Леди в саване - Брэм Стокер

— Кстати, господин председатель и господа члены Совета, думаю, я могу просить вас утвердить за капитаном Руком, командиром на яхте «Леди», звание адмирала эскадры Синегории, а за капитаном (неуверенно) Десмондом, недавно первым помощником капитана на «Леди», право командовать другим военным кораблем нашего флота — пока не имеющим названия судном, прежний капитан которого угрожал обстрелом Илсина. Господа, адмирал Рук весьма отличился перед Синегорией и достоин вашей награды. Вы обретете в нем, я убежден, великого государственного мужа. До последнего вздоха он будет верно служить вам.

Когда мистер Сент-Леджер сел, председатель поставил на голосование два решения, и они были шумно одобрены Советом. Адмиралу Руку передали командование флотом, а за капитаном Десмондом было утверждено право командовать новым кораблем, который, согласно далее принятой резолюции, был назван «Господарь Руперт».

Благодаря Совет за удовлетворение его просьбы, а также за великую честь, оказанную ему решением присвоить его имя кораблю, мистер Сент-Леджер сказал:

— Прошу Национальный Совет и в его лице народ Синегории принять бронированную яхту «Леди» в дар — в ознаменование освобождения воеводины Тьюты.

Откликаясь на бурные рукоплескания, с которыми Совет принял прекрасный дар, господарь Руперт — мистер Сент-Леджер — поклонился и не спеша покинул зал, где проходило заседание.

Поскольку повестка дня заранее не утверждалась, то какое-то время члены Совета оживленно переговаривались. Невзирая на шум, поднялся воевода, и в зале сразу же наступила тишина. Все с напряженным вниманием слушали его слова.

— Господин председатель, господа члены Совета, архиепископ и владыка, я проявил бы неуважение к вам, если бы не поспешил сообщить вам при первой предоставившейся мне возможности о некоторых обстоятельствах личного характера, которые, однако, в свете недавних событий имеют большое значение для нашей страны. И пока я не сделаю этого, меня будет угнетать чувство невыполненного гражданского долга. Давайте вместе вспомним год 1890-й, когда наша борьба против турецкой агрессии, позже успешно завершившаяся, только началась. Тогда мы оказались в отчаянном положении. Наши финансы были в таком плачевном состоянии, что мы не могли купить даже хлеба, в котором нуждались. Нет, хуже того, наша государственная казна не позволяла нам добыть современное оружие, которое требовалось нам больше хлеба, ведь мужчины могут вынести голод и хорошо воевать, как славная история нашей страны доказывала и вновь доказывает, но если враги вооружены лучше, потери для такого малочисленного народа, как наш, слишком велики, какими бы храбрыми ни были сердца наших воинов. В этих трудных условиях мне пришлось тайно добывать деньги, на которые можно было бы купить так нужное нам оружие. С этой целью я искал помощи у крупного коммерсанта, которому были известны и наша страна, и сам я. Он встретил меня с тем же великодушием, какое проявлял к другим борющимся народам на протяжении своей долгой и славной деловой жизни. Когда я предложил ему в качестве залога мое поместье, он хотел разорвать соглашение, и только под моим давлением уступил мне. Господа члены Совета, это на его деньги, столь великодушно ссуженные, мы приобрели оружие, которым проложили себе путь к свободе.

Не так давно этот благородный коммерсант — я надеюсь, вы отнесетесь со снисхождением к моей печали, по причине которой у вас может сложиться впечатление, что я не проявляю должного уважения к Совету, — этот благородный коммерсант ушел из жизни, оставив своему ближайшему родственнику собранное им королевское состояние. Всего несколько часов прошло, как этот достойный родственник благодетеля нашего народа сообщил мне, что, согласно своей последней воле, почивший завещал мне, тайно оговаривая это, все имущество, на которое я давно утратил право по истечении времени, так как не смог выполнить условия взятого мною на себя добровольно обязательства. Я очень сожалею о том, что должен был столь долго держать вас в неведении о добрых мыслях, побуждениях и поступках этого великого человека. Но как раз по его мудрому совету, подкрепившему мое собственное мнение, я и хранил молчание; ведь я, как и он, опасался, чтобы в наше тревожное время дух недоверия за пределами нашей страны или даже в ее пределах не поставил бы под сомнение мое честное служение общественному благу, поскольку я более не являлся человеком, все состояние которого принадлежало моей стране. Этот крупный коммерсант, великий англичанин Роджер Мелтон — да останется имя его навсегда в сердцах моих соотечественников! — хранил молчание всю свою жизнь и обязал других держать в секрете от синегорцев факт той тайной ссуды, которую он предоставил мне ради них, дабы в их среде я, стремившийся быть им другом и помощником, не поплатился своей репутацией. Но, к счастью, он оставил мне возможность оправдаться перед вами. Больше того, он устроил так, что некогда принадлежавшее мне состояние возвращается ко мне — в силу обстоятельств, — и я уже не имею чести считать себя пожертвовавшим все, что имел, делу нашей свободы. Отныне нашей свободой и самой землей, по которой мы ступаем, мы обязаны ему, потому что на его деньги — и только на его — было куплено вооружение для Синегории.

Достойный родственник этого англичанина вам известен: он не только много месяцев жил среди вас, но и лично потрудился для вашего блага. Это он, крепкий воин, откликнулся на призыв владыки, когда мой дом постигло несчастье, когда враги похитили мою дорогую дочь, воеводину Тьюту, которую вы так почитаете; это он, вместе с отборным отрядом наших братьев, преследовал бандитов и, проявив дерзкую отвагу, которую еще воспоют поэты, вызволил ее, когда, казалось, сама надежда уже умерла, из их жестоких рук и вернул ее нам; это он заслуженно покарал злодеев, посмевших так низко обойтись с ней. Это он вызволил меня, вашего слугу, из башни, где другая банда злодеев-турок держала меня пленником; с помощью моей дорогой дочери, уже спасенной им, он вызволил меня, когда я, имевший при себе документы секретных межгосударственных соглашений, о которых уже уведомил вас, подвергался риску быть обысканным.

Помимо этого вам теперь известно и то, о чем я знал недостаточно: как он благодаря ловкости и преданности вашего нового адмирала уничтожил несметное число наших злостных врагов. Вы, принявшие от имени народа прекрасный дар, небольшое военное судно, знаменующее собой новую эру в вооружении морского флота, можете оценить, как великодушен человек, вернувший в мое владение мой дом. На пути сюда из Илсина Руперт Сент-Леджер посвятил меня в условия доверительной собственности, переданной ему благородным дядей его, Роджером Мелтоном, и — поверьте мне, он сделал это из душевной щедрости, с радостью, превосходящей ту, что испытываю я, — вернул последнему представителю рода Виссарионов по мужской линии наследство этого высокого рода.