Мы из Кронштадта. Встреча - Николай Берг

Да и националистами эти восточные люди были упертыми, куда там моему знакомому пулеметчику. Кстати с казахами получилось грустно – их национализм никак не спас – вот и у моего пациента вся родня погибла. Он не очень распространялся на эту тему, но как я от других слыхал – стали там выяснять кто кого главнее и устроили цветастую революцию в самый неподходящий момент, отчего зомби стало на улицах совсем уж много.

Однако я как всегда воспарил в эмпиреи. Ребята обсуждают более реальные вещи, которые не относятся к разделу гипотетически возможных.

Как понимаю – речь идет о нашем рейде и вероятных действиях противника. И тут даже Ильяс сходится во мнении с Енотом – что бывает крайне редко. Наши соседушки, оставшись без халявного электричества обязательно соберут броневой кулак и полезут.

Ремер хмыкает и заявляет, что есть маленький, но шанс, что и не полезут. Мне кажется, что он сам в это не верит, но старается разрядить гнетущую атмосферу.

- И как ты это видишь? – вертит короткостриженой головой Вовка.

- Невыдуманная история, рассказанная знакомой, проживавшей до недавних пор в Голландии. Был неподалеку от нее старинный дом. Там таких вообще хватает, даже в некрупных городишках. Но тут вообще чуть не 16-го века постройка стояла.

Стали использовать дом как социальное жилье. Поселили в нем каких-то не то цыган, не то, прости господи, албанцев. А тем платить за отопление было жалко. Вот и они задействовали вовсю печки, стоявшие там с давних времен.

Ну а дрова где брать? Лесов нету, там не соберешь. Спереть негде опять же. Они не придумали ничего лучше, как обстругивать прямо в самом доме деревянные колонны, опорные столбы. По рассказу, эти столбы на высоту человеческого роста, куда шаловливые ручки дотягивались, были обточены, как бобрами. А там крыши крыты керамической старой черепицей. Она практически вечная, но тяжеленная как кирпичи!

В один отнюдь не прекрасный день, центральный столб подломился под тяжестью конструкции, не выдержал такого отношения.

Вслед за ним крякнули и остальные опоры. Всех беженцев накрыло двухэтажным зданием. Вроде как все насмерть. После этого вообще все вокруг гораздо больше переживали за погубленное здание, оно на диво хорошо было. А на беженцев, вместе с немалым выводком детей, как-то наплевать было.

- Беда в том, что они не цыгане.

- Это так. Ни одной цыганской войны не припомню.

- Да. К слову и у северных соседушек, финнов – тоже черте что творилось. Хорошо еще, что они героически разосрались с нами до Беды, аж даже скоростные поезда свои, что ходили в Питер и обратно, возя гигантские орды денежных туристов, порезали на металл и границу закрыли. Так что мало там было наших граждан и толком неизвестно что у них и как. Но то, что они к нам максимально не дружественны – 100% - замечает Ремер.

- Ну и наплевать – пожимает плечами бравый Званцев..

- Не уверен, что все так просто. Мы говна нахлебаемся еще со своими дурацкими привычками – пытаюсь ввести парня в меридиан.

- Ты о чем?

- Да опять все то же всепрощенчество и забывчивость на грани маразма. Который уже раз этот бумеранг своей башкой ловим.

- Ты о чем? – удивляется Андрей, оторвавшись от протирания своих отборных патронов сухой тряпочкой.

- Хаммурапист таки жалобами добился того, что на спустивших его с лестницы военных начальство наложило взыскания. По три жалобы в день писал в разные инстанции, в итоге надоел и от него хоть так отделались – не могу удержать в себе возмущение от услышанной от врачей перед отъездом новости.

- Ну и что?

- А то, что теперь его с лестницы не спустят, он будет ходить смело по кабинетам и чтоб от него отделаться – будут удовлетворять его дикие хотелки. Понимаешь? Вместо нормального и достойного его способностей труда на свежем воздухе – канавы копать, к примеру – он в итоге будет тут нам полоскать мозги. Осточертело уже это, когда всяким тварям дают свободно отравлять своим пердежом окружающую среду. Потому что эти твари не заняты работой и могут донимать всех подряд. Раньше хоть отсечка была – надо жалобу писать на гербовой бумаге, а она денег немалых стоит. Сейчас бумаги – завались. И никаких претензий к писаке. Давно уже даже не порют.

- Ну много ли таких?

- Да не в одном этом подлеце дело. Наша дурацкая привычка всепрощенческого толстовства, когда только и подставляй щеки любому, кто тебе решил в морду дать – вот мы ее видим сейчас вокруг. Сидим в Кроне и ждем – когда соседушки нас убивать приедут…

- Это хорошо. Воевать надо по-взрослому. Это для нас сейчас самое ценное. Без войны люди превращаются в говно. Как-то так получается – неожиданно говорит Брысь.

- Ага. А что мы будем иметь на той войне? Опять то, что враг наши жизни ни в грош ни ценит, мы для него как тараканы, он нас ненавидит нутряной, старой ненавистью. А мы что в ответе? Да у нас куча публики перед европейцами готова на коленках стоять. То что у нас – все говно – а вот там все мед.

- Повторяешься, Док. Пропаганда, конечно, поработала. Ничего, будем охлаждать горячих парней. Не впервой.

- А опять нихрена не получится.

- Это почему? – настораживается Брысь, да и остальные уставились.

- Потому что мы категорически не хотим делать выводов. Потому что победы на поле боя просираются сразу же после окончания войны. «Мыженетакие» – называется. Врага не только не добивают – его даже не наказывают толком. А у европсов четко прописано – если не наказали – значит и невиновен. Все, вопрос снят. И у холуев их то же самое. Вот эти же финики – держали северный обвод блокады города, погибло значит от них не менее 300 тысяч гражданских. Чем они расплатились? Тем что у них отняли никель и Печенгу с Выборгом. И это они нам простить никак не могут. Мы им своих сотни тысяч – простили – а они нам нет. Эсты эти тоже – всех лесных братьев Хрущев амнистировал без поражения в правах даже. Да мы специально себе зубы вырываем, а врагам заботливо выращиваем! И жопы врагам лижем метровым размахом. Коленопреклоненно!

- Эко тебя понесло! Человеки – восполнимый ресурс, а вот Выборг –