Съемочная площадка - Джун Зингер

— А как насчет того, что студия теряет деньги? Ведь ясно, что до сих пор она работала в убыток? Что мы будем делать с этим?

— Вспомни, как мы начинали, Баффи Энн?

Ответ был известен нам обоим, и все же я заметила:

— Мы покупали убыточные дела, и они обходились нам гораздо дешевле, чем те, что функционируют нормально.

— А затем?

— А затем заделывали дыры, через которые утекали деньги.

— Именно так, — удовлетворенно заключил он.

— Но ты уверен, что студия действительно стоит сто миллионов? Ты читал финансовый отчет? Ты изучал бухгалтерские книги? Ты был там всего лишь два дня. Как ты мог определить, на чем студия теряет деньги?

— На это не потребовалось слишком много времени. Ответ стал мне ясен прежде, чем я открыл первую бухгалтерскую книгу. И если ты немного подумаешь, то тоже быстро сообразишь, в чем дело.

Я молчала примерно с полминуты, а потом сказала:

— Хайни покрывал собственными деньгами все убытки от «Любви и предательства». — Это сорвалось с моих уст как утверждение, а не как вопрос.

Тодд был мной доволен.

— А теперь подумай, что еще Хайни делал не так?

На этот раз мне пришлось задуматься на целую минуту.

— Сосредоточившись на Сюзанне, на ее фильме и ее карьере, он пренебрег всеми остальными сторонами кинобизнеса. — Влюбленный дурак.

Я была вознаграждена широчайшей улыбкой Тодда.

— Ты выразила все в нескольких словах.

Но все же не было полной ясности с цифрами.

— Так ты смотрел книги?

— Ну конечно нет. У меня и времени на это не было. Так, бегло просмотрел, но в основном, я полагаюсь на те цифры, которые мне привел Хайни. — Он снова улыбнулся. — Если не знаешь, на чье слово можно полагаться, то лучше вообще не играть в эти игры.

Что верно, то верно. И все же мое сердце билось все учащеннее. Не было ли изъяна в расчетах Тодда? Не пропустил ли мой гений того, что лежало на поверхности?

— Но ведь картина находилась в производстве больше года. Не могу похвастаться выдающимися познаниями в области кинобизнеса, но думаю, что на нее ушли просто астрономические суммы… миллионов сорок-пятьдесят. Но насколько мне известно, это не ах, какая сверхъестественная сумма для картины, превысившей свою смету, так?

Тодд покачал головой.

— Таким образом, наши гипотетически выведенные сорок-пятьдесят миллионов составляют пассив?

— Совершенно верно, — согласился Тодд.

Я широко раскрыла глаза. Как мог он не замечать того, что лежало на поверхности?

— А ты видел, с какой стороны баланса числится картина? Вдруг она числится как актив, в счет будущих прибылей? Ты спрашивал об этом? И вообще, достаточно ли у студии активов, чтобы покрывать огромные затраты? А если картина числится в активе и составляет часть стоимости студии? Тогда она вообще съедает всю стоимость этой собственности. Это довольно странная, и я бы сказала, довольно опасная бухгалтерия, когда пассивы записываются по другую сторону баланса. Собственно говоря, картина просто не может быть ничем иным, кроме пассива, пока она не завершена и не продана, правильно? А это значит, что, если общая стоимость студии составляет сто миллионов, а стоимость картины достигает пятидесяти — шестидесяти миллионов, то вся активная часть баланса сгорает. И чего тогда стоит эта собственность? Простое вычитание.

Тодд рассмеялся от восторга.

— Прекрасно, Баффи Энн. За финансовый анализ ты заработала высший балл. Но дело в том, что «Любовь и предательство» вообще не входит в баланс. Этой картины даже в книгах нет. Все издержки, до единого пенни, покрываются личными деньгами Хайни Мюллера. Это его личные издержки.

Я была ошеломлена.

— Как это так? Почему?

— Потому что Хайни хочет быть уверен, что эта картина никогда не будет завершена. Что она никогда и нигде не будет показана. Он может просто чиркнуть спичкой и сжечь уже отснятые части картины, а с ними и бизнес-план. Не говоря уже о сценарии.

Конечно. Стоит ли быть миллиардером, если не можешь позволить себе такой каприз, как месть! Бедная Сюзанна!

— Бедная Сюзанна, — пробормотала я.

И все же я была восхищена глубиной чувств Хайни. Месть, стоимостью сорок — пятьдесят миллионов долларов. О, Сюзанна, как сильно он должен тебя любить!

В конечном счете именно сила любви и мести Хайни лишила меня последней возможности избежать неизбежного.

Моя агония продолжалась.

— Ну, а деньги… Где ты собираешься взять такую сумму?

— Ты же знаешь Хайни. Как только я позвоню ему и сообщу о своем окончательном решении, можно считать, что сделка совершена, и студия наша. Не надо ничего подписывать, а расплатиться можно будет, когда мы будем к этому готовы, когда я продам галереи. Джентльменское соглашение.

Да. Оба они были джентльменами. Мой Тодд и Сюзаннин Хайни.

— Наши красивые торговые центры! Мы так старались, создавая их…

— Это всего лишь кирпич, стекло и бетон, Баффи Энн.

Теперь он ждал моего окончательного ответа. Я посмотрела в его темные глаза, в которых отразился последний вопрос. Разве он не знал, что между нами не могло быть неразрешаемых проблем? Разве я не говорила ему, что готова последовать за ним в ад? Еще тогда, давно, когда мы были детьми? Для меня он по-прежнему оставался тем же мальчишкой, моим героем. А сердце, в отличие от зеркала, говорило мне, что и я все еще та же девчонка, очарованная и околдованная.

Я улыбнулась ему сквозь слезы:

— Я ведь никогда не говорила тебе «нет», правда?

Понимая, что он одержал полную победу, Тодд крепко прижал меня к себе.

— И никогда об этом не жалела, правда?

— Нет, никогда!

— Тогда зачем надо было пугать меня до смерти столь долгими колебаниями? Чего ты боишься, Баффи Энн?

— Страшно, Тодд. Все-таки чужое место. Может быть, я просто боюсь перемен — боюсь, что там мы и сами станем другими — ты и я.

— Не бойся, Баффи Энн. Я никогда не изменюсь. И ты тоже. Во всяком случае друг для друга. Я хочу, чтобы ты испытывала то же наслаждение жизнью и азарт, что и я! Помнишь — «Я вверяю свою жизнь тебе! Мы пройдем по жизни рука об руку…» Наша свадебная клятва…

В день свадьбы я смеялась. Теперь у меня на глазах выступили слезы — я была тронута тем, что он вспомнил эти слова. Но вдруг я сообразила: он никогда не говорил ничего подобного. Это он только что придумал!

Он взял меня за руку, и мы отправились в спальню.

— Нам придется сразу рассказать Сюзанне про покупку студии, Тодд. Иначе было бы несправедливо. Для нее это будет шоком, но чем раньше она обо всем узнает, тем лучше.