнем, словно искупались в своей крови, и начали медленно гаснуть.

Олег отряхнул руки, лицо мрачное, сказал быстро:

— Все! Уходим.

Кусочки кристалла таяли на глазах, не оставляя следа. Олег быстро пошел к выходу, Барвинок, не веря глазам своим, побежала следом.

У выхода беспокойно переступали копытами кони, звон металла и яростные крики становились ближе.

Олег вскочил на своего вороного, протянул руку Барвинок, но она сама вскарабкалась в седло быстро, как белка. Через мгновение они уже выметнулись прочь из котлована, и только тогда она прокричала в исступлении:

— Идиот, что ты наделал?

Он повернул к ней голову, лицо все такое же мрачное, но в глазах злой блеск.

— И что я наделал?

— Как ты, — прокричала она, — мог? Ты мог бы стать властелином мира!

Он поморщился:

— Всего-то?

Она ахнула:

— Тебе этого мало?

Он кивнул:

— Конечно, мало. Разве еще не поняла?

Она поперхнулась обвинениями, а он несся впереди суровый и немногословный, и она вдруг в некоем озарении увидела, как его волчья шкура трансформируется в роскошную одежду немыслимого покроя, все в золоте и драгоценных камнях искуснейшей выделки, в руке не посох, а жезл власти, над которым в поте лица трудились лучшие ювелиры, на голове причудливая корона…

— Мы успели, — сказал он. — Хорошо. Страшно и подумать, что какие-то авантюристы нашли бы…

Видение исчезло, перед нею снова грубый и невежественный человек, тупо проводящий в жизнь дикую и бесчеловечную идею. Он покосился в ее сторону уже с нехорошей улыбкой.

— Дурак, — сказала она.

Он сдвинул плечами.

— Да, тех ты понимаешь лучше. Может быть, вернешься?

Она сказала зло:

— Они остались с пустыми руками! А женщины выбирают только успешных.

— Это да, — согласился он, ветер хватал его слова и пытался рвать на куски, но все равно она слышала ясно и четко. — Но они будут и дальше искать подобные вещи. А я вот — нет. Значит, я совсем не успешный.

Его конь все набирал скорость, уже и не галоп, а бешеный карьер, ее лошадка начала отставать, Барвинок смотрела неверящими глазами, как он все удаляется, расстояние между ними растет, она яростно завопила:

— Удираешь, гад полосатый?

Он оглянулся, его конь не сбавил бег, но странным образом ее лошадка оказалась с ними рядом, и Барвинок снова ощутила себя маленькой и жалобной, когда мужчина вот так смотрит через плечо.

— Я беде навстречу, — ответил он насмешливо. — А ты чего?

Она огрызнулась:

— Ты же сам сказал, я дура!

Непрямой ответ, как водится, тут же сбил его с толку, он проговорил в затруднении:

— Ну, сказал…

— Так вот я в самом деле дура.

Он снова задумался, дубина, ну над чем здесь думать, явно старается понять женскую логику, ага, щас, умнее тебя зубы обломали, а самые умные вообще пошли топиться.

Глава 13

Он коротко взглянул на небо, лицо стало озадаченным, будто и не он столько часов трясется в седле под жарким солнцем.

— Пожалуй… небольшой привал.

— Спасибо, — сказала Барвинок саркастически, — да что уж мелочиться? Поехали и ночью, пока кони не падут. Или мы с них не попадаем. Где попадаем, там и остановимся.

Он подумал, глаза серьезные, в самом деле заколебался, но все-таки покачал головой.

— Нет, отдохнем малость, но самую малость, а потом да, поедем. Ты права, нечего рассиживаться, как две вороны на дохлом лосе. А что ночь впереди… разве мы не ездили по ночам?

Она стиснула челюсти, но сумела сползти с седла и не упасть, хоть и постояла, приходя в себя, держась за коня.

— Да, — проговорила она с усилием, голос хрипел, как у простуженной вороны, — ездить по ночам… такое счастье, такое счастье…

Он сказал одобрительно:

— Ну вот, все понимаешь! Молодец. Будто и не женщина.

— Женщина может дать счастье, — возразила она, — но мужчины обычно ищут его не на том уровне.

Олег, несмотря на свою толстокожесть, сообразил, в кого направлена стрела, почесал в затылке и признался:

— Многих женщин узнаем, может быть, не с лучшей стороны, ты права, зато… с самой интересной.

Она спросила раздраженно:

— Ты о чем?

— У каждой части тела свой идеал счастья, — объяснил он ехидно. — Желудку — хорошо поесть, ногам — отдохнуть, спине почесаться…

— Берегись, — сказала она, — убогая мечта может сбыться!