Под крылом судьбы - Ольга Светлова

Немцы как марионетки: «Битте, данке, гуттен таг». Стандартная улыбка, стандартная вежливость, стандартная приветливость. У них это вымуштровано, как строевой шаг.

Однажды я пожелал приятного аппетита трем соседкам по столу в маленьком ресторанчике. Прежде, встречаясь за обедом, мы вежливо здоровались: «морген – морген», а тут меня угораздило: «Гуттен аппетитен!» А это не входит в правила их этикета, не запрограммировано в винчестерах, установленных в головах, в школе такому не учат. Нарушение стандарта. Они страшно переполошились, и что-то долго кудахтали (как я понял, с благодарностью) на языке великого Гете.

Через дорогу от фешенебельного, небоскребного, сверкающего центра Франкфурта находится настоящая клоака, я случайно туда забрел. Подзаборные бордели, с порога которых зазывают доисторические бабушки со вставными челюстями. Оказалось, что и они предлагают по сходной цене телесные услуги. Для любителей антиквариата, надо полагать. Шприцы, валяющиеся на дороге, и почему-то использованные презервативы. Странно, не на улице же они этим занимаются!? Потом мне пояснили, их выбрасывают из окон борделя. На моих глазах какой-то бородатый тип (не нравятся они мне) вкалывал в вену совсем молоденькой девчонке наркотик. Я ринулся было порвать его, но удержали мои спутники.

– Остановитесь, Олег, не забывайте, где вы находитесь. Это их право.

Будь на месте этой девочки моя сестренка, я бы прикончил этого козла. Несмотря ни направо, ни налево.

Вам, наверное, наскучил мой рассказ о Германии. Но что мне остается делать? Я впервые в жизни бездельничал, самым натуральным образом. Стояла задача – убить время, что я и делал, путешествуя и делясь впечатлениями с вами.

Только, пожалуйста, делайте скидку на мое состояние. Нельзя приезжать в чужую страну обозленным, нервным, отчаявшимся, да еще, как говорится, с «волчьим билетом» в кармане. Тогда вас точно будет все раздражать. Кроме Кельнского собора, это вечность! И маленьких немецких городов.

Мы сблизились с родственником Михалыча и зачастую до утра сидели на кухне, разговаривали и пили водку, бутылку за бутылкой. Я много рассказывал о нас, Яша – о наших в Германии, с тоской и грустью.

– Там мы были немцами, а приехав сюда, стали русскими, – резюмировал Яша, ставший в Германии Якобом.

Нашим немцам действительно приходилось нелегко без знания языка, местных порядков и законов. На работу их принимали в последнюю очередь, а сокращали в первую. Многие спивались...

– Еще югославы с хорватами понаехали, – тема соседей всегда болезненна.

Мой осторожный вопрос: «А не вернуться ли на Родину?», не вызывает эмоций.

– Понимаешь, Олег, тут есть свои сложности... – вздохнул Яша. – Все мы думали об этом. Кто-то действительно не выдерживает и возвращается, но многих удерживает... пособие.

Видя мое удивление, он поясняет:

– В Германии великолепно отлажена социальная система, тут все настолько продумано, что слов нет. Государство не позволит своим гражданам остаться без крыши над головой, умереть с голоду и от болезни. Ежемесячное социальное пособие позволяет сводить концы с концами. Но работы никто не обещает. Я обязан ежемесячно отмечаться на бирже, заполнять бланки и формы, получать пособие, а дальше... Дальше каждый сходит с ума по-своему.

Мы заканчивали вторую бутылку водки; наступал момент душевных откровений.

– Недавно сестра уехала, – рассказывал Яша. – Не выдержала местной жизни. Попросила в трамвае двух подонков, из местных, уступить место, ноги у нее болят. А тут, понимаешь, не принято такое, уступать женщинам, эмансипация. А эти еще оказались дебилами, серьги в ушах, волосы зеленые, татуировки, ну, ты видел таких. Они ей отказали, типа: «Понаехали тут всякие, посидеть спокойно не дадут». Сестре нет бы промолчать, стерпеть, по закону правда на их стороне. Но не сдержалась, фашистами назвала, недобитками. Про деда вспомнила, который воевал. Они на нее и настучали. Такое здесь в порядке вещей. Таскали полгода, она написала кучу всяких объяснительных. И стояла на своем: «Фашисты недобитые!» А потом уехала. Не могу, говорит.

Яша раскраснелся, распалился, разоткровенничался:

– Конечно, не все такие непутевые, как мы. Андреас, Андрей по-нашему, узнал, что многодетным семьям дают всякие разные льготы, в том числе кредиты на постройку дома. Он сюда с двумя детьми приехал, за четыре года еще троих настругал, теперь у него пятеро, и он кайфует на социале. И наших же обирает. Мы же тут всего боимся, не знаем, с какой стороны к банку подступиться; а он наловчился с кредитами, и помогает... за десять процентов отката. Кто-то соглашается.

В его глазах неожиданно загорелся азарт, он решил обучить меня местному бизнесу.

– Мы тоже не дураки, кое-чему научились. Недавно купил аквариум, мне он на фиг не нужен. Но я нашел такой же разбитый у дома одного местного немца, и подобрал. Ты не подумай чего, есть такие дни, когда немцы все ненужное выставляют на улицу. Шпермель называется. Любой желающий может подобрать что-нибудь нужное. Они даже гарнитуры мебельные выставляют, телевизоры, стиральные машины. А паспорта и инструкции к бытовой технике клейкой лентой приклеивают. В этом они молодцы. Вот мы и ходим, побираемся. Не только мы, поляки приезжают на грузовиках, берут все подряд, потом, видимо, у себя перепродают. На шпермеле я и заприметил аквариум. Теперь смотри, что получается. Несу я этот аквариум разбитый в магазин, предъявляю чек, мне его меняют на новый. Теперь у меня два аквариума, понял? Я их продам кому-нибудь по дешевке.

– А если не возьмут? – спросил я. – Не всем ведь нужны аквариумы.

– Ну, ты даешь, Олег! – расхохотался Яша. – Они как поймут, что аквариум этот намного дешевле, чем в магазине, то обязательно возьмут, это рефлекс такой. Надеются, что тоже его кому-нибудь перепродадут. Только этим и промышляем – купить, чтобы перепродать. Что еще остается? Черная работа, то есть нелегально, местные иногда берут нас, чтобы налоги не платить, и женщины в прислугах. Кто-то открывает магазин: соленые огурчики – местные уксусом отдают, вобла, фильмы на русском, книги, в общем, все наше, и покупатели тоже все наши.

– Ладно, хрен с ним, с бизнесом, – отмахнулся я. – Скажи, Яша, как тут у вас женский вопрос решается?

– Как и везде, мы только со своими шашни разводим, с местными бабами не получается, другие они, – печально проговорил Яша. – Да и не смотрят они на нас, нужны мы им без денег! Некоторым нашим бабам удается выйти замуж за местных, Лида, вон, аж за миллионера пошла. Только никто ей не завидует. Знаешь, почему они наших девок берут? Да потому, что местные ничего делать не хотят, умеют только права качать. А наши бабы и на кухне крутятся, и в постели хороши, и любят, и улыбаются, и красивые, и верные... Куда там местным немкам с их эмансипацией!