Тропою тайн - Эйлин Гудж

Всего их было одиннадцать, одиннадцать из тридцати двум наездников, боровшихся за право разыгрывать Гран-при в трех турах. Скайлер, сидящей в седле возле разминочного манежа, не верилось, что она только что попала в пантеон. Она нервничала не меньше Ченслора, бока которого под ее ногами подрагивали.

Площадка, где Скайлер и полдюжины других наездников ждали своей очереди, стоя неподвижно или водя лошадей кругами, располагалась в пятидесяти футах от стадиона. С одной стороны ее отгораживали юкки и невысокие пальмы. Площадка находилась на полпути между разминочным манежем и воротами, ведущими на арену. Скайлер слышала аплодисменты, прерываемые отрывистыми сигналами к старту и гулким голосом комментатора из динамиков. Тревога почти парализовала ее.

«Все это ошибка, — думала Скайлер. — Сейчас кто-нибудь подойдет ко мне и объяснит, что результаты были объявлены неверно и я не вышла в финал».

Ее сердце колотилось. Закрыв глаза, Скайлер представила себе крохотное сморщенное личико Элизы и ручонки, уцепившиеся за ее указательный палец.

Чувство потери пронзило Скайлер. «Я могу, и я должна сделать это».

Микки прошла мимо нее, ведя на поводу Победителя, остановилась и поправила подпругу.

— Раздул живот, негодяй. — Она шлепнула коня по боку и метнула сердитый взгляд через плечо. — Да где же этот чертов конюх?

— Кажется, был где-то там. — Скайлер указала на группу людей, столпившихся вокруг Алмазного Фонда, пугливого ганноверского жеребца Лизы Мактернан. Мышастый конь пытался встать на дыбы, несколько конюхов удерживали его, а Лиза бранилась и дергала поводья.

«Все как обычно», — подумала Скайлер и немного успокоилась. Значит, нервничает не только она. Все волнуются.

Она перевела взгляд на Микки — та уже сама затянула подпругу, а потом одним плавным движением взлетела в седло. Глубокая морщина между ее темными бровями исчезла, на лице появилась обычная задиристая улыбка. Наклонившись, она потрепала жеребца по шее.

— По крайней мере он уже не хромает. Ветеринар говорит, что с ногой все в порядке — ему просто был нужен отдых. Когда все кончится, конь будет отдыхать целых три месяца.

— Ты не возьмешь его в Торонто? — удивилась Скайлер.

— Присцилла готовит к выступлениям нового жеребца вестфальской породы. Видела бы ты его, Скайлер! Он великолепен! Белый как снег, точная копия Милтона. — Микки благоговейным полушепотом произнесла кличку британского коня-чемпиона, выигравшего несколько миллионов призовых фунтов.

Всадники выстроились у ограды стадиона, конюхи захлопотали, в последний раз поправляя сбрую. Нил Хетчер, худощавый длинноволосый конюх, сопровождавший Ченслора в трейлере, подошел к Скайлер, чтобы еще раз проверить подпругу. Пока Нил затягивал ремни, Скайлер мельком увидела арену в дальнем конце крытой дорожки.

Она вспомнила, что где-то на трибунах сидит Тони, и ее сердце снова учащенно забилось. Скайлер радовалась, что Тони будет болеть за нее, хотя, разумеется, не видела, где он сидит.

Словно издалека, до нее донесся голос Микки:

— Пожелай мне удачи.

Микки выпало выступать второй, и это огорчило ее. Микки всегда предпочитала знать, какие результаты ей предстоит повторить, какое время побить, — это подстегивало ее.

Скайлер вновь поразила ирония судьбы: она состязалась с лучшей подругой за приз, означавший для нее жизнь или смерть — если не в прямом, то в переносном смысле. Подруги не раз говорили о том, как здорово будет, если победит Скайлер, однако ни единым словом не упомянули о том, что случится, если голубая лента достанется Микки. Конечно, их дружба выдержит. Но выживет ли Скайлер?

Через минуту раздался сигнал к старту. Скайлер видела, как головы сидящих на трибунах повернулись, люди напрягли зрение, забыв о жаре и безветрии. В ложах прессы и судей под красными и желтыми тентами разговоры смолкли, загорелись индикаторы видеокамер.

Кэти Монахен-Прудент на Серебряном Коньке выступала первой. Как опытный профессионал, Кэти на великолепном белом коне невозмутимо брала пирамиды, оксеры, засеки и высотные барьеры. Ее лошадь двигалась неторопливо, даже величаво; время немногим превысило тридцать секунд.

После такого выступления Микки и не мечтала поразить зрителей элегантностью стиля, но по яркому румянцу на щеках и плотно сжатым губам было видно, что она не задумывается о том, как выглядит. Микки волновала только скорость.

Победитель слегка приплясывал, пока Микки решительно не пустила его вперед, набирая скорость, а тем временем комментатор объявлял на весь стадион:

— Наш второй наездник — Микки Палладио на Победителе, семилетнем чистокровном жеребце, принадлежащем Присцилле Эндикотт из Саннихилла. В прошлом сезоне он установил впечатляющий рекорд…

Скайлер перестала слушать, увидев, что подруга подходит к первому препятствию — стенке, обсаженной по бокам плющом и азалиями. Она искренне переживала за Микки, но вместе с тем желала, чтобы та сбила жердь, снизила темп, сделала хоть какую-нибудь ошибку, помешавшую ей занять первое место.

Господи, но как же быстро неслась Микки! Охваченные нарастающим напряжением, зрители приподнялись с мест. Солнце стояло в зените, короткая тень Микки струилась, как темный ручей, по песку арены. Она держалась на стременах, ее бриджи почти неприлично натянулись на ягодицах. Нестройные аплодисменты переросли в овацию, но Микки ничего не замечала. Сейчас она была рыцарем на боевом жеребце, рвалась в бой и внушала восхищение.

Впервые за все годы дружбы Скайлер вдруг позавидовала Микки.

Достаточно было взглянуть, как она перепрыгнула через двойной оксер, прильнув к шее коня так, что только чудом не рухнула в песок. Затем пришла очередь калитки — ограды с рекламными картонными семифутовыми бутылками пива по бокам. Скайлер могла бы поклясться, что видит пар, поднимающийся над боками Победителя. Даже водное препятствие, перед которым упрямилось столько коней, ничуть не смутило чистокровного жеребца — он буквально перелетел через него. Еще один барьер, пирамида, и…

…И конь с наездницей перемахнули через него, но перед этим на томительную долю секунды зависли в воздухе, а потом опустились на землю, выбив фонтанчики песка.

Пока Микки объезжала триумфальный круг по арене, на табло зажглось время — 28,7 секунды. Зрители разразились радостными криками, вскочили на ноги, хлопая в ладоши и размахивая программками.

Последовали выступления еще восьми наездников. Пятеро из них допустили серьезные ошибки, но ни один не побил рекорд Микки, только Йен Миллар верхом на Бит Бене приблизился к нему вплотную, пройдя маршрут за 28,9 секунды.