Тропою тайн - Эйлин Гудж

— Не двигайся.

Скайлер вздрогнула, обернулась и увидела Тони.

— Комар… Все, поймал. — Он слегка хлопнул ее по руке чуть выше локтя.

Скайлер не сводила с него глаз. Тони переоделся в легкие брюки цвета хаки и рубашку с открытым воротом, казавшуюся ослепительно белой по сравнению с его темным загаром.

Скайлер вздрогнула, но не от холода. Вот о чем следовало попросить Бога — избавить от вожделения, снедающего ее.

Еще вечером Скайлер подмывало ускользнуть к Тони, но она удержалась. Рядом с ним она чувствовала себя кораблем, сбившимся с курса в бурном море. В борьбе за Элизу Скайлер нуждалась в его помощи, но боролась с неистовым влечением к нему.

— Уже поздно. Почему ты не спишь? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Тот же вопрос я мог бы задать тебе. Я поселился по соседству, через две комнаты от тебя, и потому услышал, как ты вышла.

— Мне не спалось. Вот я и решила прогуляться до конюшни, посмотреть, как себя чувствует Ченслор после такого испытания.

Эти слова прозвучали как предлог, чтобы отделаться от Тони. Но Тони не принял вызов. Скайлер на миг задержала взгляд на его мускулистых руках и с трудом удержалась, чтобы не провести пальцем по его волевому подбородку. А потом она отвернулась, чтобы он не заметил, как волнует ее его близость.

— Я подвезу тебя, — предложил Тони.

Обхватив себя за плечи, Скайлер направилась вместе с Тони к автостоянке, почти пустынной теперь, когда большинство наездников и их сопровождающих разъехались. Сев во взятый напрокат «блейзер», Скайлер задумалась, правильно ли она поступила, и решила, что неправильно. Но какой-то механизм был уже приведен в действие, и Скайлер перестала владеть собой.

Тони заговорил, когда машина свернула на шоссе, направляясь на юг.

— Сегодня ты была сама на себя не похожа. Хороших наездников я узнаю с первого взгляда, но это… было не просто умение держаться в седле. Ты была бесподобна.

— Еще раз спасибо за шампанское, — с усмешкой отозвалась Скайлер. — Но как тебе пришло в голову запастись им? С таким же успехом я могла бы и проиграть.

— У меня было предчувствие.

Скайлер не сказала ему, что неоткупоренная бутылка по-прежнему стоит в ее комнате и она решила приберечь ее для того, чтобы отпраздновать более радостное событие, чем победа в Хартсдейлском Гран-при.

— Значит, ты потащился в такую даль только из-за предчувствия?

Тони искоса взглянул на нее, а потом вновь уставился на дорогу. Универсальные магазины и станции техобслуживания чередовались с рядами пальм и располагались по обе стороны шоссе. На перекрестке они свернули на дорогу, ведущую к конюшне, расстояние до которой не превышало мили, но показалось Скайлер бесконечным. Ехать в машине с Тони было все равно что вернуться в прошлое, в тот день, когда он подвез ее до квартиры отца. Несмотря на то что кондиционер работал на полную мощность, Скайлер задыхалась от духоты.

Через десять минут они свернули на двухрядную дорогу, петляющую по полям. Наконец она привела их к широкой, усыпанной гравием аллее. В конце аллеи стояла невысокая конюшня, рассчитанная на пятьдесят лошадей; по обе стороны от нее теснились наружные постройки — от сараев до фермерских коттеджей, превращенных в офисы.

В такой час возле конюшни было пустынно. Даже конюхи уже спали; в окнах их домов не было видно ни огонька. Конюшня, окрашенная белой и красной краской, словно где-нибудь в Вермонте, а не на бывшем болоте, тоже казалась опустевшей, однако чья-то длинная фигура появилась из тени возле входа, когда Скайлер и Тони выбирались из машины.

— Привет, ребята… Не поздновато ли для визитов? — Седому ночному сторожу на вид было лет семьдесят; его морщинистое обветренное лицо свидетельствовало о том, что под открытым небом ему приходится бывать чаще, чем под крышей. Он держался дружелюбно, но Скайлер сразу поняла, что здесь незваным гостям вряд ли предложат кружку холодного пива. Приблизившись, сторож впился взглядом в Скайлер, и его лицо расплылось в широкой удивленной улыбке.

— Чтоб мне провалиться! Да ведь это девчонка, которая завоевала первый приз! Мисс, позвольте пожать вам руку!

Его грубая, мозолистая ладонь коснулась пальцев Скайлер.

— Я хотела проведать своего коня, — объяснила она.

Старик еще раз энергично встряхнул ей руку, обменялся рукопожатием с Тони, а потом указал им на широкую двустворчатую дверь конюшни.

Широкий коридор привел их в комнату размером с небольшой спортивный зал с бетонным полом. Отсюда во все стороны разбегались двойные ряды денников. Обернувшись, Скайлер увидела в стене из узловатых сосновых досок дверь, ведущую в помещение для упряжи. В зале горела тусклая лампочка без абажура.

В этом теплом свете Скайлер и Тони без труда нашли дорогу к деннику Ченслора. Скайлер тихо позвала его, и голова жеребца сразу появилась над белой решетчатой дверью, будто он ждал хозяйку. Заржав, Ченслор потянулся к ней.

Скайлер обвила рукой его шею и прижалась к его морде. Ченс отпрянул.

— Знаю, знаю — ты чуть не лопаешься от гордости, да? — Скайлер сунула руку в карман джинсов за сахаром.

— Ты избалуешь его, — усмехнулся Тони.

— Он и так избалован, хуже не будет.

— И Скотта тоже. Дай ему кусочек сахара — и он потребует целую коробку.

— Лакомки попадаются и среди людей.

— Даже среди моих знакомых. Но с другой стороны, есть люди, которые отказываются даже от того, что пошло бы им на пользу.

Скайлер взглянула на него.

— Почему-то мне кажется, что ты имеешь в виду меня.

Он пожал плечами:

— У кого что болит…

— Тони!

— Не надо, — перебил он, и его лицо ожесточилось. — Все это я уже слышал. Ты отталкивала меня с самого начала. Это твой путь — точнее, скоростное шоссе. Ты не желаешь терпеть рядом с собой полицейского с татуировкой и дипломом школы права, пылящимся в столе.

— Это несправедливо, — возразила Скайлер, и на глаза ее навернулись слезы.

— А теперь ты задумала воспитать нашу дочь такой же, причем без посторонней помощи. Конечно, если тебе удастся вернуть ее.

— Я верну ее любой ценой, — отрезала Скайлер. — Ведь я ее мать.

— Думаешь, этого достаточно? Все уже распланировано, все механизмы запущены. Как в тот момент, когда ты узнала, что беременна. Тогда ты сразу решила, что лучше для ребенка. A теперь все изменилось, и ты рассудила, что я тебе еще пригожусь. По-твоему, судья более благосклонно отнесется к тебе, если я буду на твоей стороне, если проявляю интерес к судьбе нашего ребенка. Но черт побери, Скайлер, неужели тебе никогда не приходило в голову, что мой интерес неподделен? Что я хочу быть рядом с Элизой — несмотря на все твои великосветские замашки?