Лимеренция - Х. К. Долорес

Не говоря ни слова, он спускает штаны и…

О.

О.

Я не уверена, чего я ожидаю, но это не это.

Несмотря на его рост, свободно выпрыгивающий член все еще выглядит пропорционально массивным — длинным и тонким, но не слишком тощим.

И хорошеньким.

У него красивый член, и это позор, потому что я не думаю, что он поместится внутри меня. Я не уверена, что в моем теле есть хоть одна щель, в которую он мог бы влезть.

Тревога несколько затуманивает мое желание.

— Э-э… я не уверена, что…

— Ты можешь его принять. — И снова его тон понизился до низкого, успокаивающего, как у сирены, которая мягко ведет меня к моей смерти.

Я смотрю на него снизу вверх широко раскрытыми глазами.

— Я почувствовала растяжение двумя пальцами, и это…

Это определенно не больше двух пальцев.

— Отлично подойдет, — заверяет он меня. — Знаешь, откуда я это знаю, милая? — Одна из его больших рук обхватывает мою щеку.

Я качаю головой.

— Потому что ты моя. — Все его лицо смягчается, глаза похожи на тлеющие угли. — Большинство людей никогда бы не выдержали тяжести моей тьмы. Это поглотило бы их еще до того, как у них появился бы шанс сбежать. Но ты… — Он наклоняется вперед, прижимаясь своим лбом к моему. — Ты берешь все, что я даю тебе, милая. Ты принимаешь все это и не ломаешься. Ты даже не дрогнешь. Ты противостоишь мне так, как никто другой никогда не мог. Вот почему я знаю, что ты моя. Мы созданы друг для друга.

Я дрожу.

— И если ты создана для меня… — Он осыпает поцелуями линию моего подбородка. — Тогда ты тоже создана для этой части меня. — Его рука ложится на мое плечо, толкая меня обратно на простыни. — Я не сломаю тебя, милая. Не так. И если я это сделаю… — Еще один поцелуй, на этот раз в уголок моих губ. — Я потрачу всю свою жизнь на то, чтобы собрать тебя воедино.

Во мне нарастают эмоции — но это не страх.

Любой страх, который у меня мог быть, улетучивается при виде его вот так, нависающего надо мной, выставляя напоказ каждый дюйм его мощного тела.

Для меня.

Никто никогда не видел его таким.

— Я хочу этого, — бормочу я наполовину себе, наполовину ему. — Я хочу тебя. Тебя всего.

Он поднимается.

Я готовлю себя к неизбежному дискомфорту, но он начинает медленно, головка его члена дразнит мои чувствительные, влажные складочки.

Я обхватываю его затылок, не сводя глаз с того, как перекатываются от силы его бицепсы.

Раздается резкий вдох — от нас обоих, — когда головка его члена протискивается мимо моих складочек.

А потом еще немного.

Вздох — на этот раз от меня.

Он намного шире двух пальцев, и я испытываю легкий дискомфорт, когда мое тело протестует против начального растяжения, но это не больно.

А потом еще немного.

Он медленно входит в меня, остро ощущая каждый мой вдох и выдох и все остальное, что может сигнализировать о моем дискомфорте.

— Ты так хорошо справляешься со мной, милая, — хвалит он. Он целует меня в лоб. — Берешь меня так хорошо, как я и предполагал.

А потом еще немного.

Я стону.

Дискомфорт начинает исчезать, сменяясь почти приятной болью. Как будто он может прочесть перемену на моем лице, Адриан наклоняется вперед и…

Черт.

Это должно быть…

— Все это, — выдыхает он, совершенно спокойный, пока я свыкаюсь с этим новым ощущением.

Это не похоже на пару пальцев или даже язык, это…

Я полна.

Я могу сказать, что мое тело напряжено до предела, и все же…

— Ты идеальна. — Адриан смотрит на меня сверху вниз, излучая коктейль эмоций, которого я никогда не видела — удивление, трепет и удовольствие в одном флаконе. — Ты — самое совершенное, что я когда-либо чувствовал в своей жизни.

Я открываю рот, чтобы ответить, но единственное, что вырывается, — это череда задыхающихся стонов.

Со скоростью ледника он начинает двигаться.

Мои глаза снова закатываются, потому что, черт возьми, должно ли это быть так приятно? Это не должно быть так приятно, не так ли?

Мои руки взлетают к его плечам, соединяя наши тела вместе, пока он дает моему телу время привыкнуть.

— Ты моя, — хрипит Адриан, по-видимому, не в силах отвести от меня глаз. — Ты принадлежишь мне. — Его рука перебирает мои волосы, и он тянет — сильно. — Скажи это. Мне нужно это услышать от тебя.

Я всхлипываю.

— Я… — Удовольствие перекрывает все остальные чувства, когда он набирает темп. — Я…

Он рычит:

— Скажи это.

— Я твоя, — мне удается произнести эти слова, какими бы невнятными они ни были.

— Ты моя, — утверждает он. — Пути назад нет — больше нет. Это навсегда. Ты понимаешь меня, милая? — Он качается вперед, сразу входя в меня на всю длину.

Я издаю скулящий звук, отдаленно похожий на согласие.

— Неважно, если ты передумаешь, — стонет он. — Неважно, если однажды ты проснешься и решишь, что ненавидишь меня. Я никогда тебя не отпущу. — Его темп ускоряется, но удары становятся небрежными. — Меня не волнует, что я должен делать. Кого должен убить. Я разорву тебя на мелкие кусочки и сам восстановлю, если это позволит мне сохранить тебя. Ты никогда не бросишь меня, милая.

— Никогда, — прохрипела я.

— Ты собираешься поступить со мной в Гарвард.

Мой ответный стон, кажется, недостаточно хорош для него.

— Скажи это, — выдавливает он. — Скажи, что собираешься поступать в Гарвард.

— Я буду… — В глубине моего сознания звенят тревожные звоночки, но они слишком далеки от удовольствия, которое я сейчас испытываю, чтобы обращать на них внимание. — Я поеду с тобой в Гарвард.

— Я собираюсь подарить тебе весь мир, — продолжает он. — Все, что ты захочешь. Деньги, статус, драгоценности, машины — я собираюсь положить весь мир к твоим ногам.

На мгновение я не уверена, что существует мир вне нас, вне этого момента. Этого не может быть. Единственное, что существует прямо сейчас, — это он и я, связанные всеми способами.

Я вскрикиваю, когда он делает еще один толчок вперед, а затем замирает.

Весь мир замер.

Срань господня.

Я не могу сказать наверняка, как долго мы остаемся так, вдыхая наше совместное удовольствие, но когда Адриан, наконец, смотрит на меня сверху вниз, его глаза все еще затуманены возбуждением, я знаю это наверняка.

Я не единственная, кто достиг точки невозврата.

Глава тридцать третья

3 Месяца Спустя

— Ты знаешь, от кого мне звонили сегодня утром? —